– Престер Джон хотел бы этого, – сказал Саймон с уверенностью, которой на самом деле не чувствовал. – Он бы хотел, чтобы мы сделали все, что в наших силах, чтобы спасти его королевство и народ.
– Кто может знать, каковы желания мертвых? – мрачно сказал Бинабик. – Ладно, займемся делом. Так или иначе нам нужно соорудить какое-то укрытие до того, как наступит ночь, хотя бы чтобы спрятать от посторонних глаз свет костра. Мириамель, – позвал он, – ты можешь поискать в кустах на склоне хворост?
Она подняла руку, показывая, что услышала.
Саймон наклонился к могиле Джона и принялся тянуть на себя один из камней, но тот так врос в траву, что ему пришлось поставить ногу на соседний, чтобы его вытащить. Саймон выпрямился и вытер пот с лица. Его кольчуга оказалась слишком тяжелой и объемной для такой работы. Он ее развязал и снял, за ней последовала стеганая безрукавка, он положил их на землю рядом с могилой, и ветер тут же пробрался под тонкую нижнюю рубашку.
– Мы прошли половину Светлого Арда, и никому не пришло в голову прихватить где-нибудь лопату, – заметил Бинабик, который погрузил пальцы в землю.
– У меня есть меч, – сказал Саймон.
– Побереги его до того момента, когда в нем возникнет настоящая нужда. – В голос тролля вернулась обычная сухость. – Мне говорили, что камни имеют обыкновение затуплять оружие. А нам может понадобиться острый клинок. Особенно если кто-то заметит, что мы раскапываем могилу отца Верховного короля.
Саймон на мгновение закрыл глаза и вознес короткую молитву Эйдону, попросив у него прощения – и у Престера Джона за компанию – за то, что они собирались сделать.
Солнце зашло, и серое небо на западном горизонте начало обретать розовый оттенок, цвет, который обычно нравился Саймону, но сейчас казалось, будто что-то начало гнить. Они вытащили последний камень сбоку от заросшей по краям травой могилы Престера Джона, и открывшаяся черная пустота была подобна ране на теле мира.
Бинабик возился с кремнем, а когда высек искру, поднес ее к концу факела и прикрыл его от сильного ветра, пока тот не разгорелся как следует. Саймону ужасно не хотелось заглядывать в ждавшую его темноту, и он посмотрел на темную зелень на вершине горы. Вдалеке он разглядел маленькую фигурку Мириамель, которая наклонялась и выпрямлялась, собирая хворост для костра. Саймон жалел, что уже не может остановиться и повернуть назад, жалел, что задумал такую невероятную глупость.
Бинабик помахал факелом в дыре, вытащил его и снова засунул внутрь. Потом встал на колени и осторожно принюхался.
– Как мне кажется, по крайней мере, воздух там вполне нормальный. – Затем он сбросил несколько комьев земли с края ямы и снова засунул голову внутрь. – Я вижу деревянные бока чего-то. Это лодка?
– «Морская Стрела». – Саймон почувствовал, как важность того, что они делали, придавила его плечи, точно огромный груз. – Да, лодка Престера Джона. Его в ней похоронили.
Бинабик еще немного продвинулся вперед.
– Тут для меня полно места, чтобы встать, – сказал он, и его голос прозвучал приглушенно. – А доски над головой кажутся надежными.
– Бинабик, вылезай, – позвал его Саймон.
Тролль начал пятиться, пока не смог повернуть голову, и посмотрел на Саймона.
– А что не так, Саймон?
– Это моя идея, и туда должен залезть я.
Бинабик приподнял бровь:
– Никто не собирается отнимать у тебя славу того, кто нашел меч. Просто я меньше тебя и отлично чувствую себя в пещерах.
– Дело совсем не в славе… просто вдруг случится что-то плохое. Я не хочу, чтобы ты пострадал из-за моей глупой затеи.
– Твоя затея? Ты ни в чем не виноват. Просто я хочу как лучше. Кроме того, я думаю, внутри нет ничего такого, что могло бы причинить кому-то вред. – Он помолчал немного. – Но если ты хочешь… – Он отошел в сторону.
Саймон опустился на четвереньки, забрал у тролля факел, засунул его перед собой в яму и в мерцавшем свете увидел покрытый землей бок «Морской Стрелы»; лодка напоминала громадный сухой лист или кокон… словно тот, кто находился внутри, дожидался момента, когда он сможет возродиться.
Саймон сел и тряхнул головой, сердце, точно безумное, колотилось у него в груди.
Олух! Чего ты боишься? Престер Джон был хорошим человеком.
Да. А что, если его призрак сердится на то, что стало с его королевством? И, конечно, никакому призраку не понравится, что кто-то собирается ограбить его могилу.
Саймон сделал глубокий вдох и начал медленно опускаться в дыру в боку могилы.
Он скользил вниз по осыпавшейся стене ямы, пока не коснулся корпуса лодки. Купол из рангоутов, земли и белых корней у него над головой походил на небо, созданное хилым, полуслепым богом. Когда он сделал еще один вдох, его ноздри наполнили запахи почвы, соснового сока и плесени, и еще какие-то более диковинные, но такие же экзотические, как содержимое баночек со специями на кухне Джудит. Саймона неожиданно удивил сладковатый привкус в воздухе, и он начал задыхаться. Бинабик засунул в дыру голову.
– С тобой все хорошо? Там плохой воздух?
Саймон наконец задышал нормально.
– Я в порядке. Просто… – Он сглотнул. – Не волнуйся.
Поколебавшись немного, Бинабик исчез.
Саймон смотрел на бок лодки, как ему показалось, очень долго. Ее установили в яме так, что баргоут находился выше его головы, и он не мог придумать, как забраться внутрь с помощью одной руки, факел был таким толстым, что он не мог взять его в рот. Через несколько мгновений, когда ему отчаянно захотелось повернуть назад и выбраться наружу – и пусть Бинабик решает все проблемы, – он засунул конец факела в землю рядом с одной из досок, ухватился за баргоут и подтянулся вверх, дрыгая ногами, чтобы отыскать опору. Дерево «Морской Стрелы» оказалось скользким, но выдержало его вес.
Саймон перевалился верхней частью тела через баргоут и повисел в таком положении несколько мгновений, сохраняя равновесие и чувствуя, как борт впивается ему в живот, точно кулак. Здесь сладкий, мускусный запах был невероятно сильным. Посмотрев вниз, Саймон чуть не выругался – в последний момент подумав, что подобные слова могут принести несчастье и, вне всякого сомнения, будут проявлением неуважения, – когда понял, что поставил факел слишком низко, его свет не добирался до корпуса лодки, и он видел лишь непонятные сгустки теней. Разумеется, – подумал он, – мне не составит труда отыскать в темноте тело и меч в руках короля Джона. Он вполне мог найти их на ощупь, однако ни за что на свете не собирался это делать.
– Бинабик! – крикнул он, испытав гордость от того, как спокойно прозвучал его голос, – ты можешь мне помочь?
Тролль перебрался через край ямы и соскользнул вниз.
– Ты застрял?
– Нет, но я ничего не вижу без факела. Не мог бы ты его достать?
Когда Саймон перевесился через темный борт, деревянный баргоут задрожал, и Саймон на мгновение испугался, что он под ним развалится, к тому же ему совсем не нравилось тихое поскрипывание, доносившееся из подземного помещения. Саймон почти не сомневался, что это стонет измученное дерево – ведь лодка короля два года пролежала в сырой земле – но в голову лезли мысли о руке… древней и сморщенной… которая тянулась к нему с окутанного тенями дна…
– Бинабик?!
– Несу, уже несу, Саймон. Он оказался слишком высоко, и я не сразу до него дотянулся.
– Извини, просто поторопись, пожалуйста.
Свет на потолке могилы изменился, когда пламя факела сдвинулось с места, и Саймон почувствовал, как Бинабик похлопал его по ноге. Стараясь сохранить равновесие, он развернулся и теперь лежал на животе, вытянувшись во всю длину вдоль баргоута, чтобы опустить вниз руку и взять у Бинабика факел. Потом произнес еще одну короткую молитву и прикрыл глаза, опасаясь того, что увидит, повернулся и наклонился над внутренней частью корпуса лодки.
Сначала он ничего не видел и тогда открыл глаза пошире. Маленькие камешки и земля с потолка могилы засыпали большую часть того, что находилось внутри «Морской Стрелы», но не все.
– Бинабик! – крикнул Саймон. – Смотри!
– Что? – Охваченный тревогой тролль промчался вдоль корпуса к месту, где лодка соприкасалась со стеной могилы, а в следующее мгновение взобрался наверх, ловко, точно спешил куда-то по тропе в горах Минтахок. Легко балансируя на баргоуте, он оказался рядом с Саймоном.
– Смотри. – Саймон показал дрожавшим в руке факелом.
Король Престер Джон лежал в «Морской Стреле», окруженный последними дарами, в великолепных одеждах, в которых его похоронили. Лоб короля украшал золотой обруч, руки были сложены на груди, на длинной белоснежной бороде. Кожа Джона, несмотря на некоторую восковую прозрачность, выглядела как кожа живого человека. После нескольких сезонов, проведенных в разрушительной земле, казалось, он просто спал.
Но, несмотря на то что вид не тронутого разложением тела короля наводил ужас, не это заставило Саймона вскрикнуть.
– Киккасут! – выругался Бинабик, удивленный не меньше Саймона, и через мгновение забрался внутрь лодки.
Результат тщательных поисков в могиле подтвердил их первое впечатление: Престер Джон по-прежнему лежал в месте своего упокоения на Свертклифе – но Сияющий Коготь исчез.
37. Биения сердца
– Я не намерен терпеть глупость только потому, что Вареллан мой брат, – прорычал герцог Бенигарис рыцарю, стоявшему перед ним на коленях, и хлопнул ладонью по ручке своего кресла. – Передай ему, что он должен продержаться, пока я не приду с моими солдатами. А если он этого не сделает, его голова будет украшать ворота Санцеллана.
– Пожалуйста, милорд, – взмолился его оруженосец, который мельтешил сбоку от герцога. – Умоляю вас, не нужно так метаться из стороны в сторону, я же пытаюсь снять с вас мерки.
– Да, посиди спокойно, – присоединилась к оруженосцу мать герцога. Она занимала то же кресло, на котором сидела, когда ее муж правил Наббаном. – Если бы ты не превратился в жирную свинью, тебе по-прежнему годились бы твои старые доспехи.