ельство которой для формирования своих вооруженных сил использовало басмаческие отряды Иргаша[645].
При общих исходных методологических установках в определении хронологических рамок басмачества у отдельных буржуазных авторов есть и некоторые расхождения: если большинство считает, что наиболее интенсивно оно проявлялось в 1918–1924 гг. и спорадически существовало до начала 30-х гг. (1933 г.)[646], то Хостлер полагает, что «в виде изолированных восстаний» басмачество существовало с «1931 по 1939 год и позднее»[647], а Беннигсен и Уимбуш утверждают, будто басмачество продолжало существовать в отдельных районах до 1936 г.[648] Но доказательств этому у них нет и быть не может.
Известно, что бандитский набег Ибрагим-бека в 1931 г., который Хостлер причисляет к «восстанию», был последней попыткой «возродить» в широком масштабе басмачество.
Отдельные шайки басмачей до начала 30-х гг. скрывались в песках Каракумской пустыни. В 1933 г. были разгромлены их последние остатки на территории Таджикской и Туркменской республик.
Активизация басмаческих шаек в конце 20-х — начале 30-х гг., как известно, была вызвана обострением классовой борьбы в связи с осуществлением коллективизации, призванной ликвидировать эксплуататорские элементы в деревне. Олкот прямо указывает, что цель этих выступлений — сохранить «традиционную экономическую и социальную структуру»[649]. Под этим надо понимать: сохранить старые эксплуататорские порядки. Тем самым Олкот вопреки своей концепции вскрывает классовую сущность басмачества.
Басмаческие банды, действовавшие в Туркмении в конце 20-х — начале 30-х гг., нанесли огромный ущерб республике. Старая истина, гласящая, что гибнущий хищник опасен, получила убедительное подтверждение. Басмачи — «хищники каракумских песков» — оставили после себя долго не заживавшие раны. Сколько мужественных борцов за социализм пало от рук басмачей, сколько детей осталось сиротами!
Среди павших героев — районные руководители из Куня-Ургенча Бердыев и Садыков, активисты из аула Мулик-Язы Векил-Базарского района братья Аннамурадовы, секретарь комсомольской ячейки аула Ходжам-Кала–2 Кара-Калинского района Бекмурад Довлетов, активист из Порсинского района Аманнепес Овезов, активистка из Карабекаульского района Кейик Саметова, бедняк из Чарджоуского района Нобат Овезмурадов, батрак, колхозный активист из Байрам-Алийского района Рахман Ниязов и многие другие.
Большой ущерб басмачество нанесло народному хозяйству. Длинен перечень сожженных складов, разграбленных магазинов, разрушенных предприятий, совхозных помещений, жилых домов. А вытоптанные посевы, уничтоженный сельхозинвентарь!
Огромный урон понесло скотоводство. Только за зиму 1930 г. поголовье скота сократилось на 19 %. Погибло, было разграблено или угнано за границу 375 тыс. каракульских овец. В 1931 г., когда басмачество в Туркмении достигло апогея, поголовье каракульских овец снизилось на 41 %, грубошерстных — на 62, крупного рогатого скота — на 52 %.
Понадобились долгие годы, упорнейший труд рабочих и колхозников Туркмении, чтобы залечить раны, нанесенные «хищниками пустыни»[650].
Заключение
В конце марта 1920 г., когда гражданская война в нашей стране еще не была завершена, но уже зримо виделась приближающаяся победа Советской власти над объединенными силами внутренней контрреволюции и международного империализма, В. И. Ленин в докладе ЦК IX съезду РКП (б), призывая партию к обобщению опыта «пережитого года», Исходя из актуальных задач, стоявших тогда перед Советской властью, сформулировал следующую политическую закономерность: «…сила революции, сила натиска, энергия, решимость и торжество ее победы усиливают вместе с тем силу сопротивления со стороны буржуазии». Разъясняя смысл и значение этой закономерности, вождь партии сказал: «Чем мы больше побеждаем, тем больше капиталистические эксплуататоры учатся объединяться и переходят в более решительные наступления»[651].
В современных условиях развития мирового революционного процесса эти теоретические положения В. И. Ленина получили новое подтверждение. Стратегия империализма направлена на то, чтобы попытаться, с одной стороны, если не сорвать, то хотя бы затормозить ведущую тенденцию современного социального развития — переход человечества от капитализма к социализму и коммунизму, а с другой — лихорадочно найти пути спасения капитализма, приспособить его к изменившемуся соотношению сил в мире.
