– Да, ты солгал, – сказала Мириамель и встала. – Ты оттолкнул меня, чтобы я не заставила тебя что-то сделать против твоей воли, – так почему ты не готов поступить так же с норнами? Выходит, ты хочешь умереть? Потому что норны, вне всякого сомнения, убьют тебя, меня и всех нас. Впрочем, они могут снова превратить вас в рабов – ты надеешься на это? Почему ты противишься мне, но не можешь оказать сопротивления им?
Йис-фидри быстро повернулся к жене, которая молча и серьезно на него смотрела.
– Но мы ничего не можем сделать. – Казалось, дварр умолял Мириамель его понять.
– Всегда можно что-то сделать, – резко ответила она. – Скорее всего, это ничего не изменит, но ты хотя бы попытаешься. Ты сильный, Йис-фидри – и весь народ дварров, вы многое умеете, я видела, как твоя жена придавала форму камню. Быть может, прежде вы убегали, но сейчас вам негде спрятаться. Проклятье, встаньте рядом с нами и сражайтесь!
Йис-хадра заговорила на языке дварров, и ее соплеменники практически сразу ответили. Йис-фидри тоже что-то сказал, и они довольно долго спорили, а их голоса поднимались и опускались, точно вода, точившая камень.
Наконец Йис-хадра встала.
– Я буду рядом с вами, – решительно заявила она. – Ты говорила правильно. Сейчас нам некуда бежать, и мы почти последние представители нашего народа. Если мы умрем, некому будет собирать урожай камней и находить в земле красивые вещи. И это станет позором. – Она повернулась к мужу и что-то быстро ему сказала.
Йис-фидри прикрыл огромные глаза.
– Я поступлю как моя жена, – сказал он с очевидной неохотой. – Но мы не можем отвечать за остальных тинукеда’я.
– Тогда поговорите с ними еще, – сказала Мириамель. – У нас осталось совсем мало времени!
После коротких колебаний Йис-фидри кивнул. Остальные дварры подняли головы, и на их странных лицах появился страх.
Мириамель, сердце которой отчаянно колотилось в груди, присела на корточки в темноте. Она совсем ничего не видела, однако дваррам вполне хватало света кристаллических жезлов: Мириамель слышала, как они уверенно передвигались по пещере, так она ходила бы по хорошо освещенной комнате.
Она протянула руку, чтобы дотронуться до Бинабика, находившегося рядом, его присутствие действовало на нее успокаивающе.
– Мне страшно, – прошептала она.
– А кому нет? – ответил тролль и легонько погладил ее по руке.
Мириамель открыла рот, собираясь ответить, но неожиданно почувствовала легкое движение у себя за спиной. Сначала она подумала, что это необычное перемещение камня, которое она ощущала прежде – тогда оно сильно напугало Йис-хадру и остальных дварров, но тут появилось слабое голубое сияние в пустом черном пространстве на месте двери. Никогда прежде она не видела такого света, потому что он ничего не освещал – небесно-голубая полоса просто висела в темноте.
– Они идут, – пробормотала Мириамель.
Сердце у нее забилось быстрее, и все смелые слова стали казаться глупыми. Она услышала, как хриплое дыхание Кадраха, доносившееся от дальней стороны пещеры, стало громче. Она боялась, что он закричит, предупреждая норнов. Мириамель не верила, что у него не осталось Искусства, чтобы направить его против врагов, как и сил использовать те немногие умения, которыми он обладал.
Голубая полоса становилась все больше. Теплый ветер проник в пещеру, ощутимый, точно шлепок по напряженным чувствам Мириамель. Наверное, в двенадцатый раз после того, как дварры затемнили пещеру, она подтянула лямки заплечного мешка и вытерла пот с рукояти кинжала. Она сжимала Белую Стрелу Саймона, решив, что, если норны ее схватят, она нанесет удар сразу двумя руками. Мириамель била сильная дрожь. Норны. Белые лисы. До их появления оставались мгновения…
Йис-фидри что-то негромко, но резко сказал на языке дварров, Йис-хадра ответила ему таким же тоном с другой стороны пещеры. Шум перемещавшихся дварров стих, и в пещере воцарилась могильная тишина.
Голубое сияние превратилось в овал, когда края полосы соединились, на несколько мгновений стало очень жарко, потом сияние стало меркнуть, что-то заскрипело, а в следующее мгновение раздался грохот – кто-то упал. В пещеру ворвался холодный воздух, но если дверь и открылась, свет внутрь не проник.
Да будут они прокляты. – Мириамель охватило отчаяние. – Они слишком умны, чтобы войти внутрь с зажженными факелами.
Мириамель сильнее сжала рукоять кинжала, ее так сильно трясло, что она боялась уронить оружие.
Внезапно раздался громкий удар, подобный раскату грома, потом пронзительный крик, который не мог издать человек. Сердце Мириамель замерло. Огромные камни, те, что дварры ослабили над дверью пещеры, покатились вниз – Мириамель слышала злобный вой норнов, новый удар, за ним скрежещущий звук, крики множества голосов, но все языки были незнакомыми. У Мириамель начали слезиться глаза, она сделала вдох и почувствовала, что внутри у нее все горит.
– Вверх! – закричал Бинабик. – Это ядовитый дым!
Мириамель с трудом поднялась на ноги, в темноте она потеряла ориентировку, и у нее возникло ощущение, что у нее горят все внутренности. Сильная рука схватила ее и повела сквозь темноту. Пещера наполнилась хриплыми криками и грохотом падавших камней.
Следующие несколько мгновений превратились в слепое безумие. Мириамель чувствовала, как ее тащат сквозь холодный воздух, и очень скоро поняла, что снова может дышать. Рука, которая ее поддержала, исчезла, она тут же споткнулась и упала.
– Бинабик! – крикнула Мириамель и попыталась подняться, но что-то ей мешало. – Где ты?!
Мириамель снова кто-то схватил и быстро понес сквозь наполненную громким шумом темноту. Она получила скользящий удар. Тот, кто ее держал, на мгновение остановился и положил ее на землю, она слышала последовательность разных звуков, кто-то стонал от боли, а еще через мгновение ее подняли. Потом снова опустили на твердый камень. Темнота была абсолютной.
– Бинабик? – позвала она.
Рядом возникла искра, а за ней вспышка. На мгновение она увидела тролля, стоявшего возле стены пещеры, – его окружал мрак, в руке сияло пламя. Затем он отшвырнул его от себя, оно разлетелось множеством искр, и теперь крошечные огоньки пламени горели всюду. Мириамель разглядела в разных концах большой пещеры с высоким потолком замерших, как на картине, Бинабика, нескольких дварров и почти дюжину темных фигур. Куски каменной двери, что так долго их защищала, лежали у нее за спиной.
Лишь мгновение Мириамель любовалась действием огненного порошка тролля – к ней уже бежал враг с бледным лицом и высоко поднятым длинным ножом. Мириамель подняла собственный клинок, но ее ноги каким-то непонятным образом оказались связанными, и она не смогла подняться. Нож метнулся к лицу Мириамель, но в последний момент остановился на расстоянии ладони от глаз.
Дварр, схвативший существо за руку, дернул ее вверх, раздался треск костей, и через мгновение норн упал лицом вниз.
– Бегите туда, – выдохнул Йис-фидри, указывая в сторону темной дыры у ближайшей стены пещеры.
В слабом мерцавшем свете он выглядел более странным, чем враг, с которым только что расправился. Одна его рука бессильно висела вдоль тела, из плеча торчало сломанное древко стрелы. Дварр вздрогнул, когда другая стрела сломалась, ударившись о стену у них за спиной.
Мириамель наклонилась, чтобы освободить ноги – оказалось, что ей мешал лук норнов. Его владелец лежал прямо у входа в тайную пещеру дварров, из его груди торчал большой осколок скалы.
– Идите быстро, быстро, – сказал Йис-фидри. – Мы сумели застать их врасплох, но скоро могут появиться другие. – Он говорил уверенно, но Мириамель видела, что он в ужасе, и казалось, широко раскрытые глаза вот-вот выскочат из орбит.
Другой дварр швырнул камень в лучника норнов. Движение выглядело неловким, но камень полетел так быстро, что белолицего бессмертного отбросило назад еще прежде, чем рука дварра закончила движение, и норн, как подкошенный, рухнул на пол пещеры.
– Бежим! – крикнул Бинабик. – Пока не появились новые лучники!
Мириамель бросилась за ним в туннель, продолжая сжимать в руке лук и успев на ходу подхватить несколько стрел норнов, одну из них она приготовила для стрельбы, а Белую Стрелу Саймона она засунула за пояс. Обернувшись, она увидела, что Йис-фидри и остальные дварры, не сводя испуганных взглядов с норнов, пятились за ней. Норны их преследовали, стараясь держаться как можно дальше от длинных рук дварров, но явно не собирались дать им сбежать. Несмотря на то что полдюжины бездыханных тел лежало у входа в пещеру, норны оставались спокойными и неспешными, точно вышедшие на охоту насекомые.
Мириамель повернулась и зашагала быстрее. Бинабик зажег факел, и она пошла за его светом по неровному полу туннеля.
– Они все еще нас преследуют, – задыхаясь, сказала она.
– Тогда мы будем бежать до тех пор, пока не найдем подходящее место для схватки. Где Кадрах?
– Не знаю, – ответила Мириамель.
Возможно, для всех будет лучше, если он умер в той пещере. – Эта мысль показалась ей жестокой, но справедливой. – Лучше, для всех.
Мириамель побежала вслед за метавшимся светом факела.
– Джошуа исчез? – Изорн был ошеломлен. – Но как он мог рискнуть собой, даже ради Камариса?
Изгримнур не знал, как ответить на вопрос сына, и сердито дергал себя за бороду, пытаясь привести в порядок мысли.
– И все же он пропал, – сказал он. – Я послал солдат, и они много часов безуспешно пытались найти Джошуа и Камариса в туннелях. Ситхи готовятся отправиться на поиски, их будет сопровождать Тиамак. Больше мы ничего сделать не можем. – Он выдохнул и принялся поправлять усы. – Будь я проклят, Джошуа поставил нас в ужасное положение; в результате нам еще больше, чем прежде, необходимо отвлечь Элиаса. Мы не можем тратить время на напрасные сожаления.
Слудиг выглянул из палатки.
– Рассвет уже близок, герцог Изгримнур. Снова пошел снег. Люди знают, что произошли какие-то странные события, и начинают испытывать тревогу. Нам следует принять решение, что мы будем делать дальше, милорд.