Иосиф ОрбелиБАСНИ СРЕДНЕВЕКОВОЙ АРМЕНИИ
БАСНИ СРЕДНЕВЕКОВОЙ АРМЕНИИ
Сыну моему единственному, Димитрию Орбели, посвящена эта книга
19 5 6
АКАДЕМИЯ НАУК АРМЯНСКОЙ ССР
ИНСТИТУТ ЛИТЕРАТУРЫ Им. М.X АБЕГЯНА
ИОСИФ ОРБЕЛИ
ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР МОСКВА — ЛЕНИНГРАД 1956
Редактор
А. Т. Ганаланян
Рисунки к басням художника М. Н. Моха
Титулы, переплет и форзац художника С. Н. Тарасова
Форзац по армянской набойке начала XIV в.
Конгревное тиснение на переплете воспроизводит армянские солнечные часы конца XII века из раскопок в гор. Ани
(Развернутый текст басен и сводные новеллы)
Утверждено к печати
Редакционно-издательским советом Академии наук Армянской ССР
Технический редактор А. А. Кирнарская. Корректор И. А. Браиловская
ПРЕДИСЛОВИЕ
Основную задачу этой маленькой книги я вижу в том, чтобы дать читателю в доступной и не-специалисту форме представление, как и в чем свидетельства басен Мхитара Гоша и Вардана Айгекца могут помочь правильному пониманию истории средневековой Армении (да и всего Кавказа), обстановки XII–XIII вв.
Мхитар Гош, умерший в 1213 г., принадлежит к числу наиболее видных деятелей армянской культуры конца XII в. О его жизни и весьма многосторонней деятельности сообщают современные ему письменные свидетельства, из которых особую ценность представляют сведения историка XIII в. Киракоса Гандзакца. Он уделяет много внимания и места разносторонней характеристике Мхитара Гоша, неизменно проявляя к нему подчеркнутое уважение как к деятелю армянской церкви, умудренному в области богословия, и подчеркивая, что Мхитар пользовался исключительно большим авторитетом среди своих современников в вопросах, касающихся церковного распорядка и монастырского устава.
Это было в период особо обостренных и бурных споров, относившихся к области монастырского землевладения и назревшей неотложности лишения церковных феодалов права сохранять за собой после пострижения владельческие права на земельные и иные вклады в монастырскую общину.
Основным и главным трудом Мхитара Гоша является его Судебник, при составлении которого он использовал и ветхозаветные законы, и византийские судебники, и обычное право армян и соседних народов. В этом Судебнике он показал себя прогрессивным, опережающим свой век мыслителем.
Прогрессивность миропонимания и мышления Мхитара Гоша проявилась не только в тем, что он не считал возможным признавать свой Судебник законченным и завершенным трудом, исходя из необходимости и на протяжении своей дальнейшей жизни внссить дополнения и поправки и настаивая на внесении тех и иных изменений другими лицами на протяжении времен. Образным выражением и обоснованием этой мысли, мне кажется, является одна из самых замечательных басен Мхитара (136), где проводится мысль, что действия человека, худые и хорошие, зависят не от его усмотрения и личного желания, а от времени, окружающей обстановки, общественной среды.
В еще большей мере и более конкретно прогрессивность Мхитара сказывается в неуклонно проводимой им тенденции к смягчению наказаний за самые тяжелые преступления и последовательных рекомендациях заменять смертную казнь, как высшую меру, другими тяжелыми, но сохраняющими виновному жизнь карами, как «вразумление» через отдельные члены тела и органы (т. е. отсечение или вообще устранение органов), как ослепление и пр. При всей жестокости этих «вразумлений» они являются более мягкими, чем применявшиеся в это время и в позднейшие века в Западной Европе костры для сжигания живьем и котлы с кипящим маслом или смолой, куда окунали живых людей.
Но особенно бросаются в глаза в мхитаровском Судебнике статьи, говорящие о взысканиях с господина за причиненный здоровью работника и даже раба ущерб в случае возложения на него непосильного труда или непринятия мер к проветриванию зерновых ям до спуска туда наемника для работы, во избежание отравления удушливым воздухом и т. п.
Наряду с этими статьями, говорящими об охране труда (как ни странно звучат эти слова в применении к Судебнику XII в.), особенно привлекают внимание статьи, говорящие о взысканиях за вовлечение детей и подростков в опасные для их здоровья игры и состязания, например в чрезмерно высоких или длинных прыжках, в поднимании непосильных тяжестей, и статьи, направленные против осуждаемой Мхитаром склонности юношей биться об заклад с подростками моложе себя о выполнении непосильных для малолетнего спортивных заданий, статьи об ответственности врачей за применение непроверенных лекарств, за неправильные операции и причинение ошибочным лечением смерти и т. д. Этот раздел Судебника имеет отклики и в баснях Мхитара, среди которых несколько басен специально относится к врачам во главе с великим Галеном (20, 39).
