"Я сена не искал. А что до нотр дам,
Скажу по совести, что их премного там,
И всех мастей! Но только нет, шалишь!
Не дам смотреть я послан был в Париж!"
"Зачем же ездил ты, приятель, за границу?"
"А что тут много говорить,
Нам есть чему в Европе поучиться,
Чтоб лучшее потом у нас внедрить!"
"Какие ж новые ты видел достиженья?"
"Что ж… Видел кое-что… К примеру, взять кино:
У них в кино разрешено куренье,
У нас в кино курить запрещено!
А пепельницы там! Оформлены прекрасно!
А если бы ты знал, каких я вустриц ел!
Постой, куда же ты?" - "Да все уже мне ясно:
Хоть много видел ты, да не туда смотрел!"
Таким "мыслителям" зачем бывать в Париже?
Их можно посылать куда-нибудь поближе!
1956
РОМАШКА И РОЗА
"Прошу меня простить за обращенье в прозе! -
Ромашка скромная сказала пышной Розе. -
Но вижу я: вкруг вашего стебля
Живет и множится растительная тля,
Мне кажется, что в ней для вас угроза!"
"Где вам судить о нас! - вспылила Роза. -
Ромашкам полевым в дела садовых роз
Не следует совать свой нос!"
Довольная собой и всех презрев при этом,
Красавица погибла тем же летом, -
Не потому, что рано отцвела,
А потому, что дружеским советом
Цветка незнатного она пренебрегла…
Кто на других глядит высокомерно,
Тот этой басни не поймет, наверно…
1956
ДАЛЬНОВИДНАЯ САМОКРИТИКА
К начальнику явился подчиненный
И заявленье положил на стол.
Престранной просьбой очень удивленный,
Начальник вслух прошение прочел.
А эта просьба излагалась так:
"Прошу меня уволить. Я - дурак".
Был сух и строг начальника ответ:
"Нам лучше знать, дурак вы или нет".
Из кабинета подчиненный вышел.
И обратился с той же просьбой выше.
Здесь на прошенье был ответ таков:
"У нас в системе нету дураков!"
"Но я - дурак! И самый настоящий!
Прошу меня освободить от дел!"
"А нам виднее!" - Бас руководящий
Из-за стола угрюмо прогудел.
Настойчив был дурак самокритичный,
Он про себя сказал: "Не унывай!
Ты - феномен. Твой случай не типичный!
Ходи. Пиши. И дальше пробивай!"
Во всех инстанциях он побывал с прошеньем
И был освобожден. Однако… с повышеньем!
1956
ДВА ТОПОРА
Пошли рубить два новых Топора.
(Мы знаем, Топоры на это мастера!)
Так вот, один из них попал в зеленый Бор, -
И разгулялся же Топор!
Был с лесом у него короткий разговор:
Столетние дубы, и молодые ели,
И сосны стройные, что кронами шумели,
Черемухи, что так весной цвели, -
Под первым Топором в расправе полегли…
Второй Топор попал в соседний Бор,
Но стал Топор вершить свой приговор
Над теми лишь в лесу, что жили до сих пор
За счет других, собратьям жить мешая,
И заглушая их, и света их лишая.
К загнившим на корню он беспощаден был -
Под самый корень их рубил,
Чтоб лес, здоровый лес от них освободился!
И благодарный лес преобразился -
Помолодевший, ветви распростер,
Бездомных всех певцов собрал под свой шатер
И с новой силой к солнцу устремился.
И эту силу дал ему - Топор!…
1956
ТРИ ПОРТРЕТА
Был однорук и одноглаз
Великий хан Ахмед.
Трем живописцам как-то раз
Он заказал портрет.
"Иметь портрет угодно мне, -
Всем трем он заявил, -
Где б я в бою и на коне
Написан вами был!"
Трубят рога. На грозный суд
Того, кто всех сильней,
Два первых автора несут
Работу многих дней.
Перед портретом хан встает,
Разгневан, возмущен;
Нет! Он себя не узнает!
Нет! На коне не он!
"Я одноглаз и однорук,
А этот хан сидит -
Двумя руками держит лук.
Во все глаза глядит!
Ты исказить меня посмел,
И ты мне дашь ответ!"
"Казнить угодника", - велел
Сердитый хан Ахмед…
Своим вторым портретом хан
Не меньше оскорблен.
"Я узнаю коварный план! -
Затрясся в гневе он. -
На радость всем врагам вокруг
Ты подчеркнул, смутьян,
Что одноглаз и однорук
Твой повелитель хан!…"
Так портретист-натуралист
Погиб во цвете лет…
Его собрат, дрожа как лист,
Еще несет портрет.
Поскольку хан изображен
Верхом и не анфас,
Неясно, однорук ли он
И есть ли правый глаз.
Видна здоровая рука,
Что крепко держит щит,
И левый глаз, что цел пока,
Как у орла, глядит!…
Художник этот стал богат,
Ходил в больших чинах
И умер, люди говорят,
При многих орденах.
Я среди авторов не раз
Встречал таких ребят -
Они не пишут жизнь анфас,
Все в профиль норовят!
1956
КАНАРЕЙКА И КОШКА
"Хозяин, почему должна сидеть я в клетке
На жердочке, а не в саду на ветке?
Зачем меня ты держишь взаперти?
Для звонких трелей, для веселых песен
Решетчатый приют твоей певунье тесен!"
"Тебя попробуй только отпусти -
Останутся лишь перышки да ножки!
Я берегу тебя от кровожадной кошки!"
"Не лучше ли тогда, так жизнь мою храня,
Ту кошку запереть, чтоб выпустить меня?!"
1957
ФИЛИН И СВЕТЛЯЧОК
В глухой ночи, как яркий ночничок,
Меж трав и меж цветов светился Светлячок
(Печальный же удел ему достался!).
Заметил Филин Светлячка, за ним погнался
И в когти хищные схватил.
"Что сделал я тебе?" - "А ты не догадался?
Ты мне мешал!" - "Да чем же?" - "Ты светил!"
Был ясен приговор, и суд недолго длился.
Наш Светлячок угас,
В потусторонний мир переселился…
Точнее говоря, чтоб завершить рассказ,
Он в брюхе Филина, бедняжка, очутился!
1957
ПАВЛИН И ЛАСТОЧКА
У Ласточки, весь день парящей в вышине,
Спросил Павлин, играя опереньем:
"Хотелось бы мне знать, какого мненья
Вы, птицы разные, ну, скажем, обо мне?"
"Что ж, - Ласточка Павлину отвечала, -
Я о тебе от птиц не раз слыхала,
Одно и то же о тебе твердят".
"Что я красив? Что пышен мой наряд?"
"Да нет, не то". - "Так что же?" - "Уж не сетуй:
Что ты глупец, богато разодетый!"
1957
ЗНАКОМЫЙ ГОЛОС
О чем бы ни зашел случайный разговор,
Он тут как тут - и сразу просит слова:
"Зачем и от кого поставлен здесь забор?
Что там поет Петух? "Кукареку" не ново!
Козе - бубенчик? А Коню - хомут?
Где демократия? Где равноправный труд?
Гусиный выводок - не выводок, а каста!
Я не могу молчать! Довольно! Хватит! Баста!"
Восторженный галдеж пошел среди Ворон:
"Как смело говорит! Как независим он!
Вот это критика! Жаль только, голос тонок!…"
Не удивительно, что голос тонок был, -
То на дворе испытывал свой пыл
Самонадеянный молочный Поросенок!
Мне хочется сказать всем юным демагогам:
Прочтите басню вашим педагогам!
1957
ВОЗНИЦА, КОНЬ И ПЕНЬ
Возница на телеге въехал в лес
И колесом в лесу на пень налез.
Остановился Конь и смотрит на Возницу -
Красноречив Коняги умный взгляд,
Он будто говорит: "А ну, подай назад!
Не то у колеса повылетят все спицы!"
Вознице бы и впрямь телегу осадить,
Объехать вредный пень, что вырос на дороге, -
Нет! - он Коня вожжами начал бить!
Конь поднатужился, напряг с усильем ноги,
Рванул вперед что было сил, -
Телегу развалил, а пень не своротил!
Мужик в сердцах клянет телегу и дорогу,
А Конь косит глаза: "Вот ведь дурак, ей-богу!
Что без толку других в беде винить?
Зачем было с пеньком вступать в единоборство
И проявлять нелепое упорство,
Где надо бы смекалку применить?!"
1957
БОЛЬНОЙ КАБАН
К ученой птице - умному Павлину -
Хавронья на прием явилась не одна -
Хавронья привела с собою Кабана.
(Павлин был доктором - умел лечить скотину!)
Павлин спросил: "Чем вам помочь, друзья?"
"Мой Боров заболел! - ответила Свинья. -
Весь день на всех рычит, копытами топочет -
Всем угрожает он! Знать ничего не хочет!
Доходит дело чуть ли не до драк.
Он никаких не терпит возражений
И не стесняется в подборе выражений".
"Я очень нервным стал!" - заметил мрачный Хряк.
Павлин задумался: "Скажите, а бывает,
Что и на Льва он голос поднимает?"
"Нет, этого пока не замечала я,
Со львами вежлив он", - прохрюкала Свинья.
"Быть может, он волков и тигров оскорбляет?"
"Нет, этого мой Хряк себе не позволяет!"
"Ну что ж, - сказал Павлин, - диагноз мой таков:
Поскольку ваш супруг не трогает волков,
Ни тигров и ни львов, а значит, разумеет,
Что голос повышать на сильного не смеет,
И перед ними вовремя робеет, -
Он, с точки зренья докторов,
Здоров!"
Знавал я одного начальника такого:
На подчиненных брызгал он слюной.
"Уволю! Накажу! - кричал он через слово. -
Как вы стоите тут передо мной?"
Его однажды вызвали, прижали,
И у него коленки задрожали:
"Простите! - говорит. - Я нервный! Я больной!"