Двое янычар, наблюдавшие за тренировкой, подошли и со смехом предложили мальцу ятаган. Орландо отмахнулся от них, бросив с брезгливостью, что их вытянутые ножи к фехтованию пригодны куда меньше ложки. Стражники спорить не стали, только скривились и отошли под тень раскидистой пальмы.
Ночью Орландо разбудил зуд в пальце. В затуманенном сознании едва разлепил глаза, поскрёб и выругался, ощутив ногтем тёплый металл. Комнату через щель между штор, освещает узкий серп луны. Дальняя от ложа стена полностью скрыта темнотой, а в ней на подушках сопит Крас.
Орландо поднёс руку к лицу и выругался, мгновенно скинув дрёму. Кольцо, одно из трёх, горит символами. Они двигаются по кругу, то затухая, то вспыхивая с новой силой. Однако один символ горит ярче и кроваво-красным, а другие светятся синим. Парень потянул кольцо с пальца, напрягся… Брови взлетели на середину лба. Полоса металла не сдвинулась, будто срослась с кожей.
— Какого чёрта… — Пробормотал Орландо и попробовал крутануть кольцо.
Получилось. Символы вспыхнули и потухли, только красный тлеет, как уголь, присыпанный пеплом. Зуд пропал, но в груди появилось тревожное чувство.
Глава 23
Крутил кольцо несколько часов, ощупывал металл, даже пробовал на зуб. В один момент символы вспыхнули на всех троих и позеленели. Орландо тряхнул рукой и гореть остался единственный значок на указательном пальце. Крас ворочается в темноте, одеяло скинул и вместе с подушкой зажал коленями. Бормочет сквозь сон, а глаза хаотично дёргаются под веками. Под окном по каменной дорожке, перешёптываясь ходят янычары. Орландо слышит, как позвякивают металлические части доспехов, а ножны постукивают по ногам.
Устав ждать сна сел на кровати, спрятал лицо в ладони и озлобленно потёр. Надавливая кончиками пальцев на глаза. Места уколов побаливают, но это даже приятно. Парень вышел на балкон, облокотился о перила и взглянул на небо. Бесконечная чернота усыпана разноцветными огоньками, а в зените царствует серп луны. Изредка мрак прочерчивают падающие звёзды, в отдалении город пестрит огнями костров. Прохладный ветерок поглаживает кожу на груди и плечах.
Чужое присутствие резануло по нервам ржавой бритвой. Орландо развернулся оскаливаясь… У ложа стоит нагая женщина, та самая, что являлась после схватки с работорговцами. Чёрные волосы волнами опускаются до точёного живота. Она шагнула к нему, и лунный свет прошил тело насквозь, Орландо вцепился в перила, прижался спиной. В лице Лилит есть нечто пугающе знакомое, бередящее старые раны на сердце.
— Луиджина?
Демоница улыбнулась и танцующей походкой, играя бёдрами, направилась к нему. Орландо вздрогнул, когда прозрачные пальцы коснулись груди. Тянущее вожделение заполнило хребет, горячей волной ударило в голову… Острая боль резанула по пальцам. Орландо дёрнул рукой и наваждение исчезло. Поднял ладонь к глазам, по пальцам на пол сбегают тонкие струйки крови. На кольце горят два символа.
— Ничего не понимаю… — Пробормотал парень, затирая кровь.
Папа Римский осторожно вошёл в «гробницу» на третий день, как и было оговорено с Посланником Божьим. Что явился в золотом сиянии и провозгласил волю Господа. Понтифик перекрестился, оглядывая помещение, Лилит нет. Гранитный гроб закрыт толстой крышкой. Стоило сделать первый шаг и она дрогнула, со скрежетом сползла в сторону. В широкую щель скользнула тонкая рука, показалась голова с мокрыми чёрными волосами. Девушка поднялась, сбрасывая ошмётки грязно-бурой одежды.
Двое слуг подбежали к ней, протянули влажное полотенце и новый наряд. Когда она повернулась с царственной плавностью, понтифик едва сдержал порыв грохнуться на колени. Глаза Луиджины источают золотое свечение, а черты лица утончились, придавая сходство с Лилит.
Она взяла полотенце, шагнула из гроба и начала обтираться без стеснения. После оделась, поправила куртку на плечах, отряхнулась.
— Всё прошло успешно? — Спросил Урбан.
— Да, — отозвалась Луиджина, — более чем. Мне нужно обвыкнуться с телом. Но думаю, за время пути справлюсь с этим.
— А нельзя, как раньше, сразу к нему?
— Не в этом теле, дорогой.
Девушка медленно пошла к выходу, контролируя каждый шаг и совершенно не хромая. В движениях появилась жутковатая властность. В проходе остановилась и сказала полуобернувшись:
— Я сообщила гвозденосцу, где мальчишка. Скоро он его схватит.
Орландо проснулся от чавканья, застонал и сел на кровати. Огляделся и увидел Краса склонившегося над широким блюдом с пловом. Мальчишка загребает рис ладонью и закидывает в рот, начинает жевать так активно, что просыпается на грудь и пол. Насилу проглотив, прикладывается к пиале с янтарной жидкостью. Орландо с трудом распознал разведённый мёд.
— Ты чего жрёшь как свинья?
— Прояфляю пофтфение… — Промычал мальчик, проглотил очередную порцию и откашлявшись добавил. — Предков стоит угощать иначе жди беды.
— Не понимаю…
— Всё, что было пролито за столом или обронено, идёт мёртвым! — Укоризненно пояснил Крас.
— Да ты же лопнешь.
— Не лопну! Я наедаюсь впрок! Когда нам ещё доведётся такого вкусного плова пожрать?
Орландо сел напротив, осмотрел в поисках ложки, но нашёл только полотенце для рук. Вздохнул и последовал примеру ученика, только в разы аккуратней, ни единой рисинки не обронив. Крас покачал головой и спросил:
— А как же предки?
— В пекло их. — Буркнул Орландо.
Невольно вспомнилась встреча с дедом и дядями, когда они втроём решили зарубить его. Орландо на мгновение ощутил ту бездну отчаянья и ярости, что поглотила тогда. Есть сразу перехотелось. Тщательно вытерев руки, переоделся и вышел из комнаты. За спиной в пяти шагах, вырос давнейший янычар-здоровяк. Последовал за ним тенью.
Надсмотрщик отстал, только когда Орландо постучал в кабинет Ахмеда-эль-Хазреда и вошёл внутрь. Старик, кажется, за ночь не сдвинулся с места, всё так же склонился над столом. Только теперь вместо дневника перед ним стоит деревянная шкатулка с кулак размером. Доверху полная цветных шариков: красных, синих и зелёных. Каждый не больше крупной росинки.
— Доброе утро, почтенный. — Сказал Орландо, вежливо кланяясь.
— А? А… это ты, утро… утро. — Отозвался старец, протяжно зевнул и указал на шкатулку. — Вот, твоё лекарство. Принимать ежедневно.
— Утром, днём и вечером? — Спросил Орландо. — Вроде зелёную, как только проснусь, а синюю в обед?
— Чего? Нет конечно! Проверь, что тебе помогает, то и принимай. Только с красными осторожней, может сердце остановиться.
— С-спасибо… — Пробормотал Орландо. — А сколько дней их принимать-то?
— Пока не излечишься.
— Ясно.
Орландо подцепил зелёный шарик, покатал меж пальцев и бросил в рот. На лице отразилась задумчивость, переходящая в отвращение и спазм. Парень согнулся пополам, захрипел и торопливо накрыл рот ладонью.
— Что-то не так? — Меланхолично спросил Хазред, сложив пальцы в замок.
— Горько…
— Ну а что ты ожидал? Сахар? Это медицина, мальчик. Не хочешь страдать от лечения — не болей.
— Я… я… постараюсь… воды…
— Нет, нет, мальчик, их только на сухую нужно глотать. А теперь, будь добр, ложись на кушетку и описывай ощущения. Подробно и без приукрашивания. Мне нужно для дневника.
Глава 24
Спустя три дня Орландо и Крас заселились в комнату постоялого двора. Значительно скромнее покоев в поместье Ахмеда-эль-Хазреда, но без постоянно стоящих над душой янычар и просьб о вскрытии. Каждое утро Орландо с каменным лицом заглатывает зелёную пилюлю. Эффект есть, теперь целых тридцать секунд он может двигаться на полной скорости и не падать в обморок, захлёбываясь кровью.
Синие пробовал всего дважды, а красную один раз. Действуют сильнее, но как и предупреждал Хазред, ощущения как от удара кованым сапогом в пах. Орландо решил не рисковать и приберечь на крайний случай.
Постоялый двор находится на краю города с живописным видом из окна на пустырь. Там каждое утро и вечер, устраивает тренировки Красу. После которых мальчик едва ползает, а добравшись до койки, засыпает едва голова коснётся матраса.
Орландо сверился с «рецептом», рекомендующим покой, свежий воздух и питание состоящие из постной каши и варёной курятины. Вздохнул и бросил в рот ненавистный шарик, проглотил, как утка не разжёвывая. Вцепился в колено и сдавил, превозмогая мерзостный вкус. Прикрыл глаза… Внизу загремело, закричала женщина. Франк глубоко вдохнул и, взяв шпагу, вышел из комнаты. Крас уже полчаса, как дожидается вечерней тренировки.
Спустился по шаткой лестнице, положив ладонь на перила. На первом этаже разгром, часть столов откинута к стенам, табуреты сломаны. Хозяин с женой стоят за прилавком в ужасе, глядя на новых посетителей. Семеро мужчин в запылённых плащах, под которыми угадываются кольчужные рубахи, едва прикрытые льняными сорочками. На поясах длинные мечи в обмотанных ремешками ножнах.
Франки.
Орландо остановился на середине лестницы, положил ладонь на рукоять. Задумчиво оглядывая незнакомцев. Осанка, манера говорить и двигаться, с головой выдают рыцарей. Самый рослый бьёт кулаком по стойке и рычит, глядя в глаза перепуганному хозяину:
— Где он?! Отвечай язычник!
Старый магометанин лепечет, непонимающе оглядывая вторженцев, увидев Орландо вскрикнул и ткнул пальцем. Рыцари разом повернулись, трое выхватили мечи, а за ними и остальные.
— Вы кто, ребята? — Спросил Орландо, постукивая пальцем по навершию эфеса.
— Именем Святого Престола, ты пойдёшь с нами! — Крикнул ближайший, шагая к лестнице.
Орландо прищурился и пошёл навстречу, нарочито медленно. Мягко ступая и держа храбреца взглядом. Тот вступил на лестницу, потянулся ухватить за руку. Мечник выхватил шпагу и… прошёл мимо. Рыцарь застыл с протянутой рукой, начал поворачиваться раскрывая рот… голова соскользнула с шеи, грохнулась на ступени. Тело повалилось следом, мелко дёргая ногами. Орландо отряхнул шпагу, криво улыбнулся глядя на оставшихся. Передёрнул плечами и сказал: