В нескольких дюймах от руки Саймона оказалась длинная рукоять меча, в котором было нечто ужасное, и мысль о том, что он может коснуться его тела, вызвала у Саймона желание отодвинуться подальше и закричать, но то, что могло случиться, если бы он разбудил короля от странного сна, пугало еще больше. Он старался не двигать рукой и вообще не шевелиться, когда Элиас начал медленно гладить его по голове, хотя от его ладони исходил пронизывающий холод.
– Сын. Вот в чем я нуждался. Я бы вырастил его, как меня отец. Сын, который понимал бы, что необходимо. Дочери… – Он помолчал и сделал несколько хриплых вдохов. – У меня была дочь. Однажды. Но дочь – это совсем другое. Ведь тогда приходится рассчитывать, что человек, за которого она выйдет замуж, будет все понимать, и в его жилах течет правильная кровь, ведь именно ему предстоит править королевством. Но какому человеку, не являющемуся его плотью и кровью, отец может доверить унаследовать мир? И все же я пытался. И я бы продолжал… но она не захотела – а ведь именно я дал ей жизнь! Она сбежала! И все превратилось в пепел. Где был мой сын? Где он был?
Рука короля так сильно стиснула волосы Саймона, что у него возникло ощущение, будто еще немного, и он вырвет большой клок. Саймон прикусил губу, чтобы молчать, его напугало направление, которое приняли безумные мысли Элиаса.
– Где ты был? – голос из темноты стал громче. – Я ждал до тех пор, пока у меня не закончилось терпение. И тогда мне пришлось взять все в свои руки. Ты же должен понимать, король не может ждать бесконечно. В противном случае все стало бы разваливаться. Разваливаться… и все, что дал мне отец, было бы утрачено. – Теперь король кричал: – Утрачено! – Элиас наклонился вперед так, что их лица разделяла лишь ширина ладони. – Утрачено! – прошипел король. Его лицо блестело от пота. – Потому что ты не пришел!
Кролик в челюстях лисицы, Саймон ждал. Сердце отчаянно колотилось у него в груди. Когда король перестал сжимать его волосы, Саймон опустил голову, ожидая удара.
– Но ко мне явился Прайрат, – прошептал Элиас. – Он не сумел выполнить мое первое задание, но пришел со словами, подобными дыму. Он сказал, что есть способ все исправить. – Элиас фыркнул. – Я знал, что он хочет лишь одного: власти. Однако она дается только королю. Он использует тех, кто хочет использовать его, сын мой. Так устроен мир. Так учил мой отец, а потому слушай внимательно. Я использовал его, как он меня. Но теперь его хитрый план раскрывается, а он думает, что сумел спрятать свои намерения. Но у меня имеются собственные возможности узнать правду, понимаешь? И мне не нужны шпионы, крестьянские мальчишки, шныряющие повсюду. И даже если бы я не слышал голосов, воющих во время моих бессонных ночей, я совсем не глуп. Зачем Прайрат отправился в Вентмут именно в тот момент, когда встает красная звезда? Что есть Вентмут, если не гора и огонь берегового маяка? Что можно сделать там такого, что уже не сделано здесь? Он говорит, что это часть великого замысла, но я ему не верю. Не верю.
Элиас тяжело дышал, его плечи двигались, словно он пытался что-то проглотить, но у него не получалось. Саймон отклонился назад, но его руку все еще сжимали пальцы Элиаса. Он подумал, что сможет освободиться, если изо всех сил дернется назад, но мысли о том, что может произойти, если он потерпит неудачу – и вернет внимание короля к тому, зачем он здесь появился, – хватило, чтобы он, дрожа, продолжал стоять перед королем на коленях. Следующие слова Элиаса заставили Саймона забыть о спасении.
– Мне бы следовало сообразить, что он мне солгал, когда говорил о мечах, – проскрежетал король. – Я не глупец, чтобы бояться кухонных россказней, но меч моего отца – он меня обжигал! Словно был проклят. А потом мне дали… другой. – Хотя меч висел на его бедре всего в нескольких дюймах от Саймона, король не смотрел на Скорбь, а обратил встревоженный взгляд к потолку. – Он меня… изменил. Прайрат сказал, что это к лучшему. Сказал, что я не получу то, что он мне обещал, если договор не будет выполнен. Но теперь он внутри меня, как собственная кровь… волшебный меч. Он поет мне всю ночь. И даже днем он подобен демону, сидящему рядом на корточках. Проклятый клинок!
Саймон ждал, что король произнесет еще что-нибудь, но Элиас молчал и тяжело дышал, склонив голову набок. Наконец, Саймону показалось, что король заснул или забыл, о чем рассуждал, и рискнул заговорить:
– А м-меч в-в-вашего отца? Где он?
Элиас опустил взгляд.
– В его могиле. – Элиас некоторое время смотрел на Саймона, затем мышцы его челюстей напряглись, и он мрачно усмехнулся:
– А какое он имеет значение для тебя, шпион? Зачем Прайрату что-то знать про тот меч? Я слышал, как о нем говорили ночью. Я много слышал. – Его рука протянулась вперед и обхватила лицо Саймона, словно стальные тиски. Элиас хрипло закашлялся, сделал судорожный вдох, но хватка не ослабевала. – Твой хозяин будет тобой доволен, если ты спасешься и сможешь ему все рассказать. Значит, меч? Меч. Он хочет использовать меч моего отца против меня? – Пот уже градом катился с лица короля. – Что планирует твой хозяин? – Он сделал еще один тяжелый вдох. – С-с-кажи мне!
– Я ничего не знаю! – закричал Саймон. – Клянусь!
У Элиаса начался тяжелый приступ кашля, он откинулся на спинку стула и отпустил лицо своего пленника; Саймон чувствовал ледяные ожоги в тех местах, которых касались пальцы Элиаса. Рука на запястье юноши сжалась еще сильнее, и король снова закашлялся.
– Проклятье! – задыхаясь, пробормотал Элиас. – Иди отыщи моего виночерпия.
Саймон замер, как испуганная мышь.
– Ты меня слышал? – Король отпустил кисть Саймона и сердито махнул рукой. – Найди монаха. Скажи, чтобы принес мой кубок. – Он снова с трудом втянул в себя воздух. – Найди моего виночерпия.
Саймон отодвинулся, и теперь король не мог до него дотянуться. Элиас снова оказался в глубокой тени, но Саймон продолжал чувствовать его холодное присутствие. Рука у него пульсировала от боли в том месте, где Элиас ее сжимал, но боль не имела значения по сравнению с шансом на спасение. Он с трудом поднялся на ноги и случайно задел стопку книг; они рухнули на пол, и Саймон замер, но Элиас даже не пошевелился.
– Приведи его, – прорычал король.
Саймон медленно шел к двери, почти не сомневаясь, что король в любой момент вскочит на ноги и окажется у него за спиной. Саймон шагнул на лестничную площадку, теперь Элиас уже не мог его видеть, и через несколько мгновений ступил на лестницу. Он даже не стал брать свой факел, хотя тот находился на расстоянии вытянутой руки, а начал поспешно спускаться в темноте вниз, и его ноги двигались так уверенно, словно по лугу, залитому солнечным светом. Он свободен! Вопреки всем страхам и опасениям, свободен! Свободен!
На лестнице, возле площадки первого этажа, он увидел маленькую темноволосую женщину и успел заметить ее желтоватые глаза, когда она отошла в сторону, уступая ему дорогу, и молча посмотрела ему вслед.
Саймон сразу толкнул входную дверь башни и выскочил в затянутый туманом и освещенный луной Внутренний двор, чувствуя себя так, словно он мог расправить крылья и взлететь в затянутое тучами небо. Но он успел сделать всего два шага, когда перед ним возникли две тихие, точно кошки, фигуры в темных плащах. Они поймали его так же легко, как король, схватив за руки с двух сторон. На него бесстрастно смотрели белые лица, казалось, норнов не удивило появление незнакомого смертного на ступенях Башни Хьелдин.
Рейчел в тревоге отпрянула назад, сверток выпал из ее рук на неровный каменный пол, раздался довольно громкий стук, и она поморщилась.
Шум шагов стал громче, в туннеле возникло сияние, подобное восходу солнца, Рейчел поняла, что они очень скоро окажутся рядом с ней, отступила в щель в каменной стене и стала искать место, куда бы спрятать лампу. Наконец в отчаянии она поставила предательски яркий светильник на пол между ногами и полностью накрыла его плащом. Ей оставалось надеяться, что факелы, которые они несли, их ослепят. Рейчел стиснула зубы и стала беззвучно молиться. Масляный запах, шедший от лампы, вызывал у нее тошноту.
Приближавшиеся мужчины двигались не спеша и не могли не заметить старую женщину, которая пряталась за плащом, она в этом не сомневалась. Рейчел подумала, что она умрет, если они остановятся.
– … они так любят белокожих существ, а должны заставить их работать, – прозвучал голос на фоне шагов. – Священник требует, чтобы мы таскали камни и землю и выполняли их поручения. Это не работа для стражников.
– А кто ты такой, чтобы говорить такие вещи? – спросил другой голос.
– Из того, что король дает Красному плащу такую свободу, еще не следует, что мы… – начал первый, но его тут же прервали.
– Предположим, ты ему возразишь? – рассмеялся третий. – Он съест тебя на ужин и выбросит кости!
– Заткнись! – прорычал первый, но в его голосе не слышалось уверенности. Он продолжал уже более спокойно: – И все равно здесь что-то не так, совсем не так. Я видел, что одно такое существо, больше похожее на труп, стояло в тени, чтобы поговорить с ним…
Постепенно звуки шагов стали затихать, и скоро в туннеле наступила тишина.
Тяжело дыша, Рейчел убрала плащ и, пошатываясь, вышла из алькова. Казалось, пары масла ударили ей в голову, некоторое время стены вокруг будто плавали, и она оперлась об одну рукой, чтобы не упасть.
Благословен Святой Риап, – почти беззвучно пробормотала она, – благодарю тебя за то, что ты защитил свою смиренную служанку от нечестивцев. Благодарю за то, что отвел в сторону их взгляды.
Еще солдаты! Сегодня они заполнили туннели под замком, как муравьи. Эта группа была уже третьей по счету, которую она видела – а в данном случае слышала, – и Рейчел не сомневалась, что есть много других – их она не видела и не слышала. Зачем они здесь? Она знала, что эта часть замка пустовала много лет, вот почему она решилась устроить себе здесь убежище. Но теперь что-то привлекло внимание солдат короля. Вроде бы Прайрат заставил их копать – но зачем? Быть может, они ищут Гутвульфа?