Белое Дерево без листьев. Башня Зеленого Ангела – там должно что-то произойти? Но что? – Саймон хрипло рассмеялся, удивив самого себя непривычным скребущим звуком – он молчал уже много, много часов. – И что я могу сделать со всем этим? Сказать Инчу?
Тем не менее что-то происходило. Водоем был живым, Башня Зеленого Ангела чего-то ждала… а водяное колесо продолжало поворачиваться, поворачиваться, поворачиваться.
Я привык к тому, что мне снится огромное колесо, что вращается сквозь Время, извлекает на свет события прошлого и заставляет землю оживать… а не огромный кусок дерева, опускающийся в грязную воду, как здесь.
Теперь колесо снова тащило его вниз, кровь прилила к голове, и в висках начало стучать.
Что сказала мне ангел в другом сне? – Саймон поморщился и подавил крик. Боль перемещалась по его ногам, и возникло ощущение, будто кто-то вгоняет в тело острые длинные иглы.
Опустись глубже, – сказала ангел. – Опустись глубже.
Стены времени начали осыпаться вокруг Саймона, словно тащившее его за собой колесо, подобно тому, что преследовало во сне, нырнуло прямо сквозь материю текущего мгновения, толкая его вниз, в прошлое, проливая древнюю историю на настоящее: Великий Асу’а, мертвый в течение пяти столетий, стал таким же реальным, как Хейхолт, построенный над ним. Деяния тех, кто давно умер – или, как Инелуки, умер, но не хотел уходить, – были важными, как действия живущих мужчин и женщин. А сам Саймон вращался между ними, куски израненной кожи и костей на ободе колеса Вечности, и его, не спрашивая, тащило через жуткое настоящее и неумиравшее прошлое.
Что-то коснулось его лица. Саймон вынырнул из бреда и почувствовал пальцы, которые двигались по его щеке, на мгновение они коснулись волос, потом соскользнули, когда колесо унесло его вверх. Он открыл глаза, но либо лишился зрения, либо в пещере не горели факелы.
– Кто ты? – спросил дрожавший голос, который доносился откуда-то сбоку, но Саймона уносило в другую сторону. – Я слышал твой крик. Твой голос не похож на голоса других. И я тебя чувствую. Кто ты?
Во рту у Саймона так пересохло, что он едва дышал. Он попытался заговорить, но сумел издать лишь несколько глухих звуков.
– Кто ты?
Саймон попытался ответить, ему вдруг показалось, что ему снова снится сон. Но в его снах прикосновение шелестевших видений не было реальным.
Казалось, прошло бесконечно много времени, пока он проделывал путь до верхней точки колеса, где гремели цепи, и снова начал спускаться вниз. К тому моменту, когда он туда добрался, ему удалось собрать достаточно слюны, чтобы произнести пару слов, хотя огонь обжег горло.
– Помоги… мне…
Но, если кто-то и находился рядом, он ничего не ответил и больше к нему не прикасался. Колесо продолжало вращаться. В темноте в одиночестве Саймон плакал без слез.
Колесо поворачивалось, и Саймон вместе с ним. Изредка на лицо ему лили воду, которая затекала в рот. Как Пруд Трех Глубин, он жадно поглощал влагу, чтобы искра внутри продолжала жить. В его сознании метались тени, в ушах шипели голоса. Казалось, его мысли не знали границ, и в то же время он был заключен в раковину своего умиравшего и страдавшего тела. Саймон начал мечтать об освобождении.
Колесо поворачивалось, и Саймон вместе с ним.
Он смотрел на что-то серое, не имевшее формы, бесконечное пространство, которое диковинным образом казалось таким близким, что он, наверное, мог его потрогать. А в нем парила тускло светившаяся фигура, серо-зеленая, точно умирающая листва – ангел с вершины башни.
Саймон, – сказала ангел. – Мне нужно кое-что тебе показать.
Даже в мыслях Саймону не удавалось сформулировать для нее вопрос.
Пойдем. Осталось совсем мало времени.
Они вместе проходили сквозь разные предметы, пересекали их – в другое место. Как выгорающий под ярким солнцем туман, серая мгла дрожала и растворялась, и Саймон обнаружил, что смотрит на то, что уже видел прежде, хотя не мог сказать, где именно. Молодой мужчина с золотыми волосами осторожно шел по туннелю. В одной руке он держал факел, в другой – копье.
Саймон искал взглядом ангела, но видел лишь мужчину с копьем, который двигался так, словно готовился отразить неожиданное нападение. Кто он? И почему Саймона посетило это видение? Оно из прошлого? Или настоящего? Кто-то шел, чтобы его спасти?
Юноша продолжал осторожно идти вперед. Туннель стал шире, свет его факела выхватывал резьбу с изображением лиан и цветов, украшавшую стены. И что бы это ни было – прошлое, настоящее или будущее, Саймон уже не сомневался, где он оказался – в Асу’а, глубоко под Хейхолтом.
Внезапно мужчина остановился, сделал шаг назад и поднял копье. Свет его факела упал на огромное существо, возвышавшееся перед ним, и отразился от тысяч красных чешуек. Огромная лапа с когтями, похожими на острые ножи из желтой кости, находилась всего в нескольких шагах от дверного проема, перед которым застыл мужчина с копьем.
А теперь смотри. Он часть твоей истории…
И, пока ангел говорила, картинка внезапно потускнела.
Саймон пришел в себя, когда почувствовал руку на лице, и ему в рот полилась вода. Он поперхнулся, закашлялся, но постарался сделать хотя бы несколько глотков – каждая капля возвращала ему жизнь.
– Ты человек, – сказал голос. – Ты настоящий.
И вновь на его лицо и рот пролилась вода. Ему было трудно глотать – он висел головой вниз, но Саймон успел этому научиться за долгие часы, проведенные на колесе.
– Кто?.. – прошептал он, с трудом вытолкнув слово через потрескавшиеся губы.
Рука погладила его лицо, осторожная, точно крадущийся паук.
– Кто я? – спросил голос. – Я тот, кто здесь. В этом месте, я хотел сказать.
Глаза Саймона широко раскрылись. Где-то в пещере горел другой факел, и теперь он видел перед собой силуэт вполне реального человека, мужчины, а не бормотавшую тень. Но колесо стало снова поднимать его наверх. Саймон не сомневался, что, когда он опустится вниз, незнакомец уйдет и он снова останется один.
– Кто я? – задумчиво повторил мужчина. – У меня когда-то было имя – совсем в другом месте. Когда я был жив.
Саймон не мог выдерживать таких разговоров. Он хотел лишь одного, реального человека, с которым мог бы обменяться хотя бы несколькими словами. Из его груди вырвалось сдавленное рыдание.
– У меня было имя, – продолжал мужчина, теперь его голос стал спокойнее. – В том, другом месте, до того, как все случилось. Меня звали Гутвульф.
Часть четвертая. Пламенеющая башня
47. Охваченные страхом
Мириамель медленно приходила в себя в темноте. Она двигалась, но не по собственной воле, ее нес кто-то или что-то, словно она превратилась в сверток с одеждой. Слишком сладкий воздух наполнял ее нос. Мысли были мутными и медленными.
Что произошло? Бинабик сражался с жутким усмехавшимся мужчиной…
Она смутно помнила, как ее схватили и потащили в темноту. Она попала в плен… но к кому? К отцу? Или еще того хуже… много хуже… Прайрату?
Мириамель попробовала лягнуть похитителей, но ее ноги и руки что-то надежно удерживало, впрочем, не такое жесткое и причинявшее боль, как веревки или цепи. Она была беспомощной, как ребенок.
– Отпустите меня! – закричала она, понимая, что это бесполезно, но не в силах скрыть отчаяние. Ее голос звучал приглушенно: мешок по-прежнему оставался на голове.
Тот, кто ее держал, ничего не ответил, они продолжали так же быстро двигаться дальше. После недолгого сопротивления Мириамель сдалась. Она даже успела задремать к тому моменту, когда те, кто ее нес, остановились. Мириамель положили на землю с удивившей ее осторожностью, а потом аккуратно сняли с головы мешок.
Даже от тусклого света у нее заболели глаза. Перед ней стояли темные фигуры, а одна так низко к ней наклонилась, что сначала она не поняла, что видит силуэт головы. Когда ее глаза приспособились к полумраку, Мириамель ахнула и отползла назад, пока не уперлась спиной в стену. Ее окружали чудовища.
Ближайшее существо вздрогнуло, напуганное ее резким движением. Как и его соплеменники, оно походило на человека, но у огромных черных глаз не было белков, а уродливая голова с квадратной челюстью слегка покачивалась на тонкой шее. Непонятное существо протянуло к Мириамель руку с тонкими пальцами и тут же отдернуло ее, словно боялось, что пленница его укусит. Незнакомец произнес несколько слов на языке, похожем на эрнистирийский, но Мириамель с ужасом смотрела на него, ничего не понимая. Он предпринял новую попытку, заговорив на неуверенном вестерлинге с сильным акцентом.
– Мы причинили вам вред? – с искренним беспокойством спросило существо, похожее на паука. – Пожалуйста, скажите, с вами все в порядке? Какую помощь мы можем вам оказать?
Мириамель в изумлении посмотрела на странное существо и попыталась отодвинуться подальше. Оно не пыталось причинить ей вред – во всяком случае, пока.
– Немного воды, – ответила она. – Кто вы такие?
– Йис-фидри я есть, – ответило существо. – Остальные – мои друзья, а это моя жена, Йис-хадра.
– Но кто вы? – Мириамель опасалась, что их кажущаяся доброта может оказаться обманом.
Она попыталась незаметно поискать нож, но его не оказалось в ножнах, висевших на поясе, и наконец смогла оглядеться по сторонам. Мириамель обнаружила, что находится в самой обычной, тускло освещенной пещере с неровными стенами. В нескольких шагах у стены она заметила сумки, принадлежавшие ей и Бинабику, в которых лежали вещи, которые она в случае необходимости могла использовать как оружие…
– Кто мы есть? – Странное существо, назвавшееся Йис-фидри, торжественно склонило голову. – Мы последние представители народа, выбравшего путь Камня и Земли. – Остальные существа издали музыкальный звук сожаления, словно его бессмысленные слова имели огромное значение. – Ваш народ называет нас дварры.