За время хождения по пустыне Крас загорел до черноты, а волосы, и без того светлые, посветлели до белизны. Одежда износилась, а подошвы ботинок держатся на верёвках. В движениях появилась расчётливость и плавность, свойственная Орландо и горным львам. Если в первые дни он старался забежать вперёд или вскарабкаться на ближайший бархан, то теперь шагает рядом. Часто поглядывает на спутника и старается копировать походку и положение рук.
Кожа Орландо налилась бронзой, а в уголках глаз и рта собрались морщинки. Во взгляде проглядывает тщательно спрятанная усталость. Попытки мальчишки скопировать его вызывают призрачную ухмылку и навевают полустёртые воспоминания. В детстве точно так же подражал манерам Серкано. Даже кривился и бурчал по утрам, массируя поясницу.
Пустыня плавно переходит саванну, а за ней в холмистые равнины с реками и рощами. Идя вдоль одной, повстречали караван, остановившийся на привал. Два десятка гружёных верблюдов, несколько коней, охрана из чернокожих мужчин и два торговца со слугами. Путников приняли с радушием и радостью, пригласили к «столу» и предложили помощь.
Орландо, с трудом подбирая слова и коверкая окончания, поведал откуда и куда они идут. Торговцы затараторили, активно жестикулируя и округляя глаза. Оказалась, они значительно отошли от маршрута и пересекли Печку Шайтана. Особо жаркий участок пустыни, который местные обходят третьей дорогой, считай проклятым.
Старший торговец, Аслан, тесть младшего, Сулеймана. Оба худые, прокалённые солнцем с глубокими тёмными глазами и закутанные в белые одежды. С первого взгляда и не понять кто есть кто. Разве что Аслан выше и на запястьях и пальцах пестрят золотые украшения.
— Ахмед-эль-Хазред? — Переспросил Сулейман, поглаживая бороду и подняв взгляд к небу. — Слышал, конечно, очень известные и уважаемый человек! Правда, я не хотел бы с ним встречаться.
— Почему? — Вклинился в беседу Крас, вздёрнув брови и оперевшись о ковёр, служащий обеденным столом.
— Он великий врач! — С улыбкой пояснил Сулейман. — А к таким ходят люди с великим горем! А я не хочу даже малого горя ни себе, ни родным!
— Увы, мне к нему надо. — Сказал Орландо.
— Зачем? Дорогой друг, ты пересёк Печь Шайтана, такое и не каждый здоровый осилит!
Крас перевёл взгляд на учителя и затаил дыхания. Вдруг расскажет о причинах той странной болезни! Доселе он с неохотой говорил о прошлом, да и сам не спрашивал. Орландо покачал головой, сказал с прохладной вежливостью:
— У меня есть на то причины.
Слуги собрали вещи, вымыли посуду в реке и караван сдвинулся с места. Торговцы верхом на конях, едут в середине, по обе стороны от колонны. Охрана шагает на отдалении, вглядываясь в горизонт и густые заросли кустарника. Двое верхом умчались вдаль, разыскивая место под вечернюю стоянку и разведывая дорогу.
Крас шагает рядом с особо крупным верблюдом и с детским любопытством разглядывает губастую морду, исполненную глуповатой надменности. Орландо движется размеренно, с ленцой человека ожидающего долгий и нудный путь. Взгляд устремлён к горизонту, левая ладонь покачивается рукояти шпаги, а правая невзначай касается кинжала на поясе. Слуги переговариваются на неизвестном наречии, то и дело проскакивают известные фразы.
Едущий рядом Аслан поглядывает на чужака, в особенности на кольца, поблескивающие на пальцах. Щурится, а стоит Орландо повернуться делает вид, что глядел на товары.
— Я не понимаю, — буркнул Крас наблюдая, как солнце скатывается к виднокраю, — разве мы не посередь халифата?
— Да, в самой серёдке. — Сказал Орландо кивая.
— Так почему кругом такая дикость?! Я слышал, что халифат богаче всех! Дед отсюда привозил драгоценные камни с кулак размером, а кулаки у него были ого-го! Где дороги?! Где сияющие белокаменные города и пальмовые леса? Почему кругом либо саванна, либо пески?!
— Халифат огромен. — Вздохнул Орландо, развёл руками, мазнув кончиками пальцев левой по боку верблюда. — Никакого богатства не хватит, чтобы застроить всё. А дороги… дороги есть.
— Где? Почему мы плетёмся не по ней?!
— Деньги, всему причина деньги, мальчик. — Сказал Аслан, широко улыбаясь и наклонившись с седла. — За проезд по дороге нужно платить. А мы торговцы бедные, нам следует считать каждую монетку.
Орландо улыбнулся, благодаря за помощь, небрежно смахнул пот со лба. С удивлением осознал, что рубаха прилипла к торсу, а плащ свинцовой плитой вминает в землю. Сил осталось совсем ничего. Помассировал центр груди, хмыкнул про себя, должно быть болезнь сжирает выносливость или стоило поспать подольше. Крас и то выглядит бодрым.
— Устали, господин Орландо? — Спросил Аслан, оглядывая парня.
— Самую малость, до привала продержусь.
— О, осталось совсем немного. Я удивлён, как вы вообще стоите на ногах после перехода через пустыню! Воистину, сильный человек!
— Спасибо… — Пробормотал Орландо, не зная, как реагировать на комплименты.
Больше его возвышали только бордельные девки, когда зазывали к себе. Воспоминания о молодых годах в портовом городе перекрыли усталость и приподняли уголки губ. Однако, когда караван встал на ночь у излучины реки в чахлой рощице, Орландо свалился под деревом. С трудом перевернулся на спину и лёг, положив голову на корень, а руки сцепив на животе.
Сознание плывёт, а мир смешивается, как краска в палитре художника. Ноги две дубовые колоды, а на грудь давит невидимая бочка щебня. Крас тревожно коснулся лба, отдёрнул руку, резко обернувшись на караванщиков.
— Всё… в… порядке. — Улыбаясь, выдавил Орландо. — Посплю и буду… новенький.
Закрывая глаза увидел, как мальчик мочит из бурдюка платок и складывает в компресс. Погружаясь в мягкую тьму, чувствует холодное прикосновение ко лбу и капли сбегающие по вискам и в глазницы…
Небытие прорезал крик, слабый, едва различимый. Следом за ним густую мглу расколола трещина осознанности, с треском расширилась. Орландо застонал и с усилием приоткрыл глаза. Мир двоится, но спина Краса различима. С вялым удивлением увидел в руках мальчика шпагу. Держит её, как двуручник, ноги широко расставлены, а сам чуть наклонён вперёд.
В теле тянущая слабость, усиливающаяся в суставах, а на губах горький привкус рвоты. Орландо скосил взгляд, едва не уронив голову на плечо, сощурился и разглядел на земле тёмное пятно с полупереваренными кусочками пищи. Втянул воздух через нос, пока лёгкие не заныли от боли и медленно выдохнул. Повторил чуть быстрее. В глазах, по мере насыщения крови кислородом, проясняется.
К Красу подступают хмурые караванщики, а подле него в крови валяется охранник. Ещё живой и стонущий, зажимает рану в животе. Остриё шпаги на ладонь окрашена красным.
Поганая смерть, про себя отметил Орландо, медленная и мучительная. Что произошло?
В руках одного из подступающих различил железный рабский ошейник и страдальчески застонал. Вот тебе и гостеприимные торговцы посреди безлюдья… Двое бросились на мальчонку, кинув на рапиру кусок плотной ткани. Клинок достаточно остр, чтобы разрезать её и подлецов, но Крас не умеет им пользоваться…
Мальчика повалили, шпагу пинком выбили из рук. Дюжий чернокожий сел на грудь и начал методично избивать, выкрикивая ругательства. Крас вертится, закрывается локтям, но удары такой силы, что его впечатывает в землю. Орландо зарычал, чувствуя, как под солнечным сплетением разгорается жар. Растекается по жилам и бьёт в голову тугими волнами, окрашивая ночной мир красным.
Перед ним сбоку появился Аслан, держаний рабский ошейник. Наклонился, широко улыбаясь и сказал, покачивая пальцем:
— Лучше не двигайся. Яд хоть и не смертельный, но завтра будет очень и очень плохо. А за мальчика не бойтесь, рабы нужны живыми.
— Как великодушно… — Прохрипел Орландо, напрягся до боли в висках, вцепился ладонью в ствол, обдирая кору.
Старик со смешком отступил, а мечник поднялся, пошатываясь, широко расставил ноги, сгорбившись и опустив плечи. Медленно поднял голову и Аслан поперхнулся. В лунном свете и отблесках костра глаза чужака полыхают, а лицо превратилось в жуткую маску.
Один из слуг проскользнул мимо хозяина, замахнулся короткой дубинкой, ударил, целя в лоб. Рука Орландо поднялась навстречу под косым углом, дубинка, скользнула по предплечью, чиркнув по локтю. Орландо, получив инерцию, ухватил за рукав и рванул на себя, вскидывая левую и оттопырив указательный и средний пальцы.
Смачно хлопнуло и слуга визжа рухнул на колени, прижимая ладони к лицу. Завалился на спину и начал кататься по земле. Орландо отряхнул кровь с кисти, перевёл взгляд на старика и криво ухмыльнулся.
— Да, ты был прав, я сильный.
Тело едва слушается, между мыслью и движением проходит целая вечность. Орландо кажется себе застрявшим в тягучей смоле. Потянулся к кинжалу на поясе… Двое слуг набросились, стараясь повалить. Мечник увернулся, будто пьяный едва стоящий на ногах, болезненно засмеялся.
Ближайший слуга ухватил за ворот… отскочил с воплем, зажимая косой разрез через бицепс к подмышке. Опустился на землю стремительно бледнея. Второй широко размахнулся дубинкой, Орландо выставил ладонь, ударив ребром в сгиб локтя. Рука согнулась и напавший откинулся назад, получив концом собственной дубинки в лоб.
— Сколько вас тут? — Просипел Орландо оглядываясь. — Двадцать? Маловато…
Крас извернулся под бугаём, что замер, наблюдая за дракой, пнул в живот обеими ногами. Прокатился по земле и, подхватив шпагу, вскочил. Пробежал мимо Аслана, едва не запнулся о корчащегося на земле врага, протягивая оружие держа за клинок.
Орландо взял шпагу левой рукой, перебросил в правую, выронив кинжал под ноги. Властно завёл ученика за спину, не сводя взгляда с приближающихся охранников. За их спинами маячит Сулейман.
— Ну, кто желает сдохнуть следующим?
Крас вжался в ствол дерева, остекленевшим взглядом наблюдая, как на Орландо набрасываются. Франк двигается медленно, как муха на морозе, но ускользает каждый раз. Будто знает каждое движение врагов на три шага вперёд. Атакует короткими уколами, целя в горло или глаза.