Некоторые из буржуазных авторов несколько отходят от общепринятой в западной историографии еще с 20-х гг. трактовки причин поражения басмачества. Так, Пайпс полагает, что крах басмачества был обусловлен тем, что оно лишилось поддержки народа: «Лишившись поддержки населения, басмачи снова обратились к разбоям, совершенно утратив социально-экономическую и политическую характеристику, которую они на время приобрели в ходе гражданской войны»[604]. Тем самым он невольно приближается к главной сути басмачества. Приближается, но не может остановиться на действительном положении.
Где доказательства, что басмачи имели когда-либо поддержку населения? Их нет ни у кого, в том числе и у Р. Пайпса. Временное участие в басмачестве отдельных групп дехкан, как уже было доказано, не придало ему ни «народности», ни «массовости». Об этом убедительно говорится в советской историографии[605].
Пайпс по-своему истолковывает причины разгрома басмачества: раз оно было порождено только «злоупотреблениями» Советской власти, то «оно и рухнуло, как только они были ликвидированы»[606]. Тот факт, что в результате принятых политических, экономических и других мер в начале 20-х гг. начался массовый отход от басмачества его рядовой части, Пайпс объясняет чисто военными мерами и тем, что М. В. Фрунзе якобы организовал «советские басмаческие отряды и попытался ликвидировать восстание, вызвав массовое дезертирство»[607].
Некоторые буржуазные историки вопреки своим концепциям отмечают значение политических, социально-экономических мероприятий Коммунистической партии, Советского правительства, способствовавших вовлечению широких трудящихся масс в социалистическое переустройство общества. Анонимные авторы из «Среднеазиатского обозрения», а также Масселл, Парк вынуждены признать не только военные успехи Красной Армии в борьбе с басмачеством, но и действенность политических и экономических мер, предпринятых Советской властью в 1920–1924 гг. для его ликвидации[608]. Эти меры Масселл считает «важным фактором» в поражении басмачества[609].
Отдельные «советологи» не могут замолчать того факта, что благодаря военным, политическим мерам, новой экономической политике удалось нормализовать положение в Туркестане, одержать победу над басмачами во главе с Энвер-пашой[610]. Признавая это, они все же не могут не акцентировать внимание на якобы плохом вооружении басмачей, не имевших артиллерии, и на «специально подготовленной», оснащенной «современным» оружием Красной Армии, что будто бы обусловило поражение басмачества[611].
Парк, Пайпс, Масселл и др. полагают, что возврат к некоторым порядкам, свойственным дореволюционному укладу народов Средней Азии (восстановление вакуфных земель, судов шариата и т. д.), — одна из основных причин, заставивших басмачей прекратить свое сопротивление. Вновь игнорируется классовая природа этих мероприятий, не менявших сущности становления нового строя в Средней Азии. В ходе социалистического строительства коренное население Средней Азии убедилось в преимуществе народных судов перед судами казиев, светских школ перед религиозными. Так, если в 1922 г. в Ферганской, Зеравшанской, Самаркандской, Амударьинской областях было 343 казийских суда, то в 1924 г. — уже около 71. К середине 1925 г. в Киргизской автономной области из 9 судов казиев было распущено 6[612]. В 20-х гг. в Средней Азии, на Северном Кавказе и в Закавказье был осуществлен переход системы народного образования на светский путь, произошла ликвидация конфессиональных школ, что в значительной степени подорвало монополию ислама в культурной жизни общества и базу для «воспроизводства» религиозных элементов в последующих поколениях[613].
Пайпс же вкупе с другими считал, что «экономические и религиозные уступки коммунистов лишили басмаческое движение народной поддержки и позволили властям вначале локализовать, а затем полностью его подавить»[614].
«Советологами» совершенно игнорируется или преуменьшается значение политических мер, предпринятых Коммунистической партией и Советским правительством по привлечению трудящихся масс к борьбе с басмачеством. Известно, что В. И. Ленин уделял этим мероприятиям особое внимание. Он не случайно выделил то место в резолюции VI съезда Компартии Туркестана, где констатировалось, что «там, где басмаческий террор был ослаблен и организована туземная беднота и где Советская власть приняла целый ряд мер политического и экономического порядка (ликвидация кулацко-байского засилья, земельная реформа, формирование местной милиции и красноармейских частей и т. д.), заинтересовав этим бедноту, там басмачество утратило свою силу и влияние, а население, наоборот, рука об руку с Красной Армией начало активную борьбу с ним»[615].
Успехи Красной Армии, указывается в советской историографии, объяснялись не только ее боевыми действиями, но и активной поддержкой трудового народа. Дехкане видели в Красной Армии своего спасителя от террора и грабежа басмачей и поэтому охотно помогали ей продовольствием, участвовали в вооруженной борьбе с бандами[616].
Клеветнически утверждая, будто басмачество было подавлено «исключительно русскими войсками», реакционная буржуазная историография игнорирует многонациональный состав частей Красной Армии, в рядах которой служили и активно боролись с контрреволюцией узбеки, туркмены, казахи, киргизы, представители других народов Средней Азии.
Уже отмечались особенности строительства Красной Армии в Туркестане. Подчеркнем еще раз, что бойцы и командиры всех национальностей показали примеры героизма и самоотверженности в боях с басмаческими бандами.
Не просто военное превосходство, а социально-политические факторы: верность революционным идеалам, действительно всенародная поддержка трудящихся масс в борьбе с контрреволюционными, антисоветскими силами, организованность, моральный дух красноармейцев — обусловили разгром басмачества.
Таким образом, «советология» искажает истинные причины краха басмачества. И по-другому быть не может. Все трактовки ликвидации басмачества сводятся к одному: умалить, принизить такие решающие факторы, как значение ленинской национальной политики, успешное строительство социализма народами СССР.
Нельзя не отметить и того, что причина краха басмачества в буржуазной историографии рассматривается сквозь призму истории «деятельности» отдельных его главарей. Реакционные авторы возвеличивают Энвер— пашу, других главарей ферганского, хивинского и бухарского басмачества, всячески восхваляют их успехи в период, когда Энвер-паше на время удалось объединить басмаческие банды.
Начиная с 20-х гг. и по настоящее время реакционная буржуазная историография изображает палача армянского народа авантюриста, агента международного империализма Энвер-пашу «романтиком», восхваляя его мнимые добродетели только для того, чтобы утвердить его как «героя борьбы с большевиками», отстаивавшего право туркестанцев на самоопределение.
Кастанье, Хостлер, Пайпс, некоторые другие буржуазные авторы рассматривали Энвер-пашу как «национального героя мусульман»[617]. Причем американский «советолог», бывший полковник Ч. Хостлер упрекал западных авторов в том, что они недостаточно оценили «подвиг Энвера», обусловливая это тем, что в период первой мировой воины он был врагом союзников[618].
Современная «советология» сознательно умалчивает о высказываниях Эссертона и Макмуна по поводу «наполеоновских» планов Энвера создать «мусульманскую империю», которые показывают истинное лицо «национального героя» (Эссертон дошел до того, что назвал Энвер-пашу «Наполеоном Средней Азии»)[619].
Олкот же представляла Энвер-пашу «романтическим искателем приключений, прибывшим в Россию» якобы для того, «чтобы увидеть философию Ленина в действии». Автор, конечно, замалчивала, почему этот «романтик» вдруг решил с помощью басмачей «нанести поражение большевикам» и создать «пантуркестанскую (читай: пантурецкую. — Авт,) конфедерацию, в которую также включались китайский Туркестан, Афганистан и Турция»[620].
Другой буржуазный автор, Ландау, указывал, что Энвер-паша в идеологических целях использовал как пантюркистские, так и панисламистские лозунги и только его гибель помешала воплотить замысел «организации антибольшевистского восстания повсюду, где только возможно было»[621]. Этим невольно вскрывалась сущность басмачества как контрреволюционного и антисоветского выступления.
Многие факты из биографии Энвера открыто фальсифицируются. Так, пишется о якобы восторженном приеме Энвер-паши делегатами Первого съезда народов Востока, состоявшегося в сентябре 1920 г. в Баку[622]. Однако известно, что делегаты дали в целом объективную оценку заявлениям авантюриста. В связи с декларацией, предложенной Энвером, съезд народов Востока указал на то, что необходимо проявлять «особую осторожность по отношению к тем вождям движения, которые в прошлом вели на бойню турецких крестьян и рабочих в интересах одной империалистической группы и, таким образом, привели трудящиеся массы Турции к двойной гибели за интересы маленькой группы богачей и высшего офицерства»