Как будто все кругом в Америке живут.
Но вдруг открылося печальное явленье,
Перехитрил, должно быть, плут!
Посмотришь, у других в полях обильны всходы,
Уж зреет виноград и хлебом полн сарай,
У нашего ж властителя природы
Неурожай!
На следующий год приемы он меняет;
В другом порядке дождь и вёдро вызывает,
Вновь урожай у всех, какой был в прошлый год,
А у него ничто не зреет, не цветет.
Покаялся в своем он неуменье,
И царь богов простил его на первый раз.
Да, лучше знает Провиденье,
Чем мы, что надобно для нас.
108. Петух, Кот и Мышонок(Le Cochet, le Chat et le Souriceau)
О дети, дети! Как опасны ваши лета!
Мышонок, невидавший света,
Попал было в беду, и вот как он о ней
Рассказывал в семье своей.
«Оставя нашу нору
И перебравшися чрез гору,
Границу наших стран, пустился я бежать,
Как молодой Мышонок,
Который хочет показать,
Что он уж не ребенок.
Вдруг с размаху на двух животных набежал:
Какие звери, сам не знал;
Один так смирен, добр, так плавно выступал,
Так миловиден был собою!
Другой: нахал, крикун, теперь лишь будто с бою;
Весь в перьях, у него косматый крюком хвост,
Над самым лбом дрожит нарост
Какой-то огненного цвета,
И будто две руки, служащи для полета;
Он ими так махал
И так ужасно горло драл,
Что я таки не трус, а подавай бог ноги —
Скорее от него с дороги.
Как больно! Без него я, верно бы, в другом
Нашел наставника и друга!
В глазах его была написана услуга;
Как тихо шевелил пушистым он хвостом!
С каким усердием бросал ко мне он взоры,
Смиренны, кроткие, но полные огня!
Шерсть гладкая на нем, почти как у меня,
Головка пестрая, и вдоль спины узоры;
А уши, как у нас, и я по ним сужу,
Что у него должна быть симпатия с нами,
Высокородными Мышами».
«А я тебе на то скажу, —
Мышонка мать остановила, —
Что этот доброхот,
Которого тебя наружность так прельстила,
Смиренник этот… Кот!
Под видом кротости, он враг наш, злой губитель;
Другой же был Петух, миролюбивый житель.
Не только от него не видим мы вреда,
Иль огорченья,
Но сам он пищей нам бывает иногда.
Впредь по виду ты не делай заключенья».
109. Лисица, Обезьяна и Звери(Le Renard, le Singe et les Animaux)
Лев умер; после пышной тризны
Сошлися Звери на совет
Избрать властителя отчизны,
Которым Лев был много лет.
Царя умершего корона
В ларце хранилась у Дракона.
И вот она принесена!
В нее все звери наряжались,
Но никому, как ни старались,
Не приходилася она:
Тем велика, тем жала сзади,
Тем рог мешал; вот, наконец,
И Обезьяна, шутки ради,
Надела царственный венец, —
Смешные делает движенья,
Кривит ужимками лицо.
И глядь! — без всякого стесненья
В венец пролезла, как в кольцо.
Она кривлялась не напрасно
Пред забавлявшимся Зверьём:
Со смехом все единогласно
Мартышку выбрали царем.
Конца не видно поздравленьям:
Лишь у Лисицы хмурый вид.
И, недовольная решеньем,
Она Мартышке говорит:
«В лесу я знаю место клада:
Его другой не знает зверь:
Вы — царь: он ваш но нраву; надо
Лишь раздобыть его теперь».
Жадна до денег Обезьяна;
И вот, чтоб не было обмана,
Сама за зологом бежит;
Но ликовать ей слишком рано!
В словах Лисицы умысл скрыт.
Рассказ о кладе — испытанье.
Мартышка поймана была,
И ей от имени собранья
Лиса внушение прочла:
«И после итого ты смеешь
О царской власти помышлять,
Когда сама-то не умеешь
Собой как надо управлять!»
С Лисицей спорить мы не будем,
Не то легко впросак попасть;
Сознаться надо: даже людям
Не всем к лицу бывает власть.
Заимствовано у Эзопа.
110. Чванливый Лошак(Le Mulet se vantant de sa généalogie)
У одного врача в конюшне жил Лошак,
Который от других ничем не отличался,
Но перед всей скотиной, что ни шаг,
Происхожденьем громким величался.
И то сказать, он вел свой славный род
От матушки родной, буланой кобылицы,
Которой подвигам давно утрачен счет,
И полагал, что лучшие страницы
Из-за нее и он в истории займет.
Лошак служить врачу считал за униженье;
А между тем, лишь только год прошел,
Попал он к мельнику простому в услуженье;
И вспомнился ему тут батюшка осел.
Когда б несчастья только и служили,
Чтоб чванных дураков на разум наставлять,
Тогда бы все за мной, наверно, повторили,
Что надо больше бед на род людской наслать.
111. Старик и Осел(Le Vieillard et l’Âne)
Старик, на Ослике тихонько проезжая,
Увидел луг с цветами и травой.
Вот, разнуздавши серого лентяя,
Пустил его хозяин на покой.
Тут начал наш Осел барахтаться, брыкаться,
Кричать, скакать, валяться и чесаться,—
Не сладить, словом, с ним никак.
Вдруг в этот миг явился враг.
«Бежим! — кричит Старик. — Не то тебя я брошу».
«Зачем? Иль буду я таскать двойную ношу?» —
Наш лежебок спросил его в ответ.
«Нет!» — отвечал Старик, с поляны убегая.
«Тогда беги один… Мне в бегстве пользы нет:
Сменить хозяина — потеря небольшая;
Мой враг — хозяин мой, и будет век врагом…
Я это говорю понятным языком!»
112. Олень и его отражение(Le Cerf se voyant dans l’eau)
В стекле ручья в один прекрасный день
Залюбовавшийся ветвистыми рогами,
Был тут же раздражен Олень
Своими тонкими ногами,
Напоминавшими собой веретено.
Он молвил горестно: «Меж тем как суждено
Мне достигать челом развесистой вершины
Больших дерев, ногами не могу
Гордиться я…» Но тут, на всем бегу,
Кидается к нему ищейка из лощины.
С поспешностью спасаясь от врага,
Он мчится в лес; но пышные рога,
Опасное оленей украшенье,
Цепляясь каждое мгновенье,
Мешают быстроте его проворных ног,
Благодаря которым мог
Единственно он ждать себе спасенья.
Забыв слова свои, готов он с той поры
Клясть от души богатые дары,
Которые богам угодно
Ниспосылать ему бывает ежегодно.
Ценя прекрасное одно,
Хотя порой и губит нас оно,
Полезное мы все браним с упорством.
Олень, ногам своим обязанный проворством,
Поносит их, гордясь лишь парою рогов,
Чуть не предавшую его во власть врагов.
113. Заяц и Черепаха(Le Lièvre et la Tortue)
«Хотя в твоих ногах невиданная сила, —
Так Черепаха Зайцу говорила, —
А все ж я об любой заклад с тобой побьюсь,
Что ранее тебя до цели доберусь».
«Ты! Ранее меня?! Да ты, кума, в уме ли?!» —
«В уме иль нет — держу с тобой пари!» —
«Ну, ладно же, смотри!
Попробуй оправдать слова свои на деле!» —
«Изволь! Вот мой заклад: капустных два листа».—
«Прекрасно, вот и мой; кладем их у куста,
А призовым столбом тычинку ту назначим.
Согласна ли?» — «Вполне! Итак, дружок, поскачем».
«Ну, нет, ступай одна, а я здесь полежу
И на досуге хоть морковку погложу».
Так Заяц молвил с миною хвастливой.
Соперница ж его походкой торопливой
Пустилась в путь, не тратя лишних слов;
А переход и весь-то был таков,
Что Заяц в три прыжка достигнуть мог бы цели;
Но на него со стороны смотрели,
И, быстротой своей желая щегольнуть,
Он начал есть и пить и даже лег вздремнуть;
Победой славною заранее он льстился
И догонять соперницу пустился
Тогда лишь, когда той осталось шаг иль два.
И что ж? Как с места он ни припустился лихо,
А Черепаха как ни двигалася тихо,
А до тычинки все ж она дошла сперва.
В борьбе всегда тот лавры пожинает,
Кто слабости врага заранее узнает,
И вечно тот бывает поражен,
Кто самомнением чрезмерно заражен.
114. Недовольный Осел(L’Âne et ses Maîtres)
У огородника какого-то Осел,
Как все ослы, сонливый и ленивый,
И вместе с тем не в меру прихотливый,
С Судьбой такую речь завел:
«О, всемогущая! Чем мог я провиниться,
Что поместила ты меня на огород?!
Здесь и петух поздней меня встает,
Хотя по вечерам и ранее ложится.
И веришь ли, зачем тревожат так мой сон?
Чтоб овощи таскать на рынок для продажи…
Нет, участи моей не сыщешь в мире гаже!»
Судьбу разжалобил ослиный плач и стон;
Она к Кожевнику его переселила,
И думала, что тем дела с ним завершила.
Но вскоре запах кож и их солидный вес
Пришлись не по нутру назойливой скотине,
И с жалобой Осел опять к Судьбе полез…
«Ах, как жалею я о первом господине!»
В слезах он говорил: «Там все же мне порой