ующими, прошли за ними и вернулись по левому проходу обратно к алтарю. По пути Феллон окинул взглядом храмовые украшения: богатые, древние и на редкость вычурные. Мотив раковины сафка, являясь главным символом бога, которому был посвящен храм, повторялся в бесчисленных вариациях. Одну из резных колонн окружали леса — жрецы кое-где обновляли позолоту.
Верхняя треть стен по всему периметру зала была покрыта мозаиками, иллюстрировавшими мифы о Йеште. Благодаря рассказу Лийары, Феллон представлял в общих чертах, что означают изображения. В пантеоне Варасто Йешт изначально был богом земли, позаимствованным варварами у Калвмской империи после ее падения. Однако, в течении нескольких последних столетий в Балхибе — как в культе Йешта, так и в культе Бакха, бога неба Варасто — развились генотеистические[16] тенденции, и жрецы обоих богов вступили в борьбу за религиозную монополию вместо того, чтобы жить и давать жить другим, как в старые добрые времена балхибского политеизма. К текущему моменту перевес был, как будто, на стороне бакхитов, которым удалось заполучить в качестве почитателей своего бога королевскую династию и которые утверждали, что Йешт вовсе не бог, а чудовищный демон, которому поклонялись, исполняя мерзкие обряды, расы хвостатых людей, населявших земли Трехморья до того, как много тысяч лет назад его освоили бесхвостые племена.
В противовес этому, канонические мифы о Йеште утверждали, что во времена прекалвмского королевства Руакх этот бог воплотился в смертном человеке по имени Кхарадж и в этом обличье впервые донес свое учение до кришнаитов.
Йешт-Кхарадж побеждал чудовищ и демонов, изгонял злых духов и воскрешал мертвых. Некоторые из его приключений представлялись непосвященным сюрреалистически бессмысленными, но для увидевших истину они, несомненно, были исполнены глубокой символики.
Однажды Йешт-Кхарадж был захвачен в плен любвеобильной злой богиней — или демоном женского пола — и отпрыск этого противоестественного союза стал легендарным королем Руакха Майандом Отвратительным. После долгой и запутанной борьбы между богом и его сыном-полудемоном Йешт-Кхарадж был арестован солдатами короля и подвергнут изощренным и мучительным пыткам. В конце концов ему все-таки было позволено умереть. Люди короля похоронили останки бога, но на следующий день на месте погребения возник вулкан, уничтоживший и короля, и его город.
На мозаиках все эти события были отражены очень подробно, реалистично и откровенно. Феллон услышал, как, глядя на них, Фредро тихонько присвистнул. Чтобы пресечь это, Феллон с силой наступил ему на ногу.
Процессия прошла за ограждение, отделявшее скамьи от алтарного алькова, и там разбилась на группы. Феллон последовал за остальными жрецами третьего класса и втиснулся в последний ряд их формации, надеясь, что там будет привлекать меньше внимания. Он оказался слева от алтаря, если стоять к нему лицом, и высокая цилиндрическая серебряная кафедра сильно ограничила его поле зрения.
Немного сзади и тоже слева от него высилась огромная статуя Йешта. Бог стоял на четырех ногах, выполненных в виде древесных стволов, его голову венчала гора, на одной из шести протянутых рук лежал город, на другой — лес. Остальные руки также были заняты различными предметами: одна сжимала меч, однако назначение остальных объектов распознать было не так просто.
Из-за кафедры было видно, что сразу за ней, между статуей и скамьями, находится низкий алтарь. И Феллон был несколько шокирован, увидев, как иерархи располагают на нем лесную женщину, уложив ее навзничь и приковав за руки и за ноги золотыми кандалами.
Рядом с алтарем, как заметил Феллон, стоял жрец, лицо которого скрывал одетый на голову черный матерчатый мешок с прорезями для глаз. Этот здоровяк раскладывал поудобней и накалял на огне набор инструментов, назначение которых было очевидно.
Феллон услышал, как Фредро с отвращением и ужасом шепчет ему:
— Делать будут пытки?
Феллон слегка приподнял плечи. Заунывный вой прекратился, и очень пышно одетый иерарх полез по ступенькам на кафедру. Не очень далеко от Феллона кто-то прошептал:
— Что случилось со жрецами третьего класса? Они стоят так плотно, что подумать можно, будто у них там лишний человек.
На нарушителя тишины зашипели, тот испуганно умолк, и слово взял главный иерарх.
Начало службы не слишком отличалось от церемоний большинства земных религий: молитвы на варастоу, пение гимнов, проповедь и так далее. Феллон нервничал, переминался с ноги на ногу и старался не чесаться. Когда наступало временное затишье, были слышны негромкие жалобные стоны и плач лесной женщины. Иерархи кланялись друг другу и статуе и передавали из рук в руки священные предметы.
Наконец, главный иерарх снова влез на кафедру. Публика напряженно молчала, и чувствовалось, что вот-вот должна наступить кульминация.
Иерарх заговорил на современном балхибу:
— Слушайте, дети мои, историю бога Йешта и узнайте, как был он человеком. И наблюдайте, как разыграем мы повествованье наше в лицах, чтобы всегда вы помнили печальные событья эти, и образ их навек запечатлелся б в вашей печени.
— Случилось это на берегу реки Зигрос, где юноша по имени Кхарадж играл сдрузьями и товарищами. И снизошел бог Йешт, и овладел он телом юноши. И когда дух Йешта вселился в юношу, заговорил бог его устами и сказал так: «О, друзья мои и товарищи, слушайте и повинуйтесь. Потому что не юноша я боле, но бог, и несу вам слово божие и волю…»
Повествование шло своим чередом, а остальные иерархи разыгрывали пантомиму, иллюстрировавшую деяния Йешта-Кхараджа. Верховный жрец рассказал о том, как один из юношей отказался слушать слово Йешта и стал насмехаться над Кхараджем, и тогда бог указал на него пальцем, и скептик упал замертво. Когда рассказчик дошел до этого места, один из жрецов в крикливо ярком одеянии повалился на пол с очень натуральным стуком.
Пантомима продолжалась, и через некоторое время актеры воспользовались помощью лесной женщины, не испрашивая, правда, ее согласия. Ей пришлось сыграть роль бога, когда описывалась его ужасающая смерть от пыток. Глаза кришнаитов — как жрецов, так и мирян — на всем протяжении этого пикантного спектакля жадно блестели. Феллон был вынужден отвести взгляд, а стоявший рядом с ним Фредро непрерывно бормотал какие-то славянские ругательства.
Энтони Феллон не был человеком высоких моральных принципов. Тем не менее, хоть его приключения и приносили зачастую немало несчастий, а то и смерть окружающим, на его совести не было актов бессмысленной жестокости. В целом кришнаиты ему нравились — за исключением этой их садистской жилки, которая обычно никак не проявлялась, но всегда присутствовала и иногда проступала, как, например, сейчас, во время церемониальных пыток.
И хотя Феллон пытался сохранить внутренний циничный настрой, это ему плохо удавалось: он скрежетал зубами, а его ногти с силой впивались в ладони. В этот момент он с удовольствием выполнил бы пожелание несносного Вагнера и взорвал бы Сафк вместе со всеми, кто в нем находился. Может быть, пропавшие земляне Мджипы тоже кончили на этом окровавленном камне? Феллон не слишком жаловал обе конкурирующие религии и потому не верил обвинениям бакхитов в адрес йештитов, объясняя взаимные козни коммерческим соперничеством за души паствы. Но, как выяснилось, бакхиты знали, что говорили.
— Спокойно, — шепнул он Фредро. — Нам полагается наслаждаться этим.
Верховный жрец подал знак к началу очередного гимна, под пение которого собирались пожертвования. Потом, после многочисленных молитв и благословений главный иерарх слез с кафедры и возглавил шествие жрецов обратно в ризницу. Процессия возвращалась старым маршрутом, и пока Феллон и Фредро шли до двери из храмового зала, сзади до них доносилось шарканье ног и звон монет — на выходе прихожанам снова приходилось раскошеливаться. За дверью Феллон, подражая настоящим жрецам, небрежно бросил свой колпак на прилавок и вышел вместе с Фредро, так еще до конца и не оправившись от потрясения.
Непонятные звуки, которые до этого заглушались пением гимнов и криками лесной женщины, теперь снова были хорошо слышны. Настоящие жрецы либо беседовали, собравшись небольшими группами, либо расходились по своим делам. Феллон толкнул Фредро под локоть и кивнул в сторону коридора, который шел параллельно внешней стене здания.
Они пошли вдоль плавно закрученной спирали. Двери, выходившие в коридор, были снабжены какими-то табличками с надписями, увидев которые, Фредро страшно возбудился.
— Может быть, они на пре-калвмских языках, — прошептал он. — Некоторые я мог бы расшифровать. Надо остановиться и скопировать…
— Только не сегодня! — прошипел Феллон. — Ты можешь себе представить, что подумают эти ребята, если застанут тебя за подобным занятием? Если нас поймают, нас используют во время следующего Великого Ритуала.
Некоторые из дверей слева были открыты, и было видно, что за ними находятся архивы, кладовые и прочие помещения, так или иначе имеющие отношение к отправлению культа. Из-за одной из дверей просачивались кухонные запахи.
Заглянув в несколько комнат, Феллон пришел к выводу, что все стены в здании были огромной толщины, так что помещения и коридоры походили скорее на ходы, продолбленные в монолитной скале, чем на обычные комнаты, разделенные перегородками.
Никто не пытался остановить землян и не заговаривал с ними, и они без помех обогнули огромный храмовый зал и подошли к лестнице, которую искал Феллон. Непонятные звуки раздавались здесь громче. Сама лестница перегораживала коридор не полностью, оставляя узкий проход слева, а вверх и вниз по ней сновали жрецы. Феллон резво зашагал по ступенькам на следующий этаж. Здесь, как выяснилось, располагались жилые и спальные помещения иерархов. Земляне побродили по этажу, но недолго. В комнате для отдыха Феллон обнаружил старого кришнаита и узнал в нем верховного жреца. Тот уже сменил свое пышное одеяние на будничную черную рясу и сидел в кресле, покуривая толстую сигару и читая спортивную страницу «Рашма». Загадочные звуки на этом этаже, как будто, были слышны хуже.