ив эту
Согласье заявить спешат они скорей
Принять в войне участье, сообразно
Способностям и силам их.
Все действовать готовы разно:
Для перевозки тяжестей больших
Годится Слон; способствуя победе,
На приступы пойдут Медведи;
Лазутчиком назначена Лиса,
Которая творит лукавством чудеса,
Меж тем как Обезьян забавная порода
Должна служить потехою врагам.
Но кто-то высказал совет такого рода:
— Ослов я удалить советовал бы вам
И Зайцев, трусящих без видимой причины.
— Без них неполными явились бы дружины,
Сказал на это мудрый Лев,
Пускай врагов страшит ослиный рев,
А Зайца мы пошлем курьером.
Руководясь таким примером,
Монарх и от ничтожных слуг,
Лишь ознакомившись с их свойствами и даром,
Посильных может ждать услуг:
Для мудрого ничто не пропадает даром.
Заимствована из сборника Абстемия (примеч. к басне 24). На русский язык басня отдаленно переведена Хемницером ("Осел, приглашенный на охоту").
102. Медведь и два Охотника(L'Ours et les deux Compagnons)
Лихие два у нас Охотника здесь были.
Случилось запродать медвежью кожу им:
Медведя хоть они еще и не убили,
Но думали убить, — и долго ли двоим?
Принесть покупщику мех славный обещали,
В задаток денег взяли,
Поели, выпили, пустились смело в лес.
И вдруг навстречу, пырь, Медведь к ним из берлоги.
У них тут подкосились ноги:
Один на сосну взлез,
И, сидя на суку, крестился;
Другой же мертвым притворился,
Ничком на землю пал,
Не шевелился, не дышал.
Зверь страшный и мохнатый
Приблизился к нему и так его, проклятый,
Перевернул, обнюхав раза два,
Что тот едва-едва
Не закричал, и кой уж как скрепился.
Но, к счастию, Медведь великий был глупец,
А может быть и трус, что тотчас удалился;
Смельчак тут с дерева спустился;
Открыл глаза мертвец,
Ощупал сам себя, вздохнул и приподнялся.
"С тобою, брат, Медведь шептался?
Товарищ у него спросил.
Скажи, что на ухо тебе он говорил?"
"Что по порядку должно
Медведя наперед убить,
А после этого уж можно
И мех продать, и пить".
Из басен Эзопа и Абстемия (прим. к б. 24). Знаменитый автор "Мемуаров о Царствовании и жизни королей Людовика XI и Карла VIII", Филипп де Коммин (1509 г.), влагает эту басню в уста императора Фридриха как ответ посольству французского короля, предлагавшего ему завладеть землями герцога Бургундского. Кроме Измайлова, басню перевел на русской язык Сумароков ("Два Друга и медведь").
103. Осел в львиной шкуре(L'Âne vêtu de la peau du Lion)
Осел, прикрывшись львиной шкурой,
Страх наводил на всех людей:
Тупой Осел своей фигурой
Изображал царя зверей!
Но кончик уха, что торчал,
Его обман изобличал.
Тогда погонщик без стесненья
Погнал его, как всех ослов.
Глупцы шептали в изумленье:
"Он не боится даже львов!"
Хоть все знакомы с этой сказкой,
Но сколько видим мы людей,
Которые Осла под маской
Считают львом, царем зверей…
И в жизни красота роскошного доспеха
Три четверти успеха.
Из басен Эзопа. На русский язык басню переводил Сумароков ("Осел во львиной коже").
Книга VI
104. Пастух и Лев(Le Pâtre et le Lion)
Не то, что с виду, басни: в них подчас
Является примером зверь простой для нас.
Одна мораль всеща легко прискучит,
А басня заодно и веселит, и учит,
В ней поученье скрыто быть должно;
А небылицы плесть совсем немудрено.
Великие творцы писали для забавы
И в баснях весело описывали нравы;
Но каждый из таких прославленных творцов
Не тратил без нужды в рассказе лишних слов.
Федр в многословии не заслужил упрека;
Эзоп тем менее, но превзошел далеко
Их некий мудрый Грек изяществом речей
И лаконичностью своей.
Он басню излагал лишь четырьмя строками,
Удачно или нет — решайте лучше сами.
А вот вам и пример: Эзоп сложил рассказ.
В нем содержанье с басней Грека схоже:
В одном герой — стрелок, в другом же — волопас,
Но в сущности у них почти одно и то же.
Быть может, частностям иной я придал вид,
Эзоп же вот что, в общем, говорит:
Пастух, не досчитавшись в стаде
Двух-трех телят, в большой досаде
Решился вора изловить.
И вот отправился к пещере,
Вокруг нее стал ямы рыть
И ставить западни; в потере
Виновным Волка он считал
И потому к Юпитеру воззвал:
«О, если б перед тем, как мне уйти отсюда,
Великий царь богов, ты сотворил бы чудо,
Чтоб в западню мою попался лиходей,
То я, при бедности моей,
Тотчас жирнейшего теленка выбираю
И в жертву приношу тебе, не пожалев».
Вдруг из лесу выходит грозный Лев!
Что стало с Пастухом — не знаю;
Упал он ниц и в страхе закричал:
«Как неразумны могут быть желанья!
Теленка обещал
Тебе принесть, Юпитер, в дань я,
Чтоб вора изловить скорей!
Теперь вола тебе я обещаю,
Но об одном лишь умоляю:
О, сделай так, чтоб вор сокрылся из очей!»
Вот главной басни содержанье!
А ниже будет подражанье.
105. Лев и Охотник(Le Lion et le Chasseur)
У Хвастуна, любителя охоты,
Пропал любимый, славный пес.
Хвастун, конечно, полн заботы;
Свою пропажу он отнес
К проделкам Льва, страшившего окрестность.
Вот, встретив пастуха, Хвастун спросил его:
«Любезный, укажи мне местность,
Где б мог найти я вора моего,
Чтоб проучить его, как надо».
Пастух в ответ: «Берлога Льва средь гор;
Я в месяц раз дарю ему из стада
Одну овцу, и с этих пор
Спокоен и доволен:
Бродить везде, где хочется, я волен».
Пока они болтали меж собой,
Лев вышел из своей берлоги
И подошел к ним тихою стопой.
Тут наш Хвастун давай бог ноги!
«Юпитер!» — Он вопит. — Пошли мне уголок,
Где б ото Льва я скрыться мог!»
В опасностях лишь храбрость познается;
Но ищет их обыкновенно тот,
Кто, коль с опасностью столкнется,
Позорно первый удерет.
106. Феб и Борей(Phébus et Borée)
В те дни, когда грозит осеннее ненастье,
В дороге Путника увидели Борей
И светлый Феб. Плащом запасся он на счастье.
В такие дни, как солнышко ни грей,
Напоминает людям осторожным
Вид радуги о том, что нужно, выходя,
Им запастись плащом дорожным.
Наш Путник в чаянье дождя
Закутался плащом из ткани самой плотной
С подкладкой прочной и добротной.
Вот Ветер вымолвил: «Не думает ли он,
Что от стихий отныне защищен?
Ведь если захочу, подуть я так сумею,
Что и с застежкою своею
Плащ этот к черту полетит.
Нас это зрелище с тобой повеселит».
И отвечает Феб бесстрастно:
«Побьемся об заклад, не тратя слов напрасно:
Кому из нас у Путника совлечь
Скорее плащ удастся с плеч?
Ты начинай, а я закроюсь тучей».
Набравшись воздуха, тотчас
Борей, как будто на заказ,
Раздулся в шар, и с силой столь могучей
Он поднял свист, гудение и вой,
Что поглощен морскою синевой
Был не один челнок, отправленный на ловлю,
И не одну сорвало кровлю,
Которая обрушилась треща;
И это все — из-за плаща!
Но тщетны были все усилия Борея:
Чтоб ветер плащ не распахнул,
Его плотней наш Путник застегнул;
Напрасно, с силою неудержимой вея,
Борей и полы рвет, и треплет воротник.
Но вот урочный срок проходит,
И солнце из-за туч выходит,
Являя миру светлый лик.
Вначале Солнышко, руководясь расчетом,
Пригрело Путника; чрез миг
Тот, от жары весь обливаясь потом,
Снимает свой дорожный балахон.
Борей был Фебом побежден,
Притом — без всякого усилья.
Так кротость действует успешнее насилья.
107. Юпитер и Мызник(Jupiter et le Métayer)
Юпитер мызу отдавал внаем;
Меркурий сделал объявленья.
Посыпались обильно предложенья, —
Охотниками полон дом,
Они торгуются умело;
Кричат, что брать им мызу не расчет,
Что это дело
Один убыток принесет.
Ну, словом, по своей купеческой сноровке,
Чтоб цену сбить, пускают в ход уловки.
Но вот один из торгашей
Не поумней, а понаглей,
Пока толпа других бранится и хлопочет,
Решается сказать властителю богов,
Что он готов Платить ту цену, что Юпитер хочет,
Лишь при условьи, чтоб с тех пор,
Как будет заключен меж ними договор,
Он с полною свободой
Распоряжаться мог погодой, —
Менять ее на собственный свой лад
И вызывать дожди, бездождие иль град.
Согласен царь богов, Юпитер. В восхищеньи
Вступает Мызник во владенье
И начинает мудрствовать хитрец:
Лишь для себя менять погоду
И переделывать природу
На свой аршин и образец.
Все у него не так, как у других в именье: