Станхельм лежал молча и практически не шевелился. Инч поднял ногу над головой старика.
– Эй ты, вставай.
Сердце Саймона отчаянно колотилось в груди. Все происходило слишком быстро. Он понимал, что глупо что-то говорить – Станхельм сдался, практически был уже мертв. Зачем рисковать?
Это ошибка – заботиться о других людях, – с гневом подумал он.
– Прекрати. – Саймон знал, что это его голос, но звучал он совершенно неправдоподобно. – Оставь его в покое.
Широкое, покрытое шрамами лицо Инча медленно повернулось, единственный глаз заморгал на обожженной плоти.
– Эй ты, молчать, – прорычал он и небрежно лягнул Станхельма.
– Я сказал… оставь его в покое.
Инч отвернулся от своей жертвы, и Саймон сделал шаг назад, пытаясь понять, как спастись. Теперь он уже не мог избежать столкновения. У него в груди бушевали ужас и давно сдерживаемая ярость. Он пожалел об отсутствии ножа кануков, который отобрали норны.
– Иди сюда.
Саймон сделал еще один шаг назад.
– Сам иди и попробуй меня достать, толстый мешок с кишками.
Изуродованное лицо Инча исказилось, и он бросился вперед. Саймон отскочил в сторону, повернулся и побежал. Остальные рабочие, разинув рот, смотрели, как хозяин кузницы гонится за одним из них.
Саймон рассчитывал, что сумеет утомить здоровенного Инча, но забыл о собственной усталости, о неделях тяжелого труда и скудной еды. Через сотню шагов он почувствовал, что силы его покидают, хотя Инч пока отставал. Здесь негде было спрятаться и некуда бежать; он подумал, что лучше повернуться и вступить в схватку, пока у него еще остались сила и быстрота.
Он наклонился и поднял большой обломок камня. Инч, уверенный, что теперь он поймает Саймона, но опасавшийся камня, продолжал к нему приближаться, однако сбавил шаг.
– Доктор Инч здесь хозяин, – проревел он. – Нужно делать работу. Ты… ты… – Он зарычал, не в силах найти слов для описания тяжести преступления, совершенного Саймоном.
Он сделал еще один шаг вперед.
Саймон швырнул камень ему в голову. Инч уклонился, и камень с глухим стуком ударил его в плечо. Саймон почувствовал, как его охватывает веселье, в нем кипел гнев, похожий на радость. Именно это чудовище привело Прайрата в покои Моргенеса и помогло убить наставника Саймона!
– Доктор Инч! – закричал Саймон и расхохотался, наклоняясь за следующим камнем. – Доктор?! Ты можешь называть себя Слизняком, Подлецом, Слабоумным! Доктор! Ха!
Саймон швырнул второй камень, но Инч отступил в сторону, и камень упал на пол. Огромный урод с поразительной быстротой прыгнул вперед и нанес Саймону скользящий удар, который сбил его с ног. Прежде чем Саймон сумел восстановить равновесие, мощная рука сжала его предплечье. Инч поднял его на ноги, а потом что-то ударило его в лицо с такой силой, что он услышал раскат грома, и перед глазами вспыхнула молния. Саймон почувствовал, как маска отлетела в сторону, еще один удар потряс его, и он рухнул на землю. Саймон лежал и пытался понять, где он находится и что происходит.
– Ты меня разозлил… – произнес низкий голос.
Саймон ждал нового удара, надеясь, что после него навсегда исчезнет боль в голове и тошнота. Но довольно долго ничего не происходило.
– Маленький кухонный мальчишка, – наконец заговорил Инч. – Я тебя знаю. Ты кухонный мальчишка. Но у тебя волосы на лице! – Раздался странный звук – казалось, два камня трутся друг о друга, и Саймону потребовалось некоторое время, чтобы понять, что Инч смеялся. – Ты вернулся! – Он казался таким довольным, словно Саймон был его лучшим другом. – Вернулся к Инчу, только теперь я Доктор Инч. Ты смеялся надо мной. Но больше не станешь.
Толстые пальцы сжали плечо Саймона, и Инч поднял его с пола. От внезапного движения все у него перед глазами почернело.
Саймон пытался пошевелиться, но не мог. Что-то держало его так, что руки и ноги оставались расставленными в стороны.
Он открыл глаза и увидел круглое, изборожденное шрамами лицо Инча.
– Маленький кухонный мальчишка. Ты вернулся. – Одной рукой он прижал правую руку Саймона к чему-то, что находилось сзади, потом поднял другую, в которой сжимал тяжелый деревянный молоток. Саймон увидел острый штырь, который Инч держал возле его запястья, и не сумел сдержать крик ужаса. – Боишься, кухонный мальчишка? Ты занял место, которое принадлежало мне. Настроил старика против меня. Я не забыл. – Инч поднял молоток и нанес удар по штырю.
Саймон застонал и беспомощно задергался, но боли не было, лишь давление на кисть усилилось. Инч забил штырь поглубже и отклонился назад, изучая свою работу. Тут только Саймон сообразил, что он находится высоко над полом пещеры. Инч стоял на лестнице, прислоненной к стене, под рукой Саймона.
Но это не стена, через мгновение сообразил он. Веревка прижимала его запястье к огромному водяному колесу. Другое запястье и обе лодыжки Инч закрепил ранее. Он оказался распятым чуть ниже верхнего края колеса, в десяти локтях над землей. Колесо не двигалось, темная вода находилась дальше, чем прежде.
– Делай что хочешь, – сказал Саймон и стиснул зубы, чтобы не кричать. – Мне все равно. Делай, что хочешь.
Инч потянул за запястья Саймона, чтобы проверить, насколько надежно они закреплены. Саймон начал чувствовать свой вес там, где веревки сжимали руки и ноги, и тепло в суставах рук – предвестник скорой сильной боли.
– Делать? Я ничего не делал. – Инч положил большую руку на грудь Саймона и надавил, так что воздух с шипением вышел наружу. – Я ждал. Ты занял мое место. Я ждал и ждал, чтобы стать Доктором Инчем. Теперь ждать будешь ты.
– Ч-чего ждать?
Инч улыбнулся, его губы раздвинулись в стороны, открывая сломанные зубы:
– Ждать смерти. Без еды. Может быть, я буду давать тебе воду – так получится дольше. Может быть, придумаю… что-нибудь еще. Не имеет значения. Ты будешь ждать. – Инч кивнул головой. – Ждать. – Он засунул молоток за пояс и спустился с лестницы.
Саймон вытянул шею, тупо наблюдая за Инчем. Надсмотрщик сошел на землю и махнул рукой двум помощникам, чтобы те унесли лестницу. Саймон печально смотрел им вслед. Даже если он каким-то образом сумеет избавиться от веревок, то упадет и разобьется насмерть.
Но Инч еще не закончил. Он переместился вперед, и теперь от Саймона его почти полностью скрывало огромное колесо, потом повернул толстый деревянный рычаг, Саймон услышал скрежет, почувствовал, как дрогнуло колесо, и от неожиданного движения все его тело повело в сторону. Он стал опускаться вниз, и через несколько мгновений колесо коснулось черной воды.
Медленно… очень медленно… колесо начало вращаться.
Сначала Саймон испытал почти облегчение, когда оно направилось к земле. Нагрузка на запястья стала меньше, потом перешла на лодыжки, мир вокруг перевернулся, кровь хлынула в голову, и Саймону показалось, что сейчас она начнет выливаться через уши. В какой-то момент вода лишь немного не доставала до его пальцев.
А огромные цепи над колесом вновь стали уходить в темноту.
– Его нельзя останавливать надолго, – прогрохотал снизу Инч. – Мехи перестают работать, ведра не двигаются – Башня Красного Крысиного Мага не поворачивается. – Он стоял и смотрел, как Саймон медленно направляется к потолку пещеры. – Это колесо много чего делает. – Единственный глаз Инча сверкнул – в нем отразилось пламя. – Убивает маленьких кухонных мальчишек, например.
Он повернулся и пошел прочь.
Сначала Саймон не испытывал такой уж сильной боли. Его запястья были привязаны настолько плотно, а он сам так сильно растянут, что его тело практически не двигалось относительно колеса. Он испытывал голод, что позволяло сохранять ясную голову; его разум вращался гораздо быстрее, чем огромное колесо, он размышлял о событиях, которые его сюда привели, и дюжинах маловероятных планов спасения.
Возможно, Станхельм придет, когда все будут спать, и разрежет веревки, говорил себе Саймон. У Инча имелась комната в другой части кузни: если повезет, Саймон сумеет освободиться так, что Инч ничего не заметит. Но куда он пойдет? И с чего он взял, что Станхельм еще жив и станет рисковать ради спасения Саймона, которого едва знал?
Кто-то еще? Но кто? Всех остальных узников совершенно не волновала жизнь или смерть Саймона – и он не мог их винить. Как можно беспокоиться о другом человеке, когда каждый следующий вдох дается с трудом, а еще нужно пережить жару и невероятно тяжелую работу под злобным взглядом жестокого надсмотрщика?
На этот раз друзья не придут, чтобы его спасти. Бинабик и Мириамель, даже если они сумели пробраться в замок, никогда здесь не появятся. Они ищут короля, к тому же у них нет никаких оснований думать, что Саймон жив. Ну а те, кто в прошлом ему помогали, – Джирики, Джошуа и Адиту, – находились далеко, они шли по лугам в сторону Наббана. А тех друзей, что прежде жили в замке, тут уже не осталось. И даже если он каким-то образом освободится от колеса, куда он пойдет? Что может сделать? Инч снова его поймает и в следующий раз придумает не такую медленную пытку.
Саймон снова напряг руки и ноги, но тяжелые веревки были рассчитаны на большие нагрузки для работы в кузнице и не поддавались. Он мог потратить часы и дни, пытаясь освободиться, но лишь поранил бы кожу на запястьях. Да и штыри Инч вогнал в дерево колеса с такой силой, что вырвать их не удастся.
Жжение в руках и ногах стало усиливаться. Саймон почувствовал, как им постепенно овладевает настоящий ужас. Он не мог пошевелиться. Что бы ни произошло, как бы худо ему ни пришлось, как бы он ни кричал и ни пытался освободиться, ему ничто не поможет.
Наверное, если бы появился Прайрат и узнал, что Инч держит его в плену, это принесло бы ему облегчение. Красный священник сделает с ним страшные вещи, но они будут разными – острая боль, долгая боль, маленькая и большая. А здесь ему будет становиться хуже постепенно. Скоро его начнет мучить голод. С тех пор как он ел в последний раз, прошел почти день, и он думал о супе из помоев с сожалением, которое граничило с безумием.