Гобелены в зале ожидания аудиенций исчезли, и лестница, которая вела в туалет, осталась открытой. Саймон поднялся по ней и выглянул в узкое оконце, чувствуя, как возбуждение борется в нем с ужасом. Во Внутреннем дворе было полно вооруженных мужчин, но они забыли о Саймоне, мальчике-призраке, знавшем все секретные места и уголки Хейхолта. Нет, не просто Саймоне, мальчике-призраке – о сэре Сеомане, Хранителе Великих тайн!
Холодный ветер ударил в него, точно таран, и он едва не упал с карниза. Ветер нес снег почти горизонтально, обжигая лицо и глаза, и Саймон практически ничего не видел. Он вцепился в подоконник и прищурился. Наружная стена была шириной в шаг. Десятью локтями ниже кричали и сражались люди в доспехах. Кто против кого? Это рев гигантов или жуткие звуки бури? Саймону показалось, что он различает огромные белые фигуры, метавшиеся в сумраке, но не осмеливался смотреть слишком долго или слишком внимательно на то, с чем ему придется столкнуться, если он свалится со стены.
Он поднял голову. Башня Зеленого Ангела возвышалась перед ним над крышами Хейхолта, подобно стволу белого дерева, повелителя древнего леса. Черные тучи клубились вокруг вершины, молнии раскалывали небо.
Саймон спустился с карниза на стену и на четвереньках пополз вдоль нее, прижимаясь к ледяному камню, чтобы ветер не сбросил его вниз. У него очень скоро онемели пальцы, и он выругался, вспомнив о потерянных перчатках.
Усирис на Дереве! Эта стена никогда не была такой длинной!
С тем же успехом он мог находиться на мосту над ямами ада. До него доносились крики боли и ярости и не совсем понятные звуки, иногда такие громкие, что он вздрагивал и с трудом удерживался на стене. Холод был ужасным, а ветер продолжал непрерывно толкать его в спину. Саймон не сводил глаз со стены до тех пор, пока она не закончилась. Пустота размером с его рост протянулась от ее края до башенки четвертого этажа Башни Зеленого Ангела. Саймон, сжавшись под натиском ледяного ветра, сидел на корточках перед провалом и пытался убедить себя, что сумеет допрыгнуть до башенки. Внезапно на него налетел такой сильный порыв, что он упал на живот.
Ну, вот, – сказал себе Саймон. – Ты это делал десятки раз.
Но только не во время такой ужасающей метели, – возразила другая часть его сознания. – К тому же внизу не шло сражение – если ты упадешь, тебя моментально изрубят на куски, если, конечно, ты останешься в живых после падения.
Саймон нахмурился и спрятал ладони под мышками, чтобы к пальцам вернулась чувствительность.
Ты Хранитель тайн Ордена, – сказал себе Саймон. – Моргенес тебе доверял.
Это напоминание стало для него волшебным заклинанием. Саймон прикоснулся к Сияющему Когтю, чтобы убедиться, что меч все еще у него за поясом – сразу же зазвучала его тихая песня, словно он погладил кошку, – осторожно приподнялся на самом краю стены, подождал несколько мгновений, чтобы ветер хотя бы немного утих, прочел короткую молитву и прыгнул.
Сильный порыв подхватил его в воздухе и толкнул в сторону. В результате он не долетел до нужного места, несколько мгновений сползал вниз, но потом ухватился рукой за зубец и повис. Ветер продолжал его толкать, башня и небо вертелись над головой, словно весь мир собрался перевернуться вверх ногами. Саймон чувствовал, как камень скользит под мокрыми пальцами, и другой рукой нашел выемку в стене, но его положение оставалось опасным. Ноги болтались в пустоте, руки не могли долго выдерживать вес тела.
Саймон постарался не обращать внимания на нараставшую боль в руках и ногах. С тем же успехом он мог оставаться привязанным к колесу, когда все его тело было растянуто до невозможных пределов, но сейчас он мог в любой момент прекратить свои мучения. Если он разожмет пальцы, все закончится в один момент, и для него наступят мир и покой.
Но он слишком много видел. Слишком сильно страдал, чтобы согласиться на забвение.
Саймон напряг оставшиеся силы, и ему удалось немного взобраться наверх. Он разжал одну руку, пытаясь найти более удобное место, за которое мог бы ухватиться, его пальцы нащупали трещину между камнями, он снова подтянулся и застонал. Камень был скользким, и он едва не начал сползать вниз, но последний рывок позволил навалиться грудью на промежуток между зубцами – хотя ноги все еще болтались в пустоте.
Ворон, прятавшийся под карнизом башни, посмотрел на него пустыми желтыми глазами. Саймон переместился еще немного вперед, и ворон отпрыгнул назад, а потом замер на месте, склонив голову набок и внимательно за ним наблюдая.
Саймон подполз к окну башни – сейчас он думал только о том, чтобы спрятаться от ледяного ветра. Руки и плечи пульсировали от боли, холод безжалостно обжигал лицо. Когда он добрался до подоконника, Саймон вдруг почувствовал, как что-то его схватило, ощутил жжение по всему телу, словно на него набросилось множество муравьев. Ворон взлетел в воздух, черные перья замелькали у Саймона перед глазами, затем ветер подхватил птицу и унес прочь.
Жжение усилилось, конечности Саймона бессильно сгибались, что-то сжимало грудь, выдавливая воздух. Саймон понял, что попал в ловушку, специально придуманную для поимки и убийства слишком нетерпеливых поварят.
Олух, – подумал он. – Однажды олух – олух навсегда…
Он наполовину выполз, наполовину свалился из окна на лестницу, и жуткое давление внезапно исчезло. Саймон лежал на холодных камнях, его отчаянно трясло, каждый вдох давался с огромным трудом. Голова болела, а особенно шрам от крови дракона. Желудок, казалось, пытался добраться до горла.
Внезапно башня содрогнулась, зазвонил чудовищный колокол, и у Саймона задрожали все кости – ничего подобного он прежде не слышал, и несколько долгих мгновений мир оставался перевернутым.
Дрожа, Саймон сжался на ступенях лестницы.
Нет, это не колокола башни! – подумал он, когда эхо смолкло, а его голова снова начала работать. – Колокола звонили каждый день всю мою жизнь. Что это было? Что происходит?
Холод слегка отступил, и кровь в его теле начала циркулировать нормально. Болела не только щека. Саймон провел пальцами по лбу. Над правым глазом уже начала расти шишка, и стоило ему к ней прикоснуться, как он застонал от острой боли. Саймон решил, что ударился обо что-то, когда упал на ступеньки.
Все могло закончиться гораздо хуже, – сказал он себе. – Например, я бы ударился головой о стену. И уже был бы мертв. А теперь я в башне – куда так стремился Сияющий Коготь…
Сияющий Коготь!
В панике он потянулся к поясу и обнаружил, что не потерял меч: он был надежно прикреплен к ремню. В какой-то момент он порезал о лезвие предплечье – там остались две полоски засохшей крови, – но не слишком сильно. Главное, клинок остался у него!
И меч продолжал тихо для него петь. Саймон скорее чувствовал его, чем слышал, чарующее ощущение, заставлявшее забыть о боли во всем теле. Меч хотел подняться наверх.
Прямо сейчас? Мне следует просто подняться вверх по лестнице? Милосердный Эйдон, как же трудно думать!
Саймон приподнялся и пополз по ступенькам наверх, потом оперся спиной о гладкую стену и принялся растирать мышцы. Убедившись, что все они в относительном порядке, он поднялся на ноги. Мир тут же снова начал вращаться, однако Саймон прижал руки к изящной резьбе, покрывавшей камень, и через несколько мгновений вращение прекратилось.
Он немного постоял, прислушиваясь к стонам ветра снаружи и далекому грохоту сражения. Но тут неожиданно возник новый, более громкий звук. Кто-то поднимался по лестнице.
Саймон беспомощно огляделся по сторонам. Спрятаться было негде. Он вытащил Сияющий Коготь и почувствовал, как меч пульсирует в руке, наполняя его пьянящим теплом, подобным глотку охотничьего вина троллей. На миг он собрался смело выступить вперед, чтобы встретить того, кто поднимался по лестнице, но тут же понял, что это будет глупостью. Кто угодно мог подниматься по лестнице – солдаты, норны, король или даже Прайрат. А ему следовало думать о жизни других людей, о Великом мече, который требовалось доставить к месту последнего сражения; он не мог игнорировать свои обязательства. Саймон повернулся и легко зашагал по ступеням наверх, держа Сияющий Коготь перед собой, чтобы клинок не задел что-то и не зазвенел. Кто-то уже побывал сегодня на лестнице: факелы горели на стенах, наполняя темное пространство между окнами желтым светом.
Ступени уходили вверх, и через два десятка шагов Саймон оказался перед толстой деревянной дверью во внутренней стене. Он почувствовал облегчение, решив, что сможет спрятаться в комнате, и если будет соблюдать осторожность, то увидит в глазок, кто поднимается по лестнице. В общем, он очень вовремя обнаружил эту дверь. Несмотря на то что он спешил, шаги у него за спиной не стихали, а когда Саймон взялся за дверную ручку, стали довольно громкими.
Дверь распахнулась внутрь. Саймон заглянул в темноту и шагнул через порог, но пол у него под ногами просел, когда он повернулся, чтобы закрыть дверь. Саймон сделал шаг вперед, чтобы она его не ударила, и не почувствовал пола под ногой.
Он застонал от ужаса и схватился за внутреннюю ручку. Дверь распахнулась в комнату, и он попытался нащупать ногой опору, чувствуя, что ладонь стала мокрой от пота. Свет факела, попадавший внутрь, позволял увидеть пол лишь на локоть от двери – дальше он превращался в сгнившие щепки. И темноту.
Саймон с трудом восстановил равновесие, нащупав ногой остатки пола возле двери, когда раздался второй удар ужасного колокола. На мгновение мир вокруг и комната с исчезнувшим полом наполнились светом и ослепительным огнем. Сияющий Коготь – драгоценный меч, надежда всего мира – исчез в тенях.
Шаги, затихшие на несколько долгих мгновений, зазвучали снова. Саймон, стоявший на узкой полосе над темнотой, закрыл дверь и прижался к ней спиной. Он услышал, как шаги начали удаляться вверх по лестнице, но теперь ему стало все равно, кто находился вместе с ним в башне. Он потерял Сияющий Коготь.