(Les Devineresses)
Случайностью бывает рождено
Общественное мнение; оно
Рождает то, чему названье — мода.
На людях званий всех пример такого рода
Я подтвердить легко бы мог.
Предубеждение, несправедливость, ковы
Таков стремительно несущийся поток;
Явления подобные не новы,
И неизбежны все они
В грядущие, как и в былые дни.
Среди Парижа женщина простая
Слыла за Пифию. Случись беда какая:
Вещица в доме пропадет,
Любовника красотка заведет,
Иль старый муж живет упорно;
Жена, ревнующая вздорно,
И мать, несносная в семье
Бежали все к ворожее,
Чтоб слышать то, чего они желали.
Ее приемы состояли
В известном знании уловок ремесла
(Искусны в них подобные особы),
В громадной смелости, — и с этим без числа
Творились чудеса. Невежда высшей пробы,
Она оракулом слыла.
Имел на чердаке оракул помещенье,
И, незнакомая с иным трудом,
Она приобрела для мужа положенье,
А, денег накопив, себе купила дом.
Явилась новая жилица
На чердаке, и что ж? По-прежнему туда
Узнать судьбу свою съезжаются: девица,
И дама знатная, лакеи, господа;
Весь город к ней спешит с несокрушимой верой
Чердак считается Сивиллиной пещерой.
Напрасно женщина твердила господам:
"Смеяться вам угодно, что ли?
Я кое-как обучена складам,
Где ж мне предсказывать?" Пришлось ей против воли
Гадать, предсказывать являвшимся гостям,
И зарабатывать количество дукатов,
Превосходящее доход двух адвокатов.
Ей обстановка помогла:
Указывали стул трехногий и метла
На шабаш ведьм и превращенья;
Предсказывая истину, никак
Нельзя доверья ждать в приличном помещенье:
В гадалке — мода на чердак,
Гадалку первую постигло огорченье.
Все дело в вывеске везде.
Однажды стряпчего увидел я в суде,
Одетого небрежно, и гурьбою
Доходные клиенты шли к нему,
За то, что он напоминал собою
Лицо известное. Спросите — почему?
Поводом к сочинению этой басни послужили Лафонтену два современных громких процесса, в которых публику особенно интересовали фигурировавшие в нем гадалки и отравительницы.
140. Кот, Ласочка и Кролик(Le Chat, la Belette et le Petit Lapin)
Случилось Кролику от дома отлучиться,
Иль лучше: он пошел Авроре поклониться
На тмине, вспрыснутом росой.
Здоров, спокоен и на воле,
Попрыгав, пощипав муравки свежей в поле,
Приходит Кроличек домой.
И что же? чуть его не подкосились ноги!
Он видит: Ласочка расставливает там
Своих пенатов по углам!
"Во сне ли я иль нет? странноприимны боги!"
Изгнанник возопил
Из отческого дома.
"Что надобно?" — вопрос хозяйки новой был.
"Чтоб ты, сударыня, без грома
Скорей отсюда вон! — ей Кролик отвечал.
Пока я всех мышей на помощь не призвал".
"Мне выйти вон? — она вскричала. — Вот прекрасно!
Да что за право самовластно?
Кто дал тебе его? и стоит ли войны
Нора, в которую и сам ползком ты входишь?
Но пусть и царство будь: не все ль мы здесь равны?
И где, скажи мне, ты находишь,
Что Бог, создавши свет, его размежевал?
Бог создал Ласочку, тебя и Дромадера;
А землемера
Отнюдь не создавал.
Кто ж боле права дал на эту десятину
Петрушке Кролику, племяннику иль сыну
Филата, Фефела, чем Карпу или мне?
Пустое, брат! земля всем служит наравне:
Ты первый захватил — тебе принадлежала;
Ты вышел, я пришла — моею норка стала".
Петр Кролик приводил в довод
Обычай, давность — их законом;
Он утверждал: "Введен в владение наш род
Бесспорно этим домом,
Который Кроликом Софроном
Отказан, справлен был за сына своего
Ивана Кролика; по смерти же его
Достался, в силу права,
Тож сыну, именно мне, Кролику Петру;
Но если думаешь, что вру,
То отдадим себя на суд мы Крысодава".
А этот Крысодав, сказать без многих слов,
Был постный, жирный кот, муж свят из всех котов,
Пустынник набожный средь света,
И в казусных делах оракул для совета.
"С охотой!" — Ласочка сказала. И потом
Пошли они к Коту. Приходят, бьют челом,
И оба говорят: "Помилуй! Рассудите!.."
"Поближе, детушки, — их перервал судья,
Не слышу я,
От старости стал глух; поближе подойдите!"
Они подвинулись, и вновь ему поклон;
А он
Вдруг обе лапы врознь, царап того, другова,
И вмиг их примирил,
Не вымолвя ни слова:
Задавил.
Не то же ль иногда бывает с корольками,
Когда они в своих делишках по землям
Не могут примириться сами,
А прибегают к королям?
Из сборника сказаний и басен Бидпая и Локмана. Бидпай (Бильпай, Пильпай) — апокрифическое имя индийского мудреца; ему приписывается собрание басен и рассказов, которые более 1500 лет распространены среди всех народов Востока и Запада в переводах и переделках. Известны два сборника: "Книга света, или поведение царей, индийского мудреца Бидпая" и "Индийские сказания и индийские басни, Бидпая и Локмана". О Локмане см. прим. к б. 19.
141. Голова и Хвост Змеи(La Tête et la Queue du Serpent)
Две половины у Змеи:
Они Хвостом и Головою
У нас зовутся, и молвою
За злодеяния свои
У лютых Парк прославилися обе.
Друг другу равные по злобе,
За первенство в былые дни
Упорно спорили они.
До той поры Хвост за собою
Вела повсюду Голова,
Но тут пред небом он с мольбою
Вступился за свои права,
При этом гнев являя непритворный:
"Я много миль в угоду сделал ей;
С меня довольно! Нет, слуга покорный!
Я, слава Богу, не лакей,
Но брат родной сестры моей.
Мы — одного происхожденья;
Я вправе ждать такого ж обхожденья:
В себе ношу я столь же сильный яд,
Вот в чем, о небо, состоят
Мои усердные моленья:
Сестре моей дай повеленье
За мною следовать в пути,
И в свой черед ее вести
Я обязуюсь так прекрасно,
Что сетовать ей было бы напрасно".
И вняли просьбе той
Немедля небеса с жестокой добротой.
Их снисходительность кончается плохими
Последствиями иногда;
Им подобает быть глухими
К слепым желаньям. Но тогда
Так не случилось, и вожатый,
Который, вечной тьмой объятый,
Но доверяющий себе,
Днем видел так же, как в трубе,
Вперед помчался, и упрямо
То стукаясь о корни головой,
То о людей, о мрамор вековой,
И наконец сестру привел он прямо
К пучине Стикса роковой.
Беда стране и населенью,
Подпавшими такому ж заблужденью.
Заимствована у Эзопа и Плутарха.
142. Зверь на Луне(Un Animal dans la Lune)
Философ говорит, что чувствами своими
Всегда обманут человек;
Другой клянется, что вовек
Тот не бывал обманут ими.
И что ж? Правдивы каждого слова,
И философия права:
Коль скоро мы судить на основаньи
Лишь чувств намерены одних,
Становимся мы все игрушкой их;
Когда же, с помощью среды и расстоянья,
Орудий, органов своих,
Проверить образ данного предмета
Мы захотим, никто, ручаюсь вам за это,
В обман не будет чувствами введен:
Таков природы-матери закон;
Примеры приведу со временем подробно.
Светило дня — чему оно подобно?
Каким перед собой его я вижу тут?
Оно окружностью не более трех фут,
А если б я за ним подняться мог высоко
В его сияющий приют,
Каким нашел бы я тогда Природы око?
И о его величине
По расстоянию судить возможно мне,
А расстояние углом и сторонами
Определяю я. Невежды между нами
Считают плоскою светила круглоту,
Но исправляю я в уме ошибку ту;
Недвижным солнце полагая,
Земле даю движенья быстроту,
Свидетельство очей во всем опровергая.
В иллюзиях не вижу я вреда:
В обманчивом найду я истину всегда,
Мне недоверие мои внушают взоры,
Которые, быть может, слишком скоры,
И слух мой, медленно передающий звук.
Когда волна тростник сгибает вдруг,
Его в уме своем я выпрямляю разом.
Решает все верховный разум,
И с помощью его не буду никогда
Обманут я моим, порою лгущим, глазом.
Поверь ему, так иногда
Мы женского лица изображенье
Находим на Луне. Но там такой предмет
Не может быть. Причиною явленья
Неровности луны и возвышенья;
И могут, чередой сменяясь, тень и свет
На ней воспроизвесть животного портрет
Иль смертного подобие. Недавно
Ошиблись в Англии забавно.
Едва лишь навели подзорную трубу,
Как на Луне зверь появился новый;
И люд, в чудесное уверовать готовый,
В том увидал влиянье на судьбу
Народностей и стран: в опасности Европа,
Грозит войною зверь, ей бедствия суля…
Не исключая короля,
Все видели его! Меж стекол телескопа
Скрывалась мышь… предвестница войны.
Все смехом кончилось. Британии сыны,
Вы счастливы! Когда ж удастся и французам
Науке и служенью музам
Всецело посвятить себя, подобно вам?
Но в изобильи Марс нам посылает славу;
Не нам враги, а мы страшны врагам,
И за Людовиком, по праву,
Его возлюбленной идет Победа вслед.
Прославить в будущем французскую державу
Бессмертный лавр его побед.
Пусть мира всей душой желаем,