Басни из «Робертова Ромула»
1 (7). Хвастливый жук.
Один навозный жук вылезал, сытый, из навозной кучи и вдруг увидел, что в вышине летит орел, да так быстро, что за малое время облетает огромные просторы неба. Стало жуку обидно, и сказал он своим так: «Смотрите, вот орел: клюв и когти у него хищные, тело крепкое, крылья быстрые; когда захочет, он и до облаков взлетает, когда пожелает — и к самой земле мчится. А мы с вами живем у природы в немилости, и не считают нас ни за летучих, ни за ползучих тварей, хотя ведь орел ни голосом не слаще меня, ни перьями не ярче меня. Нет! пристану лучше я к птицам и буду с ними повсюду летать и жить». И тут взлетел он в небо и загудел противным своим гудением. Но когда в вышине захотел он лететь за орлом, то не выдержал сильного ветра и рухнул, измученный и перепуганный, далеко-далеко от своих обычных мест. И здесь, оставшись без корма, сказал он уныло: «Ах, вернуться бы мне на мою навозную кучу — и что мне за дело тогда, считают меня летучим или ползучим?»
Так люди надменные в своем хвастливом чванстве бывают наказаны: не достигнув тех благ, которых искали, они лишаются и тех, какие имели.
2 (9). Крестьянин и его жена.
Один мужик увидал жену свою в роще с любовником. Рассвирепел он и бросился к ним. Любовник вскочил и скрылся в роще, а жену мужик пустился ругательски ругать. Но та сделала удивленный вид и спросила, за что же это он ее так ругает? Ответил муж, что видел ее с любовником. И тогда вскричала женщина громким голосом: «Ах, бедная я, бедная! Теперь помру я через три дня, и в этом нет сомнения! Ведь и с матерью моей, и с бабкой так было: перед тем, как им умереть, появлялся возле них некий юноша, а им оставался невидим. Нет! нельзя мне больше оставаться в миру: поэтому прошу тебя, поделим все наше добро поровну, и тогда я со всей моей долей тотчас уйду в какой-нибудь монастырь». А мужик-то был скуп; вот и говорит он ей: «Что ты, женушка, не делай этого! честное даю тебе слово: никого я с тобою не видел!» — «Нет,— твердит женщина, — не останусь я: пора мне, пора позаботиться о спасении души. И разве не слышу я, как ты меня ругаешь и ругаешь за какой-то грех, а я ни в чем не виновата?» — «Слова дурного больше не скажу, — говорит мужик,— и никакого греха за тобой не знаю! А если я что и говорил, так это в шутку!» — «Поклянись, — говорит женщина, — поклянись своими отцом-матерью, что никого ты со мной не видел, что никуда ты за мною не пойдешь подсматривать, что никогда ты не будешь меня ругать». — «Что ж, давай поклянусь», — говорит мужик. И вот пришли они к монастырю, и там над святыми мощами мужик поклялся во всем обещанном.
Это означает, что у женщины есть все хитрости дьявола, да еще одна, и что обманывать она умеет как за глаза, так и в глаза.
3(10). Кукушка и птицы.
Сошлись однажды птицы выбирать себе царя и вдруг услышали вдалеке, как кукушка кукует. Понравился им голос, громкий и звонкий, а чей он, никто не знал. И решили они, что такая звонкая и говорливая птица достойна быть над ними царем, если только душой и делами она не хуже, чем пением. Вот и послали они синицу, чтобы посмотреть, как она выглядит да как живет. Прилетела синица, села на дереве неподалеку и увидела кукушку. Смотрит: вид у кукушки жалкий, голова понурая, царственности никакой, а скорее видны бессилие и трусость. Захотела синица получше испытать кукушкин нрав: уселась на дерево над самой кукушкой и нагадила ей прямо на спину; а кукушка и тут не пошевельнулась. Полетела тогда синица прочь, браня и ругая кукушку, и рассказала всем птицам, какая та трусливая и как не посмела даже отомстить, когда ее осрамили. «Как же, — говорит, — будет она защищать нас от больших птиц, когда даже себя защитить от такой крохотной птички, как я, и то она не смеет? Нет, избави нас бог избрать такого правителя; а изберем кого-нибудь умного, сильного и смелого». Вот и выбрали птицы царем над собою орла, рассудив, что царем он будет достойным, ибо рост у него видный, клюв и когти острые, от вражьих набегов он защитник верный, а справедливости блюститель честный и строгий. Кроме того, в пище и во всем он умерен, так что не будет гневить народ непомерными поборами: раз насытясь, он несколько дней постится, ибо ведает, что не под стать царскому достоинству угнетать народ непрерывными тяготами.
Такой пример учит народ: выбирая себе господина или судью, предпочитать следует не того, кто на словах велик, а на деле ничтожен, но того, кому добродетель дает силы отражать врагов и подавлять несправедливых.
4(11). Продавец коня.
Один мужик вырастил коня на продажу и хотел получить за него двадцать солидов. И сосед его готов был этого коня купить, только просил сбавить цену. Сошлись на том, чтобы цену коню назначил первый человек, которого они встретят по дороге на рынок. И случилось так, что повстречался им человек одноглазый. Спросили его, какова настоящая цена коню? а он и ответил: «Настоящая цена коню — десять солидов». Покупщику такие слова понравились, и он потребовал себе коня за эту самую цену: но продавец все спорил и спорил, пока не пришли они со своим делом в суд. Покупщик ссылался на взаимный уговор их и на то, что оценщик был незнакомый и, стало быть, вне подозрения. Но продавец отвечал, что оценка его недействительна: раз он был одноглаз, значит, видел он только половину коня и, понятно, назначил за нее половину цены. Услыхав такое рассуждение, расхохотались судьи и кончили дело шуткой, а мужик со своим конем воротился домой, с честью оправданный от обвинений соседа.
Так умный человек может уйти от беды, если слова его, хоть сами по себе и несерьезные, искусно принимают видимость рассуждения.
5(13). Ястреб, орел и журавль.
Однажды орел сильно прогневался на ястреба и погнался за ним по пятам, а все остальные птицы — следом. Но ястреб, спасаясь, залетел в расщелину горы и там спрятался. Орел перед расщелиной стал толковать со своими баронами, кто из них лучше сумеет вытащить ястреба. И вот поручили это журавлю, который со своей длинной шеей легче мог до него дотянуться. Но когда журавль подошел, вытянул шею и запустил голову в расщелину, ястреб тут же ухватил его за горло обеими когтистыми своими лапами и с силой стиснул. Журавль от этого внезапного нападения и от этих острых когтей так испугался, что его прослабило, и замарал он и орла и всех птиц, что стояли вокруг. И поэтому, едва он вырвался из ястребиных когтей, так от великого стыда тотчас решил улететь из родного края прочь и поселиться в неведомых местах. И уже пустился он в путь, и уже летел над открытым морем, как вдруг повстречалась ему чайка и спросила, отчего это решил он переселиться? Рассказал журавль обо всем, что с ним приключилось, а чайка и спрашивает: «Сам-то ты бежишь, а зад-то свой, я думаю, ты оставил на старом месте?» — «Нет, — отвечает журавль, — он у меня везде с собой». — «Тогда вот тебе мой совет, — говорит чайка, — возвращайся-ка ты в родной край, потому что так и на чужбине с тобой может приключиться что-нибудь такое или похожее». И журавль согласился и вернулся.
Так бывает со многими, кто покидает родной край, чтобы уйти от сра,ма, но в чужой земле с ними приключается то же самое, а то и похуже. Не землю, а нрав свой должен менять человек.
6 (14). Волк кающийся.
Волк решил замолить свои злодеяния и дал обет не есть ничего мясного весь великий пост до самой пасхи. Но вскоре встретился ему на опушке рощи жирный баран, один-одинешенек, и сказал волк сам себе: «Ах, с каким удовольствием отведал бы я этого барана, кабы не было на мне зарока! Впрочем, о чем я думаю? ведь он один, а это значит, что любой прохожий может с ним расправиться, если я сам о нем не позабочусь! Стало быть, уж лучше я решу, что это — лососина, возьму да-и съем; тем более, что лососина — пища нежная и в эту пору стоит дорого». И с этим он барана схватил и сожрал.
Так иные, привыкнув ко злу, настолько бывают развращены душой, что ни клятва, ни обет уже не сдерживают их желаний, и при первом же случае они возвращаются к своим привычкам.