Среди трудов Мхитара, перечисленных Киракосом Гандзакцем, мы не находим прямого указания на его творчество в области басен и на приписываемый ему басенный сборник, что привело Марра к ошибочному заключению, ставящему под сомнение принадлежность басен Мхитару. Между тем не только подсказанное рукописным преданием имя Мхитара Гоша, как составителя сборника басен, но и направленность этих басен и сквозящее в десятках случаев соответствие басен Мхитара не только общим тенденциям, но и отдельным статьям Судебника, как я думаю, вполне обосновывают принадлежность басен Мхитару.
Другим замечательным баснетворцем средневековой Армении являлся младший современник Мхитара — Вардан Айгекский или Айгёкец, расцвет деятельности которого падает на 20—30-е гг. XIII в. С его именем связаны весьма многочисленные рукописные сборники басен и притч, часть которых вошла в состав «Лисьей книги», в XIII же веке переведенной, как доказал это Марр, на арабский язык.
Сведения о биографии Вардана, который был известен как замечательный проповедник, зажигавший своих слушателей и бывший выразителем их чаяний, весьма скудны. Но дошедшие до нас его басни и проповеди, всегда насыщенные иносказаниями, рисуют его как человека из народных низов (что сказывается и в особенностях его языка и литературного стиля), выражающего бесправие и обездоленность народа, который несет на себе все тяготы феодального строя.
Как деятельность Мхитара Гоша была связана с северными окраинами Армении и культурно арменизованной областью Арцах (Верхний и Нижний Хачен), так деятельность Вардана была связана с южными окраинами Армении, пограничными с Сирией (районы Малатии). Вардан много испытал от хозяев положения, которых он разоблачал в своих проповедях.
Говоря о баснях Вардана, нельзя не упомянуть об армянских сборниках под названием «Лисья книга», имевших необычайное распространение и неоднократно издававшихся еще в XVII в. Первое издание вышло в Амстердаме (1668), где была большая армянская колония и замечательная типография; последующие издания вышли в Марселе (1683) и в Ливорно (1698).
Ценность басен Вардана и Мхитара для освещения наиболее темных вопросов социальной истории средневековой Армении, особенно ярко бросающаяся в глаза на фоне почти полного молчания других письменных источников того времени об этой стороне истории армянского народа, располагала меня к тому, чтобы из всего басенного наследия, связанного с этими двумя именами, выбрать ограниченное число басен, говорящих о взаимоотношениях между различными слоями общества, о нарастающем среди низов протесте против несоизмеримого благосостояния и легкой жизни верхов, об отношении народа к церкви и ее служителям, — словом, только те басни, которые нужны для характеристики конкретно взятых и наиболее невыясненных сторон исторической обстановки.
Но по мере углубления работы стало ясно, что такой подход к этому материалу, несомненно облегчая и ускоряя выполнение основной задачи, не будет полезен и даже может оказаться вредным для дела.
Предвзятый, строго ограниченный подбор материала, привлечение только басен, особо насыщенных отражениями различных моментов социальной борьбы, и сопоставление наследия Мхитара со сборниками, связанными с именем Вардана, только под этим углом зрения, даже при десятках оговорок и пояснений, могло бы привести к совершенно неправильному восприятию читателем если не авторов, то составителей этих сборников как людей, устремивших тогда, на грани XII–XIII вв., все свое внимание только на «агитационную работу» в процессе напряженно развивавшейся классовой борьбы. Могло бы получиться представление о Мхитаре и Вардане как о людях, которые ничем иным в окружающей обстановке не были ни заинтересованы, ни озабочены, кроме вопросов социального неравенства, растущего разрыва в правовом положении различных слоев армянского народа. Между тем и Мхитар Гош, и составители вардановских сборников откликались на самые разнообразные стороны и явления окружавшей их жизни, отнюдь не ограничивая себя даже кругом вопросов общественной морали, воспитательного воздействия в целях искоренения или исправления обычных человеческих пороков и недостатков, тем более что Мхитар изложил в некоторых баснях свои взгляды по ряду общих, глубоко принципиальных вопросов, которые затрагиваются также и в сборниках Вардана.
Среди такого рода тем особо ценной, учитывая время и место (Армения, XII–XIII вв.), является, конечно, тема о необходимых условиях, которым должно удовлетворять научное исследование (7), или тем более тема о зависимости психики и морали отдельного человека от общественной среды (136). Уже простое уважение к пусть наивно выраженной, но действительно глубокой мысли басни о трех сновидениях (136) ставило вопрос о целесообразности включения в настоящую работу и таких басен, которые, откликаясь на те или иные общечеловеческие пороки и недостатки, тем самым ярче обрисовывают общественную среду, в которой жили и творили Мхитар и Вардан, в своих мыслях, помыслах и чаяниях никак не кеньше зависевшие от окружавшей их общественной среды, чем бедняк, разгадавший при помощи змея три сновидения царя, зависел в своих поступках от времени, когда люди были подобны невинным овечкам, были подобны коварным лисицам, были подобны разящим мечам (136).