— Не понимаю, о чём вы. Я княжич, внук именинника. У меня есть полное право находиться здесь.
— Официально — может быть.
Юрий делает шаг и оказывается ко мне вплотную. Пронзает взглядом, но я не отвожу глаз. Даже улыбаюсь.
— Но по факту ты здесь на хрен не обосрался, — продолжает он, понизив голос. — Ты позоришь фамилию тем, что осмелился прийти.
— Зачем так грубо, дядя?
— Как ещё с тобой разговаривать? Ты же ублюдок. Сын непонятно кого. Радуйся, что вообще дышишь. На месте отца я бы ещё в младенчестве тебя прикончил.
От злости у меня на миг перехватывает дыхание. Кулаки невольно сжимаются, а улыбка с лица пропадает. Продолжая смотреть Юрию в глаза, говорю:
— А вот за такие слова я могу вызвать вас на дуэль, — в моём голосе столько металла, что на этой дуэли нам даже не понадобятся шпаги.
Дядя хохочет мне в лицо и переспрашивает:
— Что ты сейчас сказал?
— У вас проблемы со слухом? Могу повторить. Громче. Чтобы все услышали.
— Смешной. Ты как вообще, соображаешь, с кем разговариваешь?
— Конечно. Так мы сделаем вид, что ничего не было, или испортим праздник семейной дуэлью?
Юрий с ухмылкой качает головой.
— Ну ты и клоун, конечно, — говорит он. — Значит, так. Сейчас находишь свою мать, она берёт тебя под руку, и вы спокойно уходите. Понятно, да? А если вздумаешь спровоцировать скандал, я тебе такие проблемы устрою, мало не покажется.
— Пока только вы здесь провоцируете.
— Пятнадцать минут. Не уберёшься — пеняй на себя.
Юрий Грозин
Наследник князя уходит, задев меня плечом. Замечаю, что на нашу перепалку обратили внимание другие гости. Но стоит мне повернуться, как они тут же отворачиваются, сделав вид, что ничего не заметили.
Вижу маму, которая беседует с престарелой парой. Она отчаянно семафорит мне глазами, мол, что случилось? Я широко улыбаюсь, а затем пишу маме сообщение:
«Всё в порядке. Дядя Юра оскорбил меня, и я предложил ему дуэль, но получил вежливый отказ».
Мама не может прочитать сообщение прямо сейчас. Этикет не позволяет отвлекаться на телефон во время разговора. Но я указываю глазами на её клатч — мол, все объяснения там.
Снова наполняю свой стакан соком и продолжаю гулять по залу, общаясь с людьми. Вскоре камердинер объявляет, что через пять минут князь произнесёт речь, и гости приходят в оживлённое движение. Члены семей отыскивают друг друга, чтобы стоять вместе. Надо же всем показать, какие они дружные и сплочённые.
Я тоже осматриваюсь, разыскиваю маму и других Грозиных. Но мама сама меня находит.
— Саша! — шипит она, хватая меня под руку. — Что там случилось с Юрием?
— Я же тебе написал.
— Ты в своём уме⁈ Зачем ты вызвал его на дуэль?
— Я не вызывал. Просто сказал, что оскорбление может привести к дуэли.
Мать вздыхает и обмахивает шею ладонью.
— Жарко. Надо было, как в старые времена, веер с собой взять. И что Юрий тебе ответил?
— Посмеялся. Это пустяки, забей. Где они? — оглядываюсь по сторонам.
— Кто?
— Твои братья и все остальные. А, вон они, ближе к лестнице. Идём.
Мама пытается сопротивляться, но я уверенно веду её через толпу к главному месту в зале. Перед мраморной лестницей, которая ведёт на второй этаж. На площадке между маршами князь будет произносить торжественную речь. Члены семьи и наиболее важные гости вроде министров и представителей императора будут стоять прямо перед лестницей.
Наше с мамой место среди них. Кто бы что ни думал.
Преодолеть толпу оказывается несложно, но теперь перед нами стоит оцепление из гвардейцев. Отделяют самых высоких гостей от тех, кто пониже рангом.
Мать приходится чуть ли не силой тянуть за собой. Когда проходим через оцепление, один из бойцов преграждает путь.
— Простите, сюда нельзя.
Изображаю на лице гнев и наклоняюсь к мужчине, чтобы прошептать на ухо:
— Ты идиот, что ли? Перед тобой дочь и внук князя. Служба надоела?
Обалдевший гвардеец смотрит на меня, а я киваю на лестницу.
— Быстрей соображай. Князь уже поднимается.
— Простите, ваше сиятельство, — гвардеец отходит чуть в сторону.
Мы с Анной подходим к стоящим по центру Грозиