— Почему туда?
Ответ Тени был не менее лаконичен.
— Удобнее.
— Уверен?
— Да, — кивнул тот. — Другого пути тут нет.
Более вразумительное и наглядное объяснение я получил чуть позже, когда мы прошли хороший кусок дороги и перспектива изменилась. Оказалось, что равнину пересекает глубокий буерак с отвесными и сыпучими берегами. Просто с того места, где Тень свернул в сторону, его еще не было видно. По крайней мере мне. Несмотря на то что ростом я выше следопыта на добрых полголовы.
Наглядная демонстрация высочайшего профессионализма Тени сняла любые вопросы. Дальше мы передвигались без уточняющих вопросов с моей стороны. Оно и полезнее, дыхание не сбивается.
Вечерело. Солнце полностью еще не спряталось, но в восточной части неба уже замерцали первые звезды. Когда мы снова перешли на шаг, следопыт остановился и подождал меня:
— Скоро совсем стемнеет…
— Предлагаешь заночевать где-то здесь?
— Нет, немного времени еще есть. Успеем засветло дойти вон туда… — Тень ткнул рукой вперед и вправо. — Там небольшая рощица. Родник хороший. Вода вкусная…
— Бывал здесь раньше?
— Нет, — помотал головой следопыт. — Но приходилось слышать от других проводников. Я, как только местность узнал, сразу сюда свернул. Там одна из дорог, что в Главное стойбище ведет. Дань по ней возят. И эту рощицу обозники давно заприметили. Для ночлега лучше не найти. А здесь вокруг и дров нет, и вода горькая и соленая, как слезы, настоянные на полыни. Плохая вода… Пить можно, но живот потом долго пучит и во рту как дерьма пожевал.
— Хорошо… — Я не видел причины, чтоб и в этом вопросе не довериться опыту Тени. Потом взглянул на Щека. Парнишка держался молодцом, хотя и видно было, что устал. Впрочем, как и я… — Еще один забег и отдохнем. Сдюжишь?
— Не маленький, — проворчал тот. — Сами не упадите…
— Но-но! — пригрозил я шутейно. — Яйца курицу не красят…
Хотел добавить еще что-то не менее остроумное, но и этого перла мужского остроумия хватило с избытком. Мои спутники некоторое время переваривали глубину мысли, а потом разразились громким хохотом. Мальчишка даже подвизгивал при этом совершенно как счастливый щенок, только хвостиком не вилял.
— Продолжить движение, — скомандовал я, дав им немного отсмеяться. — Бегом…
Мы, конечно, не умные лошади, которые сами убыстряют бег, зачуяв стойло, но тем не менее в предвкушении скорого ужина преодолели отделяющую нас от рощицы дистанцию почти в спринтерском темпе.
— Еще немного, еще чуть-чуть…
Вообще-то я никогда не страдал лишним весом, да и побегать любил. В части уверенно удерживал одно из мест на пьедестале во всех легкоатлетических соревнованиях, но сегодняшний марш-бросок утомил и меня.
Похоже, остальные чувствовали то же самое, поскольку прибавили ходу, но… как водится, хочешь насмешить богов, расскажи им о своих планах. До первых веток уже можно было дотянуться рукой, когда негромкий человеческий стон, донесшийся откуда-то справа, вмиг сдул с нас всю бесшабашность. Замерев на месте, мы развернулись лицом в ту сторону, откуда послышался тревожный звук, и замерли в ожидании.
Время шло, но стон не повторялся.
— Посмотрю? — шепотом спросил Тень.
— Давай… Только аккуратно.
Следопыт неторопливо двинулся вперед, внимательно глядя под ноги, прежде чем сделать следующий шаг.
На опушке, посреди поляны, поросшей, видимо из-за солености грунтовых вод, невысокой и какой-то блеклой желтовато-бурой травой, видимость оставалась отличная. Не то чтоб иголки собирать, но газету читать я бы попробовал, если бы такое изделие цивилизации мне вдруг случайно подвернулось. А под деревьями уже лежала густая ночь. К тому же из-за игры теней все предметы теряли привычные очертания и приобретали формы того, что подсовывает воображение.
Следопыт еще не углубился в рощу и на десяток шагов, когда стон повторился.
— Кто тут?! Отзовись?.. Ты где?
Тень пригнулся и дал нам знак сделать то же самое. Блин, как я сам не сообразил, что мы со Щеком отсвечиваем на фоне более светлого неба, как… ростовые мишени, вот как!
— Я здесь!.. Помогите…
Голос был очень слабый. Хриплый и прерывистый.
— Сейчас…
Тень на мгновение приподнялся, а уже в следующий миг метнулся в сторону и пропал с глаз.
Понятно. Я бы тоже так сделал. Если это засада, враг мог не выдержать и выстрелить, считая, что отвлек внимание. То есть выдать себя. Но рощица хранила тишину. Даже тот неизвестный больше не отзывался и не стонал…
— Идите сюда…
Тень говорил, не снижая голоса. Значит, и нам можно не опасаться.
— Ты где?
— Сейчас…
Зашуршали, захрустели ветки. Несколько раз щелкнуло огниво, и в воздухе заплясал небольшой огонек. Потом он опустился к земле, и посреди незаметной раньше полянки разгорелся небольшой костер.
— Щек… — Тень поманил парня. — Огонь за тобой. Пожара не нужно, но чтобы раза в три ярче горел.
— Понял… — Тот если и был недоволен, что его отодвигают в сторону от тайны, быстро сообразил, что яркое пламя необходимо. А потому рьяно бросился собирать хворост. И его стараниями на поляне с каждой минутой становилось все светлее.
Как только глаза привыкли к свету костра, первое, что я заметил — пара груженых доверху телег, стоявших на дальнем краю поляны. Мешковина на тюках вспорота, капустные головы и что-то помельче валялись вокруг, небрежно разбросанные, словно кто-то торопливо рылся в клади, выискивая там более ценные предметы, чем обычные овощи.
«Похоже, в этих местах война закончилась не для всех… Или не всем об этом объявили».
— Влад, иди сюда!
Тень стоял на коленях рядом с торчащей из-под земли лицом вверх головой и аккуратно откапывал ее, разгребая руками разрыхленную почву.
— Фига себе! — Перед глазами как по заказу возникла сцена из «Белого солнца пустыни».
— Помогай!.. Видишь, из последних сил держится.
— Вижу. — Я присел рядом и потрогал пульс на шее. Нитевидный, но тем не менее. — Долго он здесь?
— Судя по засыханию выкопанной земли, — следопыт огляделся внимательнее, — не меньше двух суток. Только яма какая-то странная…
— Понятно. Пульс слабый. Погоди, не толкай под руку. Надо дать ему напиться. Организм обезвожен совсем. Чувствуешь, какая кожа сухая и горячая?
— Ты ему поможешь?.. Как мне? — Тень поглядел на меня.
— Увидим. Не торопись. Может, он разбойник и заслужил такое наказание…
— Думаешь? — Тень замер, что-то прикидывая. Потом мотнул головой. — Нет. Это не люди. Обозники или стражники прирезали бы лиходея, и с концом. Тут что-то другое… Сейчас, отроем парня, я погляжу… Следы не соврут. Хоть и натоптано тут, как будто стадо по кругу гоняли…
— Разберемся. Если до нашего прихода не помер бедняга, то еще пару минут продержится.
Я снял с пояса баклагу с домашним квасом и приложил горлышко к губам неизвестного страдальца. Человек по-прежнему оставался без сознания, но как только влага оросила губы, глотательный инстинкт оживил его. Он пил долго и жадно, причмокивая, как младенец возле материнской груди. А когда оторвался от фляги, пробормотал: «Орки…» — и опять сомлел.
Тени не зря не понравилась яма. Раскопав незнакомца, все еще пребывающего без сознания, хотя уже с порозовевшими щеками, мы наткнулись на тела других людей. Всего в яме лежало восемь трупов. Семь — молодые мужчины от двадцати и до сорока лет и один годами постарше. Весь седой, хотя и не немощен.
Впрочем, совсем дряхлый старик в такой путь и не отправился бы. Большинство мертвецов в обычной крестьянской одежде, двое в кафтанах из двойной кожи вроде легкого доспеха, способного защитить только от ножа или когтей. Ну и свитка седовласого выделялась более добротным сукном и пошивом.
В общем и целом, судя по всем этим мелочам и разграбленным телегам — мы наткнулись на останки обоза купца средней руки, отправившегося в путь с работниками и парой охранников.
Вот только выживший мужчина в эту картину не вписывался.
Во-первых, у него на теле была не одна рана, как у большинства обозников, а целых шесть. Причем почти каждая из них смертельная.
Во-вторых, все эти раны выглядели так, словно перед тем, как закопать несчастного вместе со всеми, его старательно лечили. Что, конечно же, было бы совершенной бессмыслицей.
В-третьих, несмотря на обычную одежду, на плечах, груди и спине мужчины имелись характерные мозоли от ремней, появляющиеся при длительном ношении лат. Примета, свойственная только ветеранам Легиона.
А еще — когда мы уложили раненого рядом с костром и я попытался привести его в чувство, передав чуточку своей энергии, — мужчина открыл глаза и чуть слышно прошептал:
— Не надо к огню. Я сам… — и снова потерял сознание. Но дышал он при этом уже ровно, а пульс имел хорошее наполнение. Словно это было не беспамятство, а всего лишь глубокий сон.
Пока мы со Щеком производили раскопки и пытались найти еще кого-то уцелевшего, Тень внимательно, с факелом в руке обследовал стоянку.
— Раненый не солгал, Влад. Тут и в самом деле веселились орки. И семь против трех — те же самые, по следу которых мы идем.
Переспрашивать, уверен ли он в своих выводах, я, понятное дело, не стал.
— Вот только, хоть убей меня, не понимаю: зачем им это понадобилось? Ведь даже груз почти весь на месте. Потрошили для виду. Что тоже, кстати, очень странно. Ладно, то, что они напали на обоз, который, скорее всего, вез дань их вождям, я еще могу как-то понять и объяснить. Перепили браги или грибов каких-нибудь не тех поели, вот и обезумели. Бывает… но воин-орк, заметающий следы, пытающийся навести возможных преследователей на ложный след, да еще и практически в собственных угодьях, — это невероятнее, чем эльф, поджигающий лес. Причем с ними даже нет шаманки.
— И?
Следопыт выразительно пожал плечами.
— Могу только точно сказать, что те, кто все это натворил, убрались вон в ту сторону, — Тень махнул себе за спину, — и явно не собирались возвращаться. А обо всем остальном только он… — следопыт посмотрел на единственного уцелевшего обозника, — рассказать сможет. Когда очнется.