– Да, я понимаю, – сказала я горько. – Они сделали вас рабами, а вы пытались их убить, и они заключили вас в тюрьму безвременья, и вы оба облажались друг перед другом в генетике так, что никто не может иметь никаких детей, – сказала я. – Но Трент не делал этого. Я впущу тебя в мой разум, чтобы вытащить их обратно, поэтому каждый может верить, что мистики лишь психоз, и ты сможешь сохранить свою тайну, но я не хочу, чтобы она убила их, и я хочу, чтобы ты исправила это, чтобы демоны оставили меня и Трента в покое!
Мое сердце колотилось. Трент был около моего локтя, и мистики во мне затихли. Они знали о любви и жертве, но я не хотела, чтобы они умерли.
– Измени резонанс моей души, – сказала я внезапно, и ее голова качнулась. – Измени его так, чтобы мистики, связанные со мной, не смогли найти меня.
Нет!вопили они, и я закричала на них, чтобы они замолчали.
– Пока они остаются вне линии, они не загрязняют ее мечтами о материи.
Глаза Тритон сузились, и я вздохнула, чтобы закончить мою угрозу.
– И если кто-либо когда-либо сделает что-нибудь против меня или Трента, то я пойду, найду моих мистиков и потребую их, потому что они реальны, и мы обе знаем это.
Она поджала губы, и, осмелев, я подняла подбородок, удерживаясь чтобы не подпрыгнуть, когда она ударила концом своего посоха о цемент, взламывая его. На расстоянии горящее здание рухнуло в величественном душе искр. На мгновение стало темно, а затем огонь стал более ярким.
– Теперь ты заберешь их, или в безвременье появится новый безумный демон, с которым нужно будет бороться? – спросила я.
Ее хватка на посохе напряглась.
– Ты бросила бы энергию создания ради... него? Он может бросить тебя завтра, и у тебя ничего не будет кроме горечи и ненависти, чтобы поддержать тебя.
Я вспомнила ощущение кожи Трента под моими кончиками пальцев, мягкостью его волос, ощущение его тела надо мной и во мне. Я вспомнила, как он поддерживал меня, когда у меня не было сил, и способа, которым я боролась за его свободу, за его жизнь, за его детей. Несомненно, он мог завтра уйти, но это не сотрет то, что я теперь чувствовала. Теперь это было все, что у нас было.
– Я уже потеряла Ала, – сказала я, понимая, что это ранило больше, чем я думала. – Отказ от способности видеть мир вокруг с разных углов – это малое.
С кислым выражением лица, она повернулась к Тренту.
– А чем ты пожертвуешь ради нее? – сказала она насмешливо. – Любовь – отбросы без жертвы. Она исчезает с солнцем.
Трент поднял подбородок.
– Я потерял голос среди моего вида, – сказал он, и я в ужасе вдохнула. – Мой ребенок может быть отнят у меня.
– Трент!
Его пальцы скользнули в мои.
– Мои деньги больше не могут купить молчание. Меня будут преследовать, поносить, оскорблять.
– Как и должно быть со всеми эльфами, – сказала Тритон, явно не радуясь.
– Я, вероятно, попаду в тюрьму, – закончил он, и я сжала его руку. Никогда. Этого никогда не случится.
– Почему ты мне не сказал? – спросила я, но когда вспомнила выражение лица Квена, когда он встал за моей спиной в гостиной, я знала, я должна была догадаться.
– И в довершение всего, я потерял пять поколений по программе селекции моего отца в безвременье после появления поверхностных демонов, – закончил Трент закончил. – У меня очень мало осталось.
Гнев Тритон исчез, сменившись удручающе тоскливым вздохом.
– Лошадь, – прошептала она. – Она красивая.
– Она жива? – Мрачное выражение лица Трента рассеялось. – Рейчел, с этой единственной лошадью, я мог бы восстановить... – Он заколебался, поскольку Тритон откашлялась.
Трент с трудом сглотнул. Я смотрела между ними, видя ее желание, его нужду.
– Она твоя, – сказал он, наконец, и Тритон рассмеялась и хлопнула в ладоши как маленькая девочка, ее посох со стуком упал на землю.
С сияющими глазами, она подняла его, взяла меня за локоть и привлекла ближе к себе.
– Позволь мне забрать их, – сказала она, слова были дыханием на моей руке, когда она прижимала. – Они придут ко мне. Я изменю твою душу, таким образом, они никогда не смогут найти тебя. Но ты должна обещать мне, никогда не рассказывать другим, что Богиня и я имеем больше общего, чем, э, следовало.
Мое сердце бешено стучало. Я делала это снова: доверчивые демоны. Но когда я посмотрела мимо нее на Трента, стоящего в лунном свете, на город, выдержавший борьбу, на все остальное неконтролируемое и в огне, я решила, что это того стоило. Все это. Даже если это должно закончиться завтра.
– Ты заставишь их отвалить от меня и Трента? – спросила я, ее улыбка стала злой, когда она кивнула.
– Я скажу им, что ты придумываешь курс лечения от нашего генетического повреждения у него. И ты бросишь его, как только получишь лекарство от нашего генетического нарушения. Они поверят мне. Ты и так уже на полпути к его разорению.
Ал будет знать правду , но он ничего не скажет.Мое сердце бешено стучало.
– Тогда хорошо. Ты можешь забрать их, но я не хочу, чтобы они были убиты. Любой из них.
Мистики во мне вопили. Я уверяла их, как раз когда я почувствовала острую боль. Ушли. Я была невидима для них. Они были похожи на потерянных детей ночью, но они будут живы.
– Это приемлемо, – сказала Тритон, когда посмотрела на нас. Вместе Трент и я кивнули. Я чувствовала себя забавно, мои коленки дрожали, и стоя перед нею с нашими переплетенными руками, я чувствовала связь, более сильную, чем какая-либо церковь могла даровать нам. – Ты, возможно, захочешь, чтобы процедура прошла в бессознательном состоянии, – добавила она, и Трент крикнул, когда ее посох качнулся, чтобы ударить меня прямо между глаз.
С резким ударом боли, мир блаженно ушел.
Глава 28
Лев закашлялся, будто прочищая горло, заставил меня вздрогнуть в прохладном утреннем воздухе, а мое белое платье заколебаться у ног. Рука Люси была немного влажной и липкой в моей, когда она тянула меня к стенду с фруктовым льдом, напевая ерунду в рифму и все время подпрыгивая, что посылало покалывание дикой магии искриться между нами. Тритон прокляла мою душу, чтобы воспрепятствовать мистикам и Богине узнать меня, но я все еще могла чувствовать следы, хотя они ушли. Линия была жива, но я не могла быть частью ее, разделить ее. Это было постоянное напоминание о том, что я потеряла... и это причиняло боль особенно ночью. Возможно, вот почему Тритон была сумасшедшей.
Трент и Рей были около меня, более сдержанная девочка концентрировалась на переставлении своих ног. Это был редкий день для июля, прекрасная погода, чтобы побыть в зоопарке и еще рано, таким образом, режим девочек не сбивался. Дженкс где-то летал, Джонатан тащился позади нас с пустой коляской, а Айви и Нина были у соседнего стенда, ища шляпку от солнца. Теперь, когда немертвые снова бодрствовали, Феликс вернулся под железную хватку Кормеля. Это должно было быть облегчением, но пробужденное мистиками здравомыслие Феликса показывало признаки распада. О причинах этого стоило задуматься.
Но сегодня было слишком красиво, чтобы волноваться о немертвых, и я прищурилась на небо, когда Люси подпрыгнула, требуя синий лед. Трент присел, ожидая Рей, которая касалась красочных картинок, чтобы та сказала ему, какой лед она хотела.
– Синий, синий, синий! – кричала Люси, и я улыбнулась его терпеливой отсрочке.
– Подожди, – сказал он, беря ее за руки и успокаивая. – Никто не получает льда, пока Рей не выберет. Трудно выбирать, когда ты говоришь. Дай ей минутку.
Сжав веки, Люси приложила титаническое усилие, чтобы молчать, выглядя милой в ее белом платье и шляпке от солнца. Это продлилось всего пять секунд до того, как она широко открыла глаза и начала говорить Рей цвета, пытаясь подтолкнуть сестру к решению.
Улыбаясь, Трент встал и вытащил свой бумажник. Джонатан ждал позади нас в тени, раздражая меня, когда он наблюдал, держа нос по ветру, было неприятно смотреть ему в лицо.
– Тебе действительно хорошо с ними, знаешь, – сказала я, когда Рей растопыривала пальцы, считая цвета, и поглядывала на Трента своими глазками маленькой девочки.
– У меня была практика. Совещание с генеральными директорами гораздо хуже, – сказал он, затем повернулся к мужчине-продавцу. – Вы можете сделать один с полосами цветов? – спросил он, и мужчина кивнул, но затем выражение лица Трента стало хмурым. – Я думал, что у меня было больше наличных, – сказал он и вручил мужчине кредитную карту. – Прошу прощения, это сойдет?
Кивая, мужчина взял ее, но было очевидно, что он думал, что мы были деревенщинами. Кто использует платиновую карточку, чтобы купить два замороженных фруктовых льда?
Люси прижалась к тележке, смотря на набор рожков в пределах ее досягаемости, когда человек занимался картой. Смех Нины привлек мое внимание, и я обернулась. Она заставляла Айви надеть большую шляпу с павлиньими перьями, подвешенную сзади, и когда Нина попросила, Айви встала в соблазнительную позу, примеряя ее. Нина вскрикнула от наслаждения и потянулась за другой, чтобы они могли померить вместе. Айви покраснела, но она улыбалась, и я отвернулась прежде, чем она узнала, что я смотрела. Я была так счастлива за нее.
Моя улыбка исчезла, и я поклялась, что Кормель не заберет ее. Они были должны мне за спасание их несчастных немертвых жизней. Они все были должны мне, и если они будут давить, то я напомню им об этом.
Повернувшись, я осмотрелась в открытом внутреннем дворике, окруженном закусочными. Сейчас должен был вернуться Дженкс. Это было занимательным, но если мы будем держаться подальше от детской зоны, все будет в порядке. Это была интересная неделя, с пробуждающейся нежитью питающейся своими подчиненными, чтобы вернуть все обратно в соответствии с жуткой внезапностью. Я попыталась связаться с Алом, только он разбил мое зеркало, доказывая мою мысль, что он по-прежнему заботился обо мне и оставил меня, чтобы защитить свои активы. Мне также не нравилась голубая куколка бабочки, которую я нашла почерневшей среди осколков, крошечные движения внутри нее заставляли Дженкса рассыпать встревоженную пыльцу.