появлялись очередные версии случившегося. Вот о них мы и поговорим, несмотря на маргинальный характер этих версий.
Чарльз Линдберг — пилот, первым в мире совершивший в одиночку беспосадочный перелет из США в Европу через Атлантический океан. Он летел по маршруту Нью-Йорк — Париж 20–21 мая 1927 года. Его самолет, названный «Spirit of St. Louis» («Дух Сент-Луиса»), был сконструирован и произведен в единственном экземпляре специально для этого полета. В ипостаси национального героя Линдберг не вызывал никаких споров. Но…
Ни для кого не будет секретом, если я скажу, что антисемитизм во всем мире до Второй мировой войны считался вполне респектабельной, хотя и несколько эксцентричной системой взглядов. Как, впрочем, и расизм в целом. Достаточно вспомнить, например, что в 1919 году печально известные «Протоколы сионских мудрецов» были переведены на английский язык и изданы в США. Здесь они вызвали серьезный интерес общества к теме всемирного еврейского заговора. Знаменитый изобретатель и бизнесмен, автомобильный король Генри Форд под впечатлением от «Протоколов» начал финансировать газету «The Dearborn Independent» и долгое время публиковал в ней по частям и «Протоколы», и книгу самого Форда «Международное еврейство».
Интеллектуалы вроде Генри Форда и конгрессмена Чарльза Линдберга (отца героя) читали и цитировали «Протоколы». Люди попроще повторяли старые легенды о ритуальных убийствах евреями христианских детей. Так, курьезный (слава Богу!) случай имел место в 1928 году в небольшом городке Массена (штат Нью-Йорк). Здесь 22 сентября пропала четырехлетняя девочка Барбара Гриффитс. Поскольку через два дня наступал еврейский праздник — День Искупления (Йом-Кипур), по городку поползли слухи, что девочку похитили и убили местные евреи — для каких-то своих ритуальных целей. Полицейские успели допросить местного еврея Мориса Гольдберга и массенского раввина Берла Бернгласса. К счастью, ничего более сделать не успели — девочка нашлась в пригородном лесу. Оказывается, она просто заблудилась.
Когда стало известно о похищении ребенка Линдбергов, бульварные газеты немедленно вспомнили, что скоро еврейская Пасха, — а всем антисемитам известно, что в мацу, которую евреи едят на Пасху, непременно добавляется немного крови невинного христианского ребенка…
К чести американской полиции и прокуратуры следует сказать, что юдофобской конспирологией они не занимались — чего не скажешь о желтой прессе, американской и европейской, в первую очередь — германской (как раз в это время здесь уверенно набирала популярность партия Гитлера, которая через год придет к власти), но не только. Одни говорили о ритуальном убийстве, другие — о мести еврейских банкиров отцу прославленного летчика, конгрессмену Линдбергу: якобы за то, что тот, чуть ли не в одиночку, выступал против закона о Федеральном резерве, а продвигали закон — банкиры-евреи, мечтавшие прибрать к рукам (и прибравшие!) финансовую систему США. Кроме того, конгрессмен Линдберг был изоляционистом, то есть не желал, чтобы США вступили в Первую мировую войну, куда страну всячески тянули всё те же еврейские банкиры и политики во главе с членом Верховного суда, известным сионистом Луисом Брандайзом. Доля истины есть и в этом. Американские евреи-сионисты активно ратовали за вступление Штатов в войну на стороне Антанты — после публикации англичанами Декларации Бальфура, поддержавшей стремление евреев создать в послевоенной Палестине национальный очаг. Линдберг-старший же всячески противился вмешательству США в европейские дела.
Правда, он умер в 1927 году, но, как говорится, «тем более!».
Словом, некоторые усмотрели в похищении Линдберга-младшего еврейский след. Причем конспирологи-юдофобы не успокоились и по сей день. Уже в 1990-х годах продолжают появляться публикации (в первую очередь некоего Юстаса Малинса), в которых муссируется тема ритуального убийства ребенка Линдберга. Дополнительный импульс обвинениям в адрес евреев придала позиция, которую занимал Чарльз Линдберг уже после гибели ребенка, в 1936–1941 годах: он обвинял евреев в стремлении втянуть США в войну с Гитлером (наследственный изоляционизм легендарного летчика был хорошо известен). И хотя прямых доказательств у меня нет, я рискну предположить, что на его позицию в этом вопросе, на его симпатии к нацистской партии и к ее главарям повлияла и семейная традиция, и семейная трагедия, которую представители определенных кругов окрасили в антисемитские тона. Окраска эта, увы, легла на вполне благоприятную почву — консервативно-изоляционистские взгляды героя Америки.
Юстас Малинс, в частности, объявил агентами всемирного тайного еврейского правительства генерального прокурора Нью-Джерси Дэвида Виленца[195] и начальника полиции Нью-Джерси Норманна Шварцкопфа, занимавшихся расследованием похищения Чарльза Линдберга-младшего:
«…Виленц и второй еврей, Шварцкопф, привлекли полицию штата к фабрикации… свидетельств, а также к подбору предвзятых свидетелей, которые помогут связать Гауптманна с местом преступления…
<...>
Помните протоколы?[196] “Если один из наших по несчастью попадет в руки правосудия христиан, мы обязаны броситься ему на помощь и найти столько свидетелей, сколько нужно, чтобы спасти его от рук судей — ПОКА МЫ САМИ НЕ СТАНЕМ СУДЬЯМИ”.
<...>
Виленцу было необходимо добиться осуждения Гауптманна, чтобы защитить настоящих убийц, евреев, похитивших ребенка и совершивших ритуальное убийство.
<...>
Как еврей он, из верности своему племени, обязан был не только скрыть все улики, указывающие на настоящих убийц, но и исключить всякую возможность упоминания природы преступления — еврейского ритуального убийства»[197].
Хочу еще заметить, что национальный герой США Чарльз Линдберг, «Одинокий Орел», стал героем романа Филипа Рота «Заговор против Америки». «Заговор против Америки» — роман в жанре альтернативной истории. Сюжет построен на том, что Линдберг выигрывает президентские выборы у Франклина Рузвельта. При нем США становятся нацистской державой (с американской спецификой) и союзницей Гитлера. Сходный сюжет, и тоже с участием именно Линдберга, положен в основу романа американского фантаста Эрика Нордена «Окончательное решение». Так что Линдберг по сей день имеет определенную репутацию, и репутация эта вполне заслужена отважным летчиком.
Но все-таки: откуда же взялись двенадцать ударов ножа, прикончивших гангстера Кассетти в романе Агаты Кристи? Почему двенадцать, а не десять и не двадцать? «Суд присяжных», кажется мне, в данном случае появился как следствие появления числа. А не наоборот. Так откуда же число это пришло в роман? И почему?
Откуда…
Да вот как раз отсюда число и пришло — из легенд и небылиц о ритуальных убийствах, совершаемых евреями. Из «кровавого навета». Из «Протоколов сионских мудрецов». Конспирологи очень любят использовать число двенадцать как символ народа Израиля — «Двенадцать колен Израиля», «Двенадцать судей Израиля». Вот и во многих средневековых свидетельствах о ритуальных убийствах говорится, что убийц обычно двенадцать — именно «по числу колен Израиля», то есть убийцы должны представлять весь еврейский народ. Поэтому, как правило, в легендах о жертвоприношениях, якобы совершаемых евреями, число ран, нанесенных жертве, кратно двенадцати…
В законченном виде эта легенда была изложена во время печально известного «Дела Бейлиса». Суд, в 1913 году рассматривавший обвинение киевского еврея Менделя Бейлиса в ритуальном убийстве мальчика Андрея Ющинского, заслушал мнение нескольких экспертов. Среди прочих жуткие подробности прозвучали в выступлении ксендза Иустина Пранайтиса. В частности, Пранайтис цитировал каббалистическую книгу «Зоhар» — одну из фундаментальных мистических книг в иудаизме:
«И смерть их <…> пусть будет при заткнутом рте, как у животного, которое умирает без голоса и речи. В молитве же так он (резник) должен говорить: Нет у меня уст, чтобы отвечать, и нет чела, чтобы поднять голову. И он творит благодарственную молитву и дает обет Святому, да будет Он благословен, что ежедневно должно быть его убиение во Эхаде, как при убиении скота, — двенадцатью испытаниями ножа и ножом, что составляет тринадцать…»[198]
Правда, если сравнить данный фрагмент с существовавшим тогда же переводом фрагмента известным гебраистом Исааком Марконом, становится понятным, что ксендз препарировал текст именно таким образом, чтобы тот выглядел как указание к ритуальному убийству, чего в оригинале нет и в помине. Но кого, в конце концов, это интересовало — на антисемитской «улице»?
Так что число двенадцать у конспирологов, во-первых, имеет мистический смысл и, во-вторых, связывается по большей части именно с иудаизмом. Не всегда, но чаще всего. Традиция давняя, идущая еще от Откровения Иоанна Богослова[199], говорящего о ста сорока четырех судьях (двенадцать по двенадцать, то есть двенадцать судей от каждого колена) и о ста сорока четырех тысячах праведников (двенадцать по двенадцать тысяч, то есть по двенадцать тысяч от каждого колена).
Число двенадцать так часто перепевалось во всех этих сплетнях и слухах, в том числе и в сплетнях, роившихся вокруг похищения и убийства несчастного ребенка, что, как мне кажется, в конце концов оказалось в романе. Так иногда бывает, что, погружаясь в сон (читай: начиная сочинять), прихватываешь с собой нечто из окружающей тебя реальной жизни: навязчиво повторяющуюся фразу или даже слово, яркий предмет, случайно встретившегося накануне днем человека, чье лицо почему-то врезалось в память — несмотря на мимолетность встречи…
Правда, в «Восточном экспрессе» не евреи убивают христианского младенца, а взявшие в свои руки правосудие друзья и близкие семьи Армстронг — преступника и убийцу. Но такова природа этого удивительного жанра, названного Умберто Эко самым метафизическим жанром прозы: убитый — всегда жертва, убийца — всегда преступник. Каковы б