60. Расставание
Сердце Саймона отчаянно стучало.
– Принц Джошуа?..
– Не шуми, парень. – Джошуа наклонился вперед, и на мгновение его глаза широко раскрылись, когда он увидел, чья голова лежит на груди у Саймона, но почти сразу на его лице появилась улыбка. – О, я благословляю вас обоих. Заставь ее выйти за тебя замуж, Саймон, впрочем, не думаю, что ее придется долго уговаривать. С твоей помощью она станет превосходной королевой.
Саймон изумленно потряс головой.
– Но… вы… конечно… – Он смолк и сделал глубокий вдох. – Вы ведь мертвы, во всяком случае, все так думают!
Джошуа сел и пониже опустил свечу так, что его тело почти полностью закрыло свет.
– Да, я должен был умереть.
– Тиамак видел, как вам сломали шею, – прошептал Саймон. – И никто не мог выбраться из башни после нас.
– Тиамак видел, как меня ударили, – поправил его Джошуа. – И моя шея должна была быть сломана – на самом деле она и сейчас сильно болит. Но я успел поднять руку. – Он показал левую руку, и потрепанный рукав опустился, открыв наручник – металл был заметно поврежден ударом. – Мой брат и Прайрат забыли о подарке, который они мне сделали. В этом есть что-то поэтическое – или Господь решил напомнить мне о пользе страдания. – Рукав принца опустился на место. – После того как я пришел в себя, рука мне почти не подчинялась, но сейчас я снова ее чувствую.
Мириамель пошевелилась и открыла глаза. Сначала в них появился ужас, а потом она резко села, прижимая к груди одеяло.
– Дядя Джошуа!
Криво улыбаясь, он поднес палец к губам. Она завернулась в одеяло – и в результате почти все тело Саймона оказалось на холодном воздухе, – обняла принца и заплакала. Джошуа также был тронут. Через несколько мгновений Мириамель отодвинулась, посмотрела на свои обнаженные плечи и покраснела. Потом поспешно легла и натянула одеяло до самого подбородка. Саймон с благодарностью принял свою половину.
– Но как ты мог остаться в живых? – Мириамель смеялась и вытирала глаза краем одеяла.
Джошуа снова все объяснил, показав ей поврежденный наручник.
– А как вы выбрались из башни? – нетерпеливо спросил Саймон. – Ведь она рухнула!
Принц покачал головой, и на стене палатки заплясали тени.
– На этот вопрос у меня нет ответа, но я полагаю, что Камарис поднял меня на руки и вынес наружу. За прошедшие ночи я подходил ко многим кострам и слышал самые разные истории. У меня сложилось впечатление, что хаос, дым и огонь были такими сильными, что он мог спуститься по лестнице перед вами. Мы попали в башню снизу, через туннели; наверное, он покинул ее тем же путем. Точно я знаю только одно: когда я пришел в себя, оказалось, что я один лежу на берегу Кинслага. Кто, кроме Камариса, смог бы отнести меня так далеко?
– Если он спустился перед нами, вас должен был видеть Кадрах, – задумчиво сказала Мириамель.
– Это чудо, – выдохнул Саймон. – Но почему вы никому не рассказали? И что имели в виду, когда сказали, что Мириамель будет королевой? Разве вы?..
– Ты не понимаешь, – тихо сказал принц, и в его голосе появилось неожиданное веселье. – Я мертв и хочу таковым оставаться.
– Что?
– Как я сказал, Саймон, Мириамель, я не должен был получить корону отца. Эта перспектива меня невероятно мучила, но я не видел другого способа свергнуть Элиаса с трона. Но Господь открыл для меня дверь, которая мне казалась навсегда закрытой. Умереть или надеть корону – и никакого другого выбора. А теперь появился шанс.
Саймон был ошеломлен. Он долго молчал. Как и Мириамель. Джошуа смотрел на них, и улыбка не сходила с его губ.
– Я знаю, мои слова по-настоящему вас потрясли. – Принц повернулся к племяннице. – Ты будешь гораздо лучшей королевой, чем мог бы стать я, как и Саймон.
– Но вы настоящий наследник короля Джона, – запротестовал Саймон, – даже в большей степени, чем Мириамель! А я всего лишь кухонный мальчишка, которого вы произвели в рыцари. Говорят, я потомок Святого Эльстана, но для меня это ничего не значит. Я сомневаюсь, что смогу править Эркинландом или чем-нибудь еще.
– Я слышал твою историю, Саймон, Изгримнур и все остальные не особо умеют держать языки за зубами, если, конечно, они хотели сохранить в секрете твое происхождение. – Джошуа тихо рассмеялся. – И я совсем не удивился, когда узнал, что в твоих жилах течет кровь Эльстана Фискерна. Ну, а относительно того, делает ли это тебя более подходящим королем, чем я, Саймон, – ты знаешь далеко не все. Я наследник Джона не в большей степени, чем ты.
– Что вы имеете в виду?
Саймон немного подвинулся, чтобы Мириамель смогла удобнее устроиться у него на плече. Она больше не смотрела на Джошуа, а не сводила глаз с Саймона, нахмурившись от беспокойства или глубоких размышлений.
– То, что сказал, – ответил принц. – Я не сын Джона. Мой отец – Камарис.
Саймон ахнул.
– Камарис?..
Теперь и Мириамель посмотрела на Джошуа с не меньшим изумлением, чем Саймон.
– Я ничего не понимаю.
– Джон женился на моей матери Эфиат из Эрнисдарка уже на склоне лет, – сказал Джошуа. – Разница в возрасте была так велика, что он без колебаний, словно ребенку, дал ей новое имя, Эбека. – Принц нахмурился. – То, что случилось потом, неудивительно. Это одна из самых распространенных и вечных историй, хотя я не сомневаюсь, что моя мать любила короля, а он – ее. Но Камарис являлся ее защитником, молодым человеком, таким же знаменитым героем, как Джон. То, что началось с глубокого уважения и восхищения, постепенно переросло в нечто большее.
Элиас был сыном Джона, а я – нет. Когда моя мать умерла во время родов, Камарис будто сошел с ума. Он мог думать только о своем грехе, который стал причиной смерти любимой им женщины, жены ближайшего друга. – Принц покачал головой. – Он так сильно страдал, что отказался от всего, чем владел, точно человек, знающий о близкой смерти, – вероятно, ему казалось, что он умирает, ведь его переполнял невыносимый стыд. В конце концов Камарис взял рог Ти-туно и отправился на поиски ситхи, возможно, надеялся искупить свои грехи, ведь он участвовал в их уничтожении, учиненном Джоном, или, быть может, как Элиас, рассчитывал, что мудрые бессмертные помогут ему воссоединиться с умершей возлюбленной. Какой бы ни являлась цель его путешествия, Амерасу позволила ему тайно посетить Джао э-Тинукай’и – у нее имелись на то свои причины. Мне не удалось узнать все, что там произошло: мой отец был настолько расстроен, когда рассказывал эту историю, что я не сумел разобраться в ней до конца.
В любом случае Амерасу встречалась с ним и забрала рог, быть может, чтобы сохранить для него, возможно, из-за того, что рог принадлежал ее потерянным сыновьям. Что именно произошло между ними, для меня до сих пор остается тайной, но ясно одно: Амерасу не смогла принести ему утешения. Мой отец покинул глубины леса, продолжая страдать. Вскоре после этого, когда отчаяние наконец пересилило страх перед грехом самоубийства, он бросился в воду с борта корабля в заливе Фираннос. Но каким-то образом выжил – вы же знаете, что он необычайно силен, впрочем, я не унаследовал от него это качество, – но его разум помрачился.
Он бродяжничал и существовал на подаяния, пока не поселился на постоялом дворе в Кванитупуле. В некотором смысле, я полагаю, он обрел мир, несмотря на суровую жизнь и потерю разума. А потом, через двадцать лет, Изгримнур его нашел, и вскоре Камарис вновь лишился покоя. Он пришел в себя, и прежний ужас проснулся в его разуме, но теперь к нему еще прибавилось знание о попытке самоубийства.
– Мать Милосердия! – воскликнула Мириамель. – Какой несчастный человек!
Саймону было трудно осознать всю глубину страданий старого рыцаря.
– Где он сейчас? – спросил Саймон.
Джошуа покачал головой:
– Я не знаю. Возможно, опять бродяжничает. Я молюсь, чтобы он больше не пытался утопиться. Мой бедный отец! Я надеюсь, что демоны, которые его мучают, сейчас не так сильны, хотя меня преследуют сомнения. Я его найду и постараюсь помочь обрести мир.
– Так вот чем вы намерены заняться? – спросил Саймон. – Искать Камариса?
Мириамель бросила на него внимательный взгляд:
– А как же Воршева?
Джошуа кивнул и улыбнулся:
– Я отправлюсь на поиски отца, но только после того, как буду уверен, что моя жена и дети в безопасности. Мне нужно много сделать, но я не смогу этим заняться здесь, в Эркинланде, где я хорошо известен. – Он тихо рассмеялся. – Видите, я, как герцог Изгримнур, решил отрастить бороду, чтобы меня было труднее узнать. – Принц потер подбородок. – Сегодня я поскачу на юг, и скоро старого графа Стриве навестит поздний посетитель. Он мне должен… о чем я ему напомню. Если кто-то и способен незаметно вывезти Воршеву и детей из дворца в Наббане, то лишь хитроумный властитель Пердруина. Он получит от этого огромное удовольствие – и ему не потребуется вознаграждение. Он обожает тайны.
– Жена погибшего принца и двое наследников просто исчезнут. – Саймон не удержался от улыбки. – Да, можно не сомневаться, что появится несколько новых историй и песен!
– Так и будет, – кивнул принц. – Я не сомневаюсь, что услышу их и посмеюсь. – Он наклонился и сжал руку Саймона, а потом обнял Мириамель, которая долго его не отпускала. – А теперь мне пора. Виньяфод ждет. Скоро наступит рассвет.
После этого фантастического разговора, последовавшего за невероятной ночью, Саймону не хотелось отпускать Джошуа.
– Но, если вы отыщете Камариса и с вами будет Воршева, что дальше?
Принц ответил не сразу:
– На юге необходим еще хотя бы один член Ордена Манускрипта, кроме Тиамака, – если Орден меня примет. Я не могу представить для себя ничего лучше, чем забыть о сражениях и необходимости принимать трудные решения, читая и размышляя о том, что мне удастся узнать. Быть может, Стриве поможет мне купить «Чашу Пелиппы», и я стану владельцем маленького постоялого двора в Кванитупуле, где всегда буду с радостью принимать друзей.