Начинает Зенас объяснять:
— Эзоп, этот бездельник, которого ты в поле послал землю копать, тот, со вспученным брюхом...
— Что? родил кого-нибудь? — спрашивает хозяин.
— Ничего подобного, — говорит Зенас, — только был он немой, а теперь заговорил.
А хозяин на это:
— Так чего же ты от меня хочешь? По-твоему, это чудо?
— Еще бы! — говорит Зенас.
— С какой стати? — спрашивает хозяин. — Допустим, боги разгневались на человека и отняли у него голос на время, а потом смилостивились и вернули ему голос: разве не так дело было? И ты думаешь, это чудо?
— Конечно, хозяин, — говорит Зенас. — Потому что едва он раскрыл рот, как начал говорить самые немыслимые вещи: и меня честит нещадно, и тебя, да так, что сил нет слушать.
(11) Это уже хозяина встревожило; говорит он Зенасу:
— Тогда ступай, продай его.
А Зенас в ответ:
— Шутишь, хозяин! Ты что, не знаешь, какой он урод? Да кто же себе купит этакую обезьяну заместо человека?
— Все равно, — говорит хозяин, — тогда отдай его даром; а не захочет никто брать — запори его насмерть.
Так получил Зенас полную власть над Эзопом. Влез он опять на коня и отправился обратно в именье. Едет и думает: "Вот теперь Эзоп у меня в полной власти: хочу — продам, хочу — подарю, хочу — убью. Но с какой стати убивать его, коли он мне ничего не сделал? Лучше продам его!"
Вот какую пользу принесли Эзопу дары богов.
IV
(12) Как раз в это время один работорговец ехал верхом их деревни в город. Чтобы не изматывать своих рабов тяжелым грузом, он хотел принанять в деревне скотину, но ничего не нашел и возвращался в город. Зенас его знал; вот встретились они, и Зенас с ним поздоровался:
— Торговцу Офелиону привет!
— Старосте Зенасу привет! — отвечает тот. — А нельзя ли у тебя, Зенас, какой-нибудь скотины нанять или купить?
— Нет, клянусь Зевсом, — говорит Зенас, — а вот есть у меня по дешевке раб-мужчина, коли желаешь.
А работорговец, который только этим и промышлял, говорит:
— И ты еще спрашиваешь, желаю ли я раба по дешевке, — я, работорговец?
— Ну, так идем со мной в соседнее именье, — говорит Зенас.
(13) Привел его Зенас в поле и говорит рабам:
— Сбегайте кто-нибудь и кликните с работ сюда Эзопа.
Побежал один раб, отыскал Эзопа с заступом в руках и кричит:
— Эзоп, бросай заступ, иди за мной, хозяин зовет!
А Эзоп говорит:
— Какой хозяин? Настояший или только управляющий? Коли это не хозяин, а управляющий, — говори ясней и не путай: ведь и он такой же подъяремный раб, как и мы.
"Вот те на! — подумал раб, — и что это с ним приключилось? Едва говорить научился, а уже ко всему придирается".
Бросил Эзоп свой заступ и говорит:
— До чего же это тяжко — быть рабом у раба! Сами боги этого не любят. "Эзоп, прибери в столовой! Эзоп, истопи баню! Эзоп, принеси воды! Эзоп, покорми скотину!" Все, что ни есть грязного, низкого, мерзкого, рабского, все валят на Эзопа. Но зато теперь по божьей милости я могу говорить; и уж как приедет хозяин, я ему выложу все как есть, и не быть тогда этому молодцу старостой! Ну, а покуда приходится делать, что велят. Идем, товарищ!
Вот пришли они, и раб говорит:
— Добрый господин, вот Эзоп.
А Зенас говорит:
— Эй, друг-торговец, посмотри-ка на него!
(14) Повернулся торговец, посмотрел на Эзопа, увидел, что это за отродье, и говорит:
— Ну, когда карлики будут воевать с журавлями, этот будет у них трубачом. Да что же это такое: человек или репа? Кабы он еще не говорил, я решил бы, что это котел на ножках, мешок со снедью, яйцо из-под гусыни! Ну, Зенас, я на тебя в обиде. Я давно бы уж мог быть дома, а ты у меня только время отнимаешь, и продавал бы хоть что-то путное, а не это отребье.
Так сказал он и пошел прочь. (15) Но Эзоп ухватил его за край плаща и сказал:
— Послушай-ка!
— Пусти, — говорит торговец, — и чтоб тебе не видать ничего хорошего! Какого черта ты меня задерживаешь?
А Эзоп говорит:
— Скажи, зачем ты сюда пришел?
— За тобой, — говорит работорговец, — чтобы купить тебя.
— Почему же, — спрашивает Эзоп, — ты не купил меня?
— Не твое дело, — говорит торговец, — не хочу я тебя покупать.
А Эзоп ему:
— Купи меня, хозяин: клянусь Исидой, от меня будет много пользы!
— Какая же это будет от тебя польза, — спрашивает торговец, — коли я сдуру передумаю и куплю тебя?
— Скажи, — говорит Эзоп, — разве нет среди твоих рабов таких мальчишек, которые ничего еще не умеют, а только просят есть?
Говорит работорговец:
— Есть.
— Так вот, — говорит Эзоп, — купи меня и приставь к ним дядькой. Как увидят они этакую мою рожу, так сразу испугаются и перестанут безобразничать.
— Неплохо придумано, — говорит работорговец, — клянусь твоей мерзкой рожей! — И спрашивает Зенаса: — Сколько ты хочешь за эту образину?
— Три обола, — говорит Зенас.
— Шутки в сторону, — говорит торговец, — сколько?
— А сколько хочешь, столько и дай, — говорит Зенас.
Заплатил работорговец самую малость и купил Эзопа.
V
(16) Привез он Эзопа в город и привел к своим рабам. Было там двое мальчиков, которых кормила мать; как увидели они Эзопа, тут же заревели и уткнулись в мать.
— Видишь, — говорит Эзоп работорговцу, — я тебе правду сказал: теперь у тебя для непослушных детей есть готовое пугало.
Рассмеялся работорговец и говорит:
— Вон там в столовой сидят твои товарищи — рабы: ступай, поздоровайся с ними.
Вошел Эзоп и видит: сидят молодцы один другого краше, все на подбор, не то Дионисы, не то Аполлоны. Здоровается:
— Привет, — говорит, — товарищи по неволе!
Те зашумели все разом. А Эзоп говорит:
— Я тоже, товарищи мои, такой же раб, как и вы, хотя ни к чему и не пригоден.
А рабы меж собою толкуют.
— Клянусь Немезидой, — говорит один, — и что это взбрело хозяину купить такое страшилище?
— А знаешь, — говорит другой, — зачем его купили?
— Зачем?
— От дурного глаза, чтоб никто не сглазил нашу компанию!
(17) Тут входит к рабам работорговец и говорит:
— Ну, рабы, пришло ваше рабское счастье: клянусь вашим спасением, ни одной скотины ни нанять, ни купить я не смог. Поэтому разбирайте поклажу сами, а завтра утром отправляемся в Азию.
Рабы, разделившись по двое, разбирают поклажу. А Эзоп вдруг падает перед ними на колени и просит:
— Товарищи мои, умоляю вас, я здесь человек новый, слабосильный, дайте мне нести что-нибудь полегче.
— Да хоть ничего не неси, — говорят рабы.
— Нехорошо, — говорит Эзоп, — увидит хозяин, что все рабы дело делают, а я один болтаюсь зря.
Рабы меж собою толкуют:
— И чего это он из кожи вон лезет? Неси что хочешь!
(18) Оглядывает Эзоп весь дорожный скарб работорговца: сундук, циновки, мешки, набитые всякой утварью, тюфяки, горшки, корзины. И увидел он корзину с хлебом, такую, что ее вчетвером собирались нести.
— Приятели, — говорит Эзоп, — дайте-ка я возьму одну только эту корзину!
— Ну, — толкуют рабы, — глупей этого парня мы никого не видывали: просил чего-нибудь полегче, а выбрал самое тяжелое.
— Нет, — говорит один из них, — он не дурак: просто он голодный и хочет иметь хлеб под рукой, чтоб наесться больше всех: пускай себе несет эту корзину!
Обступили Эзопа рабы и скопом взгромоздили на него корзину. И пошел Эзоп с корзиною, как Атлант-страдалец, шатаясь туда и сюда. Работорговец это увидел, подивился и говорит:
— Ишь ты! как Эзоп-то ретиво работает, — и другим свою ношу нести веселей! Знать, и впрямь сэкономил я на такой покупке: ведь эта ноша скотине впору!
(19) А рабы шли по двое со своей поклажей и потешались над Эзопом. только он вышел на дорогу, как начал учить свою корзину ходить. Когда дорога шла вверх, он ее и тянул, и толкал, и даже зубами себе помогал; втащит так ее на гору, а потом спускается с нею легко и без труда, потому что теперь корзина катилась сама собой, а он на ней — верхом.
Худо ли, хорошо ли, добрались они до харчевни. Тут работорговец говорит:
— Эй, Эзоп, дай теперь по хлебу каждой паре.
Рабов было много, и когда все получили хлеб — корзина наполовину опустела. Затем взвалили они поклажу на плечи и снова пустились в путь. И Эзоп теперь шагал куда проворнее. А потом опять пришли они в харчевню, и опять Эзоп раздавал хлеб — и корзина стала совсем пустой. Тут вскинул он ее на плечо и припустился рысцой впереди всех. Рабы меж собой говорят:
— Кто это там бежит впереди? Наш или чужой?
— Не знаю, — говорит один, — но, по-моему, это наш новичок, тот, слабосильный, который тащил такую корзину, что и мул бы не снес.
— Да, — говорит другой, — а у человечка-то умишко не промах!
— Такие человечки, — говорит третий, — с виду неказисты, а умом куда как проворны! Он же нарочно попросился нести хлеб, и теперь хлеба-то у него — все меньше да меньше, а мы наши дрова, горшки да тюфяки как взвалили, так и несем.
— Эх, — говорит четвертый, — распять его мало!
VI
(20) Кончился их путь, и пришли они в Эфес. Работорговец распродал своих рабов за хорошую цену, и осталось у него только трое: два парня, один учитель, другой музыкант, да третьим — Эзоп. Ни за тех, ни за этого никак не давали нужную цену.
Тут один знакомый сказал работорговцу:
— Если хочешь получить за них настоящую цену, поезжай на остров Самос: место это богатое, там держит школу Ксанф-философ, и к нему много народу приезжает и из Греции и из Азии. Кто-нибудь из них да купит у тебя учителя, чтобы легче было заниматься, а еще кто-нибудь — музыканта, чтобы жилось веселей. А может быть, найдется и такой, богом обиженный, который купит у тебя и этого, третьего, чтобы сделать из него старосту, привратника или повара.
Работорговец послушался доброго совета, сел с рабами на корабль и перебрался на Самос. Там высадился, нашел себе пристанище и стал готовить рабов для продажи. (21) Музыкант был пригож собою, — и вот хозяин нарядил его в белый хитон, обул в тонкие сандалии, расчесал волосы, накинул оплечье и вывел на помост. А у другого были тонкие ноги, — и вот хозяин дал ему хитон подлинней и башмаки повыше, чтобы длинный подол и высокие голенища прикрыли неказистые его подколенья, а потом расчесал ему волосы, накинул оплечье и вывел на помост. Только Эзопа он никак не мог ни прикрыть, ни принарядить — ведь он весь был сплошное уродство; поэтому одел он его в дерюгу, тряпьем подпоясал и так поставил стоять между двух красавчиков. Глашатай объявил торг, народ стал оглядываться и толковать: "Ну что за молодцы! Только что это за урод между ними? Он один весь вид портит! Эй, уберите среднего!" Многие так издевались, но Эзоп стоял как ни в чем не бывало.