– Древко из Наккиги, – прохрипел он. – Мне бы следовало знать. Норны делают сильное оружие – но недостаточно сильное. – Кровотечение прекратилось, и теперь из двух небольших отверстий на шее поднимался дымок.
Мириамель наложила на тетиву другую стрелу, дрожавшими руками подняла лук и прицелилась Прайрату в лицо.
– Пусть… пусть Господь отправит тебя в ад, Прайрат! – Она изо всех сил старалась не закричать. – Что ты сделал с моим отцом?!
– Он наверху. – Священник неожиданно рассмеялся. Теперь он стоял уверенно, наслаждаясь собственным могуществом. – Твой отец ждет. Время, которого мы оба ждали, пришло. Интересно, сможет ли кто-то насладиться им больше? – Прайрат поднял руку и согнул пальцы.
И тут же воздух возле Мириамель стал обжигающе горячим, и стрела сломалась. Лук вылетел из ее рук.
– Не так уж приятно вытаскивать из себя стрелы, чтобы я позволил тебе стрелять в меня весь день, девчонка. – Прайрат повернулся и посмотрел на Кадраха. Сломанную дверь за спиной монаха, которую защищало заклинание алхимика, окутывали багряные тени. Священник поманил его рукой. – Падрейк, иди сюда.
Кадрах тихо застонал, потом встал и сделал первый неверный шаг.
– Не делай этого! – крикнула Мириамель.
– Не будь такой жестокой, – сказал Прайрат. – Он всего лишь хочет заботиться о своем хозяине.
– Сражайся с ним, Кадрах! – сказала Мириамель.
Священник склонил голову набок:
– Хватит. Скоро мне придется уйти и позаботиться о выполнении своих обязанностей. – Он снова поднял руку. – Иди сюда, Падрейк.
Монах побрел к Прайрату, потея и что-то бормоча себе под нос. На глазах у беспомощной Мириамель Кадрах опустился у ног Прайрата и уткнулся лицом в каменный пол. Затем подался вперед и, дрожа всем телом, прижался щекой к черным сапогам священника.
– Так-то лучше, – проворковал Прайрат. – Я рад, что ты не настолько глуп, чтобы бросить мне вызов, – рад, что помнишь. Я опасался, что ты забудешь обо мне за время своих путешествий. И где же ты был, маленький Падрейк? Я вижу, ты бросил меня, чтобы водить компанию с предателями.
– Это ты предатель, – крикнул ему Бинабик, и на его лице появилась гримаса боли, когда Камарис попытался вырваться из его сильных рук. – Ты предал Моргенеса, моего наставника Укекука и всех, кто принял тебя и открыл наши тайны.
Слова Бинабика позабавили священника:
– Укекук? Значит, ты мальчик на посылках толстого тролля? Как замечательно. Все мои прежние друзья собрались, чтобы разделить этот день со мной.
Камарис начал подниматься, Бинабик еще раз попытался его удержать, но старый рыцарь наклонился и без всяких усилий оторвал тролля от своих ног. Затем он выпрямился, держа в другой руке Шип, и сделал несколько неуверенных шагов к лестнице.
– Теперь уже скоро, – сказал Прайрат. – Зов очень силен. – Он посмотрел на Мириамель. – Боюсь, разговоры мы отложим на потом. Скоро у ритуала наступит деликатный момент. И мне следует быть там.
Мириамель отчаянно хотелось его отвлечь, помешать подняться наверх, где находились ее отец и дядя.
– Зачем ты это делаешь, Прайрат? Что ты можешь получить?
– Получить? Буквально все. Мудрость, размеры которой ты даже представить не можешь, дитя. Весь мир будет лежать у моих ног, не в силах скрыть от меня даже малейшую тайну. – Он выставил руки, и поднявшийся ветер взметнул в воздух пыль. – Я буду знать вещи, о которых даже бессмертные лишь догадываются.
Внезапно Камарис закричал так, словно получил удар кинжалом, и, спотыкаясь, шагнул к лестнице. Одновременно снова зазвонил могучий колокол на башне, и все вокруг содрогнулось. Комната перед Мириамель закачалась, пламя лизнуло стены, а потом исчезло, как только стихло эхо.
У Мириамель кружилась голова, но на Прайрата, казалось, все это не произвело впечатления.
– Уже совсем скоро, – сказал он. – Ты надеешься меня задержать, пока Джошуа выясняет отношения с братом. – Священник покачал безволосой головой. – Твой дядя так же не способен остановить происходящее, как ему не по силам унести этот замок на плечах. Как и ты. Надеюсь, я сумею тебя найти, когда все закончится, маленькая Мириамель, – я не совсем уверен, что ты тут останешься, но будет очень досадно потерять тебя. – Он окинул холодным взглядом принцессу. – Мы сможем сделать очень многое. И у нас будет столько времени, сколько мы захотим – целая вечность, если потребуется.
Мириамель почувствовала, как ее сердце сжимает ледяной кулак.
– Но ты потерпел неудачу! – закричала Мириамель. – Третьего меча здесь нет! Ты проиграл, Прайрат!
Он насмешливо улыбнулся:
– Неужели?
Мириамель повернулась – краем глаза она заметила какое-то движение. Камарис больше не мог сопротивляться и поднимался по первому пролету лестницы и очень скоро исчез в спиральном колодце. Она безнадежно смотрела вслед уходившему старику. Они сделали все, что могли, но этого оказалось недостаточно.
Прайрат прошел мимо Бинабика и Мириамель, чтобы последовать за старым рыцарем, но остановился у начала лестницы и хлопнул себя по шее, потом медленно повернулся и посмотрел на тролля, который опускал духовую трубку. Прайрат вытащил что-то из-за уха и осмотрел.
– Яд? – спросил он. – Ты достоин своего наставника Укекука, который всегда учился слишком медленно. – Прайрат бросил дротик на пол, растоптал его черным сапогом и начал подниматься по лестнице.
– Он ничего не боится, – пораженно прошептал Бинабик. – Я не… – Он покачал головой.
Мириамель смотрела на красную сутану священника, пока она не исчезла в темноте. Затем ее взгляд переместился к телам Изорна и других солдат. Пламя гнева, которое почти затушил страх, вспыхнуло с новой силой.
– Мой отец там, наверху, – сказала Мириамель.
Рядом, спрятав лицо в рукаве, беззвучно плакал Кадрах, все еще лежавший на каменном полу.
Тиамак поспешно поднимался по лестнице.
Все наши расчеты, мудрые планы и надежды, – с отчаянием думал он. – Все впустую. Мечи оказались обманом. Мы были глупцами, глупцами…
Он взбирался вверх, не обращая внимания на боль, которую причинял ему каждый шаг, только так он мог оставаться рядом с Джошуа, который двигался впереди, точно стройная серая тень на фоне почти полной темноты. Во рту у Тиамака пересохло. Что-то ждало их в конце лестницы.
Смерть, – подумал он. – Смерть, притаившаяся, как гант на верхушке дерева.
Откуда-то сверху донесся звон колокола, и Тиамака так сильно тряхнуло, что ему в голову пришло сравнение с рассерженным родителем, который держит за шкирку непослушного ребенка. Перед глазами у него вспыхнуло пламя, и, казалось, стала рваться сама суть вещей. Прошло невыносимо много времени, прежде чем он снова увидел ступеньки и сумел заставить свои непослушные ноги сделать следующий шаг. Башня… неужели она оживает? В то время как все остальное умирает?
Почему она меня послала? Что я могу сделать? Тот, Кто Всегда Ступает по Песку, мне так страшно!
Принц Джошуа заметно его опередил, а потом и вовсе скрылся из вида, но хромой вранн продолжал упорно подниматься вверх. Когда он бросал быстрые взгляды в окна башни, то видел, что внизу продолжает бушевать хаос. Звезда Завоевателя сияла, точно злобный глаз. Снег клубился на фоне покрасневших небес, но Тиамак смог различить смутные фигурки людей, штурмовавших стены, внизу, у башни между группами солдат вспыхивали схватки. На миг у Тиамака появилась надежда, что герцог Изгримнур и оставшаяся часть армии Джошуа сумеют сюда пробиться, пока не вспомнил про заклинание, которое не позволит никому попасть в башню. Изгримнур и его воины не смогут помешать тому, что здесь произойдет.
Как же много осталось вопросов! Что имели в виду Мириамель и тролль, когда говорили о мечах? Каким-то образом они оказались обманом – более того, Прайрат и Элиас хотели, чтобы их сюда принесли. Почему? Что они задумали? Очевидно, появление Утук’ку под замком имело к этому какое-то отношение. Ситхи сказали, что они могут ее задержать, но не остановить. В Пруду Трех глубин таилась огромная сила, и Тиамак не сомневался, что королева норнов намеревалась подчинить ее себе. Ситхи пытались ей мешать, но складывалось впечатление, что даже такая задача им не под силу.
Тиамак услышал голос Джошуа где-то рядом, остановился и задрожал, ему было страшно сделать последние шаги. Внезапно он понял, что не хочет видеть того, что принц нашел наверху. Он плотно зажмурил глаза и принялся молиться изо всех сил о том, чтобы проснуться на своем баньяне, а все, что с ним произошло, оказалось бы дурным сном. Но вой ветра за окнами никуда не исчез, и, когда вранн открыл глаза, его по-прежнему окружали гладкие стены лестницы Башни Зеленого Ангела. Он знал, что должен идти дальше, хотя сердце, подобно молоту, грохотало у него в груди, требуя, чтобы он вернулся назад. У него так ослабели ноги, что уже его не держали. Он опустился на камень и последние ступеньки преодолел на четвереньках, пока его голова не оказалась над последней из них. В него тут же ударил холодный ветер, и он понял, что попал в просторную колокольню.
Огромные бронзовые колокола свисали со сводчатого потолка, точно зеленые ядовитые болотные цветы, – и действительно, несмотря на сильный ветер, колокольню наполнял запах разлагавшейся плоти, характерный для таких растений. В центре к самому потолку уходили темные колонны, а в огромных стрельчатых окнах, выходивших на все четыре стороны, клубился снег и алые тучи. Джошуа стоял в нескольких шагах от Тиамака, лицом к северному окну. Принц был напряжен, словно не знал, что делать дальше. Лицом к нему, перед окном, на простом деревянном стуле сидел его брат Элиас.
Бледный лоб короля охватывала темная железная корона, в руках он держал нечто длинное и серое, в форме меча, но взгляд Тиамака никак не мог охватить его полностью, словно он не имел ничего общего с реальным миром. Сам король был одет в роскошные королевские одежды, но невероятно грязные, а на плаще, которым играл ветер, виднелись многочисленные дыры.