[4].
Однако далеко не вся литература, изданная в нашей стране, объективно отражает историю басмачества.
В реакционной буржуазной историографии для доказательства некоторых положений и идей басмачества часто используется книга троцкиста Г. Сафарова «Колониальная революция (опыт Туркестана)», опубликованная в 1921 г.[5]
Г. Сафаров, например, считал, что, поскольку в Туркестане господствовали докапиталистические отношения, здесь не могли быть созданы социально-экономические и политические предпосылки революции. По этой же причине трудящиеся местных национальностей якобы не были подготовлены к восприятию идей социалистической революции и Советской власти. Так в историографии появляется взгляд «об экспорте» революции из Советской России в национальные окраины.
Г. Сафаров, полностью игнорируя мероприятия Советов по ликвидации наследия царизма, высказал мнение, что Октябрьская революция в Туркестане закрепила колонизаторский характер власти. «Пролетарская диктатура здесь с первых же шагов приняла типично колонизаторскую внешность»[6], — писал он. Так родилась «теория» о продолжении Советской властью старой колониальной политики русского царизма, ставшая исходной для всех фальсификаторов истории народов Средней Азии. «Колониальный характер Советской власти» в Туркестане не только не изживается, но, по домыслам Г. Сафарова, еще больше «усугубляется» в связи с полным окружением Туркестана фронтами[7] гражданской воины.
Такие исходные позиции автора не соответствуют действительности. Известно, что в эпоху империализма к анализу предпосылок социалистической революции надо подходить с позиций положения мировой системы империализма в целом. Именно такой подход дает возможность исследовать историю свершения и победы социалистической революции в Туркестане как закономерный и исторически неизбежный процесс развития общества.
В. И. Ленин требовал учитывать возможность перерастания антифеодальных и национально-освободительных революций в социалистические. Он писал: «Социальная революция не может произойти иначе, как в виде эпохи, соединяющей гражданскую войну пролетариата с буржуазией в передовых странах и целый ряд демократических и революционных, в том числе национально-освободительных, движений в неразвитых, отсталых и угнетенных нациях»[8].
Ленинский подход предполагает анализ предпосылок революции в Туркестане и изучение национальноосвободительной борьбы, на которую поднимались его народы, не изолированно, а в тесной связи с рабочим движением в России и деятельностью Коммунистической партии, частью которой были большевистские организации в Средней Азии. Руководствуясь ленинским учением, советские историки пришли к выводу, что «победа социалистической революции в Туркестане явилась результатом совместной героической борьбы трудящихся всех национальностей под руководством русского рабочего класса во главе с Коммунистической партией, сумевшей соединить разнородные процессы в единый мощный революционный поток, тем самым придав назревшим объективным возможностям могучую силу действия»[9].
Объективистски и упрощенчески Г. Сафаров трактовал вопрос о басмачестве. Он заявлял, что басмачество возникло «на почве экономического кризиса, разрушившего хлопковое хозяйство»[10]. Классовый анализ причин возникновения басмачества подменен здесь вульгарно-экономическим. Известно, что басмачество является проявлением классовой борьбы байства, местной буржуазии и реакционного мусульманского духовенства против диктатуры пролетариата. Экономический кризис и упадок хлопководства были использованы главарями басмачества, а само басмачество только усугубило тяжелое хозяйственное положение.
Как определял Г. Сафаров степень участия в басмачестве трудящихся местных национальностей? Если, считал он, «Туркестанская Советская власть противостоит мусульманской бедноте как чуждая и враждебная сила»[11], если «красногвардейская атака… еще больше привязала киргизскую, узбекскую и туркменскую бедноту к своим манапам, баям и улеме»[12], то этой бедноте ничего другого не оставалось, как идти в ряды басмачей. События, связанные с объединением басмачей и так называемой кулацкой «Крестьянской армии», он характеризует как «заключительный аккорд колонизаторской эпопеи»[13].
Кто же боролся в Туркестане с басмачеством и другими контрреволюционными силами? Ответ у автора один — в первую очередь Красная Армия, состоявшая, по Сафарову, из «деклассированных элементов». Но и эта оценка, очевидно, оказалась недостаточной, и он тут же добавил, что в ее рядах находились представители «колонизаторской партизанщины»[14].
Указанные взгляды Г. Сафарова не подтверждены в книге какими-либо документами, конкретными материалами из жизни народов Средней Азии в первые годы Советской власти, а являются по существу голым теоретизированием и в целом выпадают из формировавшейся советской историографии. Г. Сафаров и не пытался изучать факты, сделать хотя бы попытку осуществить научный подход в рассмотрении поднятых вопросов. Лишь немногие авторы из его ближайшего окружения (Е. Козловский, Г. Скалов, С. Гинзбург и др.) некритически восприняли отмеченные мысли. Небезынтересно отметить и то, что впоследствии Г. Сафаров, будучи активным участником троцкистско-зиновьевского оппозиционного блока, на практике показал себя противником ленинского плана строительства социализма в СССР.
В противовес Сафарову целая группа историков, публицистов и государственных деятелей — Ф. Ходжаев, П. Алексеенков, С. Айни, Н. А. Паскуцкий, Ди-Мур и др.[15] стремились объективно осмыслить историю борьбы с басмачеством. Так, в книге известного среднеазиатского писателя и историка Садриддина Айни заложена основа изучения истории басмачества на территории Бухарской народной /советской республики. Ди-Мур, исследуя те же сюжеты, писал, что восточнобухарское басмачество с начала до конца развертывалось «под знаком реакционного феодализма, пытающегося вокруг широкой панисламистской программы объединить все антисоветские, контрреволюционные элементы». Развивая этот исходный тезис, Ди-Мур показал, что проповедуемые эксплуататорскими верхами и духовенством лозунги об общности интересов и целей коренных жителей Средней Азии чужды трудящимся массам и «рассчитаны лишь на тонкий слой мусульманской интеллигенции и купечества»[16]. Главарями басмачества, отмечал Ди-Мур, выступали бывшие беки, муллы, чиновники, турецкие офицеры.
Большой вклад в дальнейшее изучение истории басмачества в 30-х гг. внес П. Алексеенков[17]. Он довольно подробно проследил отличие дореволюционного басмачества от послеоктябрьского, охарактеризовал процесс классовой дифференциации в туркестанском кишлаке. Послеоктябрьское басмачество, писал он, «по своему существу ни в коей степени не было продолжением или развитием дооктябрьского басмачества», оно «взяло от дооктябрьского басмачества в основном лишь его внешнюю форму, а по своему существу оно представляло собой независимое от него движение, имело совершенно особые социально-экономические причины и ставило перед собой в значительной степени иные, чем дооктябрьское басмачество, цели»[18].
П. Алексеенков коснулся и роли субъективного фактора в формировании басмачества. Он твердо стоял на том, что ошибки в области национальной политики не могли быть «причиной возникновения басмачества»[19]. Они, по его мнению, лишь были использованы контрреволюционными силами в своих целях. Кроме того, П. Алексеенков показал, что в басмачестве для совместной борьбы против Советской власти в единый блок объединились местные эксплуататоры и русское кулачество.
В 40-е и 50-е гг. делаются новые шаги в изучении проблемы. Роли английского империализма в организации басмачества, снабжении его оружием и боеприпасами были посвящены работы С. П. Тимошкова и А. X. Бабаходжаева[20]. Впервые в советской историографии, использовав богатый материал, авторы показали, как английский империализм планировал свою агрессивную политику по отношению к Советскому Востоку, какие цели преследовал и какими методами стремился их достичь. Следует отметить, что политика американского империализма в Средней Азии и методы ее осуществления еще слабо изучены.
Внимание историков привлекала и роль Туркко— миссии ВЦИК и СНК РСФСР и Туркбюро ЦК РКП (б), Средазбюро ЦК ВКП(б) в борьбе с басмачеством после окончательного соединения Туркестана с центром страны (сентябрь 1919 г.)[21]. В результате постановки этой темы и привлечения новых источников, главным образом извлеченных из центральных архивохранилищ, более основательно стала исследоваться деятельность ЦК партии, Советского правительства и их полномочных органов в Туркестане по организации борьбы с басмачеством. Был изучен ряд аспектов партийно-политической работы среди трудящихся местных национальностей, показано изменение тактики борьбы с басмачеством, осуществленное под руководством М. В. Фрунзе и В. В. Куйбышева. Одновременно наметились новые темы исследований: широкое привлечение представителей местных национальностей в Красную Армию и на фронт борьбы с басмачеством, деятельность партийных и советских организаций в кишлаках и аулах и др.