– Только после того, как ты отсюда уберешься, – ответила Катинка.
И мальчик ушел, не говоря больше ни слова.
За меня заступилась младшая сестра. Звучит странно, во-первых, потому что младшая. И во-вторых, потому что девчонка. Но всё равно приятно, когда кто-то готов ринуться за тебя в драку. Тем более, если этот «кто-то» – Катинка Буковски, которая может одним только взглядом отпугнуть большого мальчика.
14
Следующие несколько дней ничего особенного не происходило. Иоханны тоже не было видно.
Мы учили Робби плавать и ели картофель фри. Погода всё чаще стояла плохая, и мы мерзли. Спасал только теплый душ. Ну и еще беготня друг за другом по лужайке.
Морж с коллегами пил кофе у кассы. Спасатели слонялись без дела, потому что в бассейне никого не было. Мы да несколько пловцов в резиновых костюмах.
Мама и папа посчитали странным, что мы целыми днями пропадаем в открытом бассейне. А как же домашние задания?
На самом деле, мы про них не забыли. Брали с собой тетрадки и быстренько делали уроки где-нибудь на лужайке или на скамейке. Можно сказать, мы жили в открытом бассейне.
Однажды по дороге в бассейн мы встретили Альфонсо Блазио! Он сидел на скамейке с женщиной, они смотрели на реку.
Раньше я думал, что футболисты проводят отпуск где-нибудь в теплых странах. Разлетаются на самолетах кто куда, как только сезон заканчивается. Но я сразу узнал его по татуировке на лысине. Альфонсо Блазио был крутой игрок, именно из-за своих фолов. Он постоянно получал желтые карточки, иногда даже красные. Папа не считал его особенно умным и часто расстраивался, когда смотрел матчи с его участием.
– Парень совершенно себя не контролирует, – возмущался папа. – В нем слишком много агрессии. Видите, какой у него взгляд? И он не умеет бить пенальти.
Мы остановились, чтобы поглазеть на Альфонсо Блазио и женщину. Он обнял ее, а она его поцеловала.
Ее длинные, светлые волосы развевались на ветру.
– Вот настоящая жена футболиста, – шепнула мне Катинка.
– Жена футболиста? – не понял я.
Катинка посмотрела на меня как на идиота.
– Жена футболиста! Или девушка футболиста… У них у всех светлые волосы.
– У всех? – удивился я.
– Ну, или почти у всех.
15
Спустя несколько дней мы с Робби снова плескались в бассейне для не умеющих плавать. Мы одолжили у спасателей лапшу для плавания, которая теперь была в руках у Робби вместо морского конька.
Мне пришлось начать с самого начала, потому что Робби всё забыл. И к тому же его раздражала лапша. Робби хотелось без нее, хотя именно она и держала его на поверхности.
Ну зато, по крайней мере, стало теплее.
Я увидел Иоханну, она шла к Катинке. Катинка лежала на одеяле и учила французский. Иоханна села рядом. Они о чем-то разговаривали и оглядывались на меня.
Я замерз. Даже Робби стало холодно. Он выпустил лапшу из рук и побежал к Катинке и Иоханне. Закутался в халат и сел на одеяло.
Для меня такое было немыслимо, и всё из-за Иоханны. Я не мог просто так плюхнуться на одеяло, на котором сидела она. Поэтому я стоял, не зная, что делать. Ну а после доплыл до другого конца бассейна, вышел из воды и направился к душевым кабинам, сделав большой крюк. Я чувствовал, как они за мной наблюдают, но делал вид, что мне всё равно.
Я долго стоял под душем. Наконец решился открыть дверь и посмотреть, что там с Иоханной. Ее не было, значит, я мог выйти.
– Чего она от тебя хотела? – спросил я Катинку.
– Это секрет, – ответила она. – Только для девочек, парни здесь ни при чем.
Я настаивал. Даже пообещал ей большую порцию мороженого, но Катинка не соблазнилась.
– Не будь же таким любопытным, – сказала она. – И потом, я занимаюсь, а ты мешаешь. Французский, между прочим, язык королей. И кто его знает, обязательно король или королева.
– Серьезно? – не поверил я.
– Конечно. Ты знаешь, что кошки разговаривают между собой по-французски, когда никто из людей их не слышит?
Это не было правдой, здесь я не сомневался.
– Даже Бог говорит по-французски, – продолжала Катинка. – Но это не удивительно, ведь он живет во Франции.
– Бог? Настоящий?
– Ну конечно, какой же еще.
16
В воскресенье снова пошел дождь, но тем не менее мы всё равно были в бассейне в десять утра, мы пришли самыми первыми.
Без людей эти места навевали странные чувства. Лужайки пустовали, если не считать редких ворон и чаек. Мягкая зеленая трава, и ни души в голубых бассейнах. Совсем никого. Только вода гладкая, как стекло, а на ней играют лучи солнца. Устраиваешься на одеяле, а вокруг тишина.
Сегодня, правда, шелестел дождь.
«Мертвый сезон» – так говорит Адиль – самый дружелюбный из спасателей, когда в бассейне никого нет.
– Сегодня мертвый сезон, – сказал он, когда мы расстилали одеяло и раскладывали вещи.
Конечно, мы делали это не на лужайке, которая насквозь промокла. Рядом с душевыми кабинами был навес, там мы и расположились. Вокруг шумел дождь.
Зато это самое подходящее время для прыжков с вышки. После трех – настала очередь пятиметровки. Лучше сделать это сейчас, когда мы почти одни. Почти, потому что по лугу пробежала компания пожилых женщин, четыре или пять человек.
Я поднимался по лестнице. А Катинка и Робби остались под навесом и наблюдали за мной. На пятиметровке оказалось еще страшнее. Ветер свистел в ушах, дождь лил мне на голову. Я посмотрел вниз, и мне стало не по себе. Самое время вернуться и купить чего-нибудь сладкого, но тут снизу крикнули:
– Смелее, молодой человек!
Это была одна из «бабушек».
– Да, да! – подхватила другая. – Просто прыгайте – и все!
– Вам ведь совсем не страшно, правда?
– Мы хотим хоть что-нибудь увидеть за наши деньги.
Им это казалось забавным. Мне – нет.
– Ты прыгнешь, я знаю! – крикнула «бабушка». – Давай!
На ней был оранжевый купальник и шлепанцы с цветами.
– Почему бы вам самой не попробовать? – отозвался я.
Она улыбнулась:
– Ну хорошо, раз уж ты так просишь…
Она скинула дурацкие шлепанцы и поднялась ко мне.
Теперь мы стояли рядом на платформе. Она была немного полновата, но с мускулистыми, натренированными ногами.
– Один момент!
«Бабушка» подошла к самому краю, посмотрела вниз и подняла руки. Затем потянулась и прыгнула.
Идеально. Она вошла в воду, как стрела, почти не подняв брызг.
Катинка захлопала в ладоши. Она была в полном восторге. Даже Робби захлопал. Другие «бабушки» тоже разразились аплодисментами. Только не я.
Я по-прежнему стоял наверху, а «бабушка» плавала в бассейне на спине, как молодая выдра, и махала мне рукой.
– Давай же! – подначивала она. – Прыгай!
Что мне оставалось делать? Я полетел сквозь ледяной воздух и упал в воду. Было больно, особенно рукам и в области живота.
Но я, так или иначе, прыгнул! Я сделал это! «Бабушки» сияли от счастья. Катинка и Робби принесли мне халат, как боксеру.
– Это было здорово! – Адиль выставил вверх большой палец. – Ты сильный.
А мне вдруг страшно захотелось картошки фри.
17
Шел май. Приближались каникулы, после которых мне предстояло пойти в новую школу. В какую именно, я пока не знал. Но точно не в гимназию[1].
Мама и папа ходили по разным школам, посещали дни открытых дверей, общались с другими родителями. Я хотел учиться с Торбеном. Ему уже одиннадцать. Из всех мальчиков нашего класса мне нравился только он. Хотя большинство одноклассников на дух не переносило Торбена из-за неказистого лица и больших зубов. И еще потому что Торбен любил драться.
Так или иначе, Торбен собирался в школу Святого Франциска, поэтому я хотел туда же. Хотя и понятия не имел, что это за школа.
– Это только для католиков, – сказал папа.
Я вытаращил на него глаза.
– Для этого ты должен стать католиком, – объяснил папа.
Религия. Это о Боге.
– Но это школа, – напомнила мама, – не монастырь.
Я не был настроен выслушивать длинные объяснения.
Впервые в жизни я пожалел, что не был католиком. И всё из-за школы Святого Франциска и Торбена. Но на дворе май месяц. Впереди целое лето. Может, еще удастся что-нибудь с этим сделать?
Интересно, а сколько лет Иоханне? Если мы ровесники, то она тоже пойдет в новую школу. Надеюсь, она не католичка и у нее большой выбор. Что если мы с ней окажемся в одной школе? В одном классе?
Я спросил Катинку, сколько лет Иоханне. Может, они говорили и об этом? Мы лежали на одеяле. Обычный понедельник, даже солнечный.
– Жжё нё сё па, – ответила Катинка и посмотрела на свои ногти.
Только сейчас я заметил, что она покрасила их в бледно-розовый цвет.
– Что, что?
– Жё нё сё па, – повторила Катинка. – Это французский, как ты уже, наверное, догадался. И это означает, что я не знаю.
– Ах вот как…
– Ну… диз… – предположила Катинка, немного подумав. – Или нёфф… А может, и оон.
– Что?
– Думаю, ей лет десять. Или на год меньше… или больше.
– Десять с половиной, – вдруг сказал Робби, не открывая глаз.
Мы думали, он спит, а он, оказывается, всё это время ловил каждое наше слово.
– Откуда ты знаешь? – спросил я.
– Я слышал.
– Где?
– Возле киоска.
Я хотел знать больше, но Робби и так сказал слишком много. Больше ничего из него вытянуть не удалось.
– Значит, десять с половиной.
Ровно столько, сколько мне. Я был счастлив!
– Только не воображай особенно, – предупредила Катинка.
– Я и не воображаю, – ответил я. Иногда Катинка меня раздражала, потому что всегда знала всё лучше меня. – Это ты воображаешь из себя… женщину или что-то вроде того. А ты всего лишь маленькая девчонка.
Катинка серьезно посмотрела на меня и кивнула.
Я хотел сказать еще что-нибудь обидное, например, про ее французский. Но в этот момент кое-что произошло.