Смогу ли я действительно туда попасть? – подумала Мириамель. – Может быть, Бинабик прав. Может быть, я слишком упрямая и своевольная, если думаю, что в состоянии чего-то добиться.
Впрочем, тролль мог ошибаться. А с другой стороны, стоит ли ей рисковать? И, что еще важнее, следует ли покинуть отца, зная, что они могут больше никогда не встретиться на земле?
– Ты сказала правду. – Бинабик выскользнул из двери склепа и рукой прикрыл глаза от дождя. – Дождь заметно усилился.
– Давай вернемся к лошадям, – предложила Мириамель. – Там мы сможем укрыться. Ты ничего не нашел?
– Еще одно место, где нет туннелей. – Тролль вытер руки о кожаные штаны. – Но там было довольно много мертвецов, едва ли с ними можно приятно провести время.
Мириамель скорчила гримасу:
– Но я уверена, что Саймон вышел из-под земли где-то здесь. Значит, туннель должен находиться в одном из склепов.
Бинабик пожал плечами, на ходу надевая капюшон, и направился к группе вязов у южной стены кладбища, гнувшихся под напором ветра.
– Либо твои воспоминания ошибочны, либо туннель так хорошо спрятан, что я не могу его отыскать. Но я проверял все стены, приподнимал камни…
– Я уверена, что дело не в тебе, – сказала Мириамель.
Небо озарила вспышка молнии, и через несколько мгновений раздались раскаты грома. Внезапно Мириамель представила, как Саймон отчаянно борется с окружавшей его со всех сторон землей. Он ушел, исчез навсегда, несмотря на все смелые слова, которые произносили они с троллем. Мириамель ахнула и споткнулась, и по ее мокрым от дождя щекам побежали слезы. Она остановилась, рыдания стали такими сильными, что она уже ничего не видела.
Маленькая рука Бинабика сжала ее пальцы.
– Я здесь, с тобой, – сказал он.
Они долго стояли рядом под дождем. Наконец Мириамель успокоилась.
– Мне очень жаль, Бинабик, – сказала она. – Я не знаю, что делать. Мы потратили целый день на поиски, но ничего не нашли. – Она сглотнула и стерла воду с лица. Она не могла говорить о Саймоне. – Возможно, нам следует сдаться. Ты был прав: я даже подойти к воротам не смогу.
– Тогда давай для начала постараемся высушиться. – Тролль потянул ее за собой в сторону укрытия.
– А потом обсудим, что нам делать дальше, – сказала она.
– Мы уже обсуждали, Мириамель, – сказал Бинабик. Лошади испуганно заржали, когда снова прогремел гром. Кантака посмотрела на тучи, словно собиралась догнать его звуки. – Но, если ты захочешь, я вновь отправлюсь на поиски, когда дождь закончится, – возможно, безопаснее продолжить их ночью.
Мириамель содрогнулась от мысли о поисках среди могил после наступления темноты. Кроме того, копатели показали, что в склепах следует бояться не только призраков умерших, но и живых маленьких тварей.
– Я не хочу, чтобы ты этим занимался, – сказала Мириамель.
Он пожал плечами:
– Тогда чего ты хочешь?
Мириамель посмотрела на карту. Чернильные линии были почти неразличимы в темноте, небо затянули тучи, и сквозь них едва пробивался свет.
– Здесь есть еще линии, которые могут оказаться входящими туннелями. Вот эта.
Бинабик прищурился, изучая карту.
– Как мне кажется, эта линия выходит от скальной стены над Кинслагом. Ее будет очень трудно найти, так я думаю, и она находится практически под носом у твоего отца и его солдат.
Мириамель печально кивнула:
– Я думаю, ты прав. А как тебе эта?
Тролль задумался:
– Складывается впечатление, что она проходит по городу.
– По Эрчестеру? – Мириамель оглянулась назад, но ничего не сумела увидеть за высокой стеной кладбища. – Где именно?
– Да, вот здесь, видишь? – Он провел толстым пальцем по линии. – Если это небольшой лес, который называется Кинсвуд, а мы сейчас находимся вот здесь…
– Да. Практически центр города. – Мириамель немного помолчала, погрузившись в размышления. – Если бы мне удалось изменить внешность…
– А мне увеличить рост и перестать быть троллем? – мрачно спросил Бинабик.
Она покачала головой, чувствуя, как у нее появляется идея.
– Нет. Тебе не потребуется. Если мы возьмем одну лошадь и ты поедешь со мной, люди подумают, что ты ребенок.
– Я польщен, – проворчал тролль.
Мириамель немного нервно рассмеялась:
– Нет, у нас получится! Никто дважды не посмотрит в твою сторону, если ты поглубже надвинешь капюшон.
– А что мы сделаем с лошадью Саймона и Кантакой? – спросил Бинабик.
– Возьмем их с собой. – Мириамель не хотела сдаваться. – Кантаку могут принять за собаку.
Теперь – не слишком весело – пришел черед смеяться Бинабику:
– Одно дело – считать маленького тролля вроде меня ребенком, но, если ты не найдешь плащ еще и для Кантаки, никто не примет за собаку матерую волчицу из Белых пустошей.
Мириамель посмотрела на мохнатую шкуру Кантаки и печально кивнула:
– Я знаю. Просто я подумала…
Тролль улыбнулся.