7(15). Ласточка и воробьи.
Один мужик собрал по осени урожай и положил в житницу. А ласточка, которая там гнездилась под стрехой, созвала туда воробьев; они налетели через окошко и стали клевать мужиково зерно. Заметил это мужик и расставил на воробьев силки и петли; но ласточка их предупредила, и они на недолгое время перестали прилетать. Догадался мужик, что это ласточка открыла его умысел, и убрал силки, говоря громким голосом, что на птиц он больше »не в обиде и ловить их не собирается. А после этого вышел из житницы и расставил свои силки и прочие снасти на воробьев снаружи и потихоньку. Ласточка словам мужика поверила и опять пригласила воробьев на угощение: теперь-де ничего им не грозит. Налетели воробьи, стали клевать; а мужик как накинул разом на все окна свои тайно приготовленные сети, так и запер всех в житнице, похватал и стал избивать. И тогда один из воробьев так сказал ласточке: «Лживо ты говорила, что ничто нам не грозит: погибельное угощение ты приготовила для нас!» Но ласточка отвечала: «Не я, а мужик меня обманул, и я, поверив ему, обманула вас. Но теперь вижу: не всему, что говорят, можно верить».
Так многие по своему легковерию часто передают другим самые лживые слухи.
8(18). Крестьянин и волы.
Один мужик вывозил на волах из хлева тот навоз, который они же и навалили. Волы на него стали браниться: они-де своими трудами доставляют ему и пшеницу и ячмень, чтобы он со всем домом жил безбедно немало лет, а он их за это посылает на такую грязную работу. Но мужик им в ответ: «Скажите, а не вы ли сами понаделали все то добро, которое везете?» — «Не спорим,» — говорят быки. — «А коли так, — говорит мужик, — то это будет только справедливо: на покое вы загадили мой дом, на работе вы его очищаете».
Басня относится к слугам, ворчливым и надменным: сделав что-нибудь хорошее, они тотчас начинают ворчать и не помнят, сколько хорошего было сделано для них самих. А сделав что-нибудь дурное, они об этом всегда помалкивают.
9 (19). Заяц и олень.
Заяц увидел олеия с прекрасными его ветвистыми рогами и начал сетовать перед Юпитером на свою долю: и слабый-то он, и убогий, и никто его не боится, поэтому-де он просит дать ему для красы и для защиты такие вот рога, как у оленя. Сказал ему Юпитер, что тяжелы они и не справится он с ними. «Ничего, — отвечал заяц, — отлично справлюсь я с такими рогами». Тогда, по велению Юпитера, выросли у него на голове рога, огромные и ветвистые. Но тут и оказалось, что под тяжестью их заяц не мог уже бегать; попался он пастухам, и они его убили.
Так многие жаждут многого и чают найти в нем себе почет, а обретают невзгоды и смерть.
10(20). Волк и навозный жук.
Спал однажды волк в своей пещере, как вдруг забрался ему под хвост навозный жук. Проснулся волк от жестокой боли и долго катался по земле туда и сюда, пока, наконец, жук не выбрался оттуда, где он был. Увидел его волк и возненавидел, что от такой ничтожной мелкой твари терпел он столько мук. «Несчастный, — говорит он, — да как ты смел напасть на того, кто и лучше тебя и сильнее? Ну, что ж, если ты на свою силу надеешься, собирай всю родню, друзей и близких и выходи на бой со мною и с моими — а сойдемся завтра на этом поле». Так и договорились и на другой день вышли к бою: с волком были звери лесов и чащ, а с жуком — все жуки и все их племя мух и ос. И звери, по совету волка, все заткнули себя сзади и сверх того еще обвязали ремнями. Вот сошлись они, и оса первая пребольно ужалила оленя; не стерпел олень, подскочил, и лопнули на нем ремни. Как увидел это волк, так вскричал громким голосом: «Спасайся, кто может! Не держатся наши ремни: промешкаем самую малость — и у каждого будет под хвостом оса или жук, а то и оба». И услышав это, все пустились в бегство.
Так со многими бывает: в трудную минуту не раз приходится с немалым позором уступать даже слабым и презираемым.