Среди других средств по осуществлению этой глобальной задачи империализма немаловажную роль играет реакционная историография, отводящая большое место истории СССР и КПСС и имеющая значительный «задел» по искажению жизни и борьбы народов Советского Востока.
Фальсификация исторического процесса в Средней Азии является составной частью антикоммунизма, отражением борьбы империалистической реакции на идеологическом фронте. Она также составная часть попыток дискредитации на международной арене марксистско-ленинской историографии, органически сочетающей в себе принципы партийности и историзма.
Для фальсификаторской литературы по истории Октябрьской революции и гражданской войны в Средней Азии, а следовательно, по истории басмачества характерны некоторые общие черты.
Первая
из них состоит в отрицании объективной закономерности и всемирно-исторического значения Великой Октябрьской социалистической революции в Средней Азии. На этой антинаучной методологической позиции строятся выводы и обобщения о невозможности существования союза пролетариата России и трудовых масс национальных окраин в социалистической революции и гражданской войне.
Фальсификаторы изо всех сил стараются доказать, что Советская власть якобы продолжает в Средней Азии колониальную политику русского царизма, что здесь «сменилась лишь вывеска» и произошел процесс «насильственной советизации». Поэтому, доказывают они, трудящиеся местных национальностей якобы не принимали никакого участия в Октябрьской революции, в упрочении Советской власти, в гражданской войне на стороне Советов, в социалистическом строительстве. Буржуазные историки выдумали специальный термин «пролетарская колонизация», который они вместе с версией о «новом красном империализме» и применяют по отношению к Советской Средней Азии.
Отмеченные выше исходные позиции нужны реакционной буржуазной историографии и для того, чтобы опорочить огромное международное значение некапиталистического, социалистического пути развития народов Средней Азии.
Вторая
черта состоит в том, что фальсификаторы в извращенном виде описывают ход гражданской войны в Средней Азии, расстановку в пей классовых сил и причины победы Советской власти. В. И. Лепин еще в 1914 г. в работе «Приемы борьбы буржуазной интеллигенции против рабочих» указывал, что с ослаблением, подрывом и падением идейного влияния буржуазии она «везде и всегда прибегала и будет прибегать к самой отчаянной лжи и клевете»[652].
Буржуазная реакционная историография доказывает, что борьба в Туркестане в годы гражданской войны имела не классовый, а сугубо национальный характер. Поэтому ею отрицается наличие классовых противоречий внутри местного населения, так как якобы существовала некая «исламская демократия». С этих позиций басмачество рассматривается как «национальное», «народное» движение против Советской власти. Отсюда — путь к отрицанию факта интернационального сплочения трудящихся, к игнорированию значения политических и социально-экономических преобразований Советской власти, к извращению вопроса о союзе народов Средней Азии в борьбе с общим классовым врагом.
Главной причиной краха басмачества «советология» считает подавляющее военное превосходство Красной Армии, игнорируя или фальсифицируя партийно-политическую работу среди населения и отход от басмачества той части трудящихся, которая ранее его поддерживала. В то же время для современной буржуазной литературы характерно замалчивание роли М. В. Фрунзе, других крупных партийных и советских работников в ликвидации басмачества. Главари же басмаческих банд представляются «борцами за свободу» и даже… «романтиками».
Среди буржуазных историков превалирует утверждение, будто крах басмачества положил конец «национальному единству Туркестана», усилил «русское влияние в крае», так как «Красная Армия вновь завоевала Туркестан».
Третья
черта заключается в том, что фальсификаторы фактически отрицают большую роль международного, и особенно английского и американского, империализма в разжигании и проведении гражданской войны в Туркестане. Работы, проникнутые ненавистью к народам Советского Союза и Коммунистической партии, служат целям оправдания и прикрытия англоамериканской захватнической политики в отношении народов России, и в том числе Средней Азии. Фальсификация истории басмачества нужна реакционным историкам и для оправдания идеологии современного неоколониализма, захватнических войн, ведущихся в наши дни международным, и особенно американским, империализмом[653].
В «советологии» последних лет всячески подчеркивается якобы ведущая роль Афганистана в помощи басмачам.
Четвертая черта выражается в том, что фальсификаторы истории предпринимают заранее запланированное массированное контрнаступление на зарубежных прогрессивных историков с целью опорочить действительность, скрыть правду об участии народов Средней Азии в Октябрьской революции, гражданской войне и социалистическом строительстве. Однако их попытки, как показывает исторический опыт, тщетны, объективное изложение истории первых дней Советской власти находит все большее понимание среди народов капиталистических государств.