– Но остальная часть твоей идеи очень неплоха. И я думаю, нам нужно кое-что сделать…
Они закончили свои дела в липовой роще на краю невспаханного поля, к западу от главной дороги, в нескольких фарлонгах от северных ворот Эрчестера.
– Что ты добавил в пчелиный воск, Бинабик? – нахмурившись, спросила Мириамель, пробуя его на язык. – У него отвратительный вкус!
– Ну, это вещество не стоит трогать и пробовать, – ответил он. – Иначе все развалится. Я добавил немного темной грязи для цвета.
– И теперь действительно кажется, что у меня не хватает зубов?
Бинабик склонил голову набок и оценивающе посмотрел на свою работу:
– Да. Теперь ты выглядишь очень грязной и совсем не похожа на принцессу.
Мириамель провела рукой по измазанным грязью волосам и осторожно погладила потемневшее лицо.
Должно быть, я выгляжу ужасно. – Почему-то эта мысль доставила ей удовольствие. – Похоже на игру, вроде Пьесы про Усириса. Я могу быть кем угодно.
Но, конечно, это была не игра. Перед глазами у нее стояло лицо Саймона, и она вдруг с болью поняла, что собирается сделать и какие опасности могут возникнуть на ее пути – и сколько всего потеряно для того, чтобы она оказалась здесь.
Это конец боли и убийствам, – напомнила себе Мириамель. – И я должна заставить отца прийти в себя.
Она подняла голову.
– Наверное, я готова, – сказала она.
Тролль кивнул, повернулся и потрепал Кантаку по большой голове, а потом отвел в сторону, опустился рядом с волчицей на корточки, спрятал лицо в ее мехе и принялся что-то шептать на ухо. Указания получились долгими, но Мириамель услышала лишь горловые щелчки согласных языка троллей. Кантака отвернулась, тихонько заскулила, но осталась стоять на месте. Когда Бинабик закончил, он снова погладил ее по голове и коснулся лбом лба.
– Она не позволит убежать лошади Саймона, – сказал он. – А теперь пришло время двигаться дальше.
Мириамель вскочила в седло, наклонилась и протянула руку Бинабику; он уселся перед ней, и она коснулась каблуками боков лошади.
Когда Мириамель оглянулась, она увидела, что лошадь Саймона щиплет траву у подножия дерева, с которого капает вода. Кантака сидела рядом, навострив уши, желтые глаза внимательно смотрели в маленькую спину удалявшегося хозяина.
Дорога в Эрчестер превратилась в море грязи. Лошадь постоянно застревала и с трудом двигалась вперед. Городские ворота были не заперты. Мириамель слегка толкнула небольшой противовес, и они со скрипом отворились. Она вновь уселась в седло, и они въехали в город между двумя высокими башнями. Мелкий дождь продолжал падать с серого неба.
– Здесь нет стражи, – прошептала она.
– Здесь вообще никого нет, – тихо ответил Бинабик.
Сразу за воротами находилась площадь Сражения, огромное пространство, вымощенное булыжником – центральная часть заросла травой. Раньше здесь проходили бесчисленные парады и ярмарки, теперь было пусто, если не считать нескольких худосочных собак, которые рылись в грудах мусора у входа в один из переулков. Складывалось впечатление, что площадью давно не пользовались и, похоже, тут появлялись лишь любители падали. Большие лужи рябили от дождя, зелень в центре превратилась в уродливую заплату из темно-коричневой грязи.
Стук конских копыт привлек внимание собак, и они с опаской смотрели на Мириамель и Бинабика, затем вся стая развернулась и скрылась в переулке.
– Что тут произошло? – спросила Мириамель.
– Я думаю, мы можем догадаться, – ответил Бинабик. – Ты же видела соседние города и деревни, а мне доводилось проезжать через заснеженные равнины севера. Ну а тут мы видим то, что наверняка творится в Хейхолте.
– А куда подевались люди? Из Стэншира, Долины Асу… и отсюда? Они не могли просто исчезнуть.
– Нет. Некоторые умерли от голода, когда погиб урожай, другие, возможно, перебрались на юг. Этот год был очень трудным даже для тех из нас, кто понимал, что происходит. А тем, кто здесь жил, могло показаться, что они прокляты.
– О, Милосердная Элизия. – Печаль Мириамель мешалась с гневом и жалостью. – Что же наделал мой отец…
Бинабик лишь покачал головой.
Когда они выехали на широкую Главную улицу, наконец появились первые признаки жизни: за битыми стеклами мерцали огни, где-то впереди с грохотом захлопнулась дверь. Мириамель даже показалось, что она услышала негромкую молитву, но не представляла, кому мог принадлежать такой хриплый голос; скорей это походило на скорбную жалобу блуждающего призрака.
Главная улица свернула, и они увидели в одном из соседних узких переулков какого-то человека в рваном плаще, который медленно брел по дороге. Мириамель так удивилась, что придержала лошадь и долго смотрела ему вслед. Казалось, он почувствовал присутствие чужаков и обернулся, и на морщинистом лице под капюшоном появился страх – впрочем, Мириамель не смогла определить, мужчина это или женщина, – затем он ускорил шаг и вскоре исчез из вида. Когда Мириамель и Бинабик подъехали к перекрестку, там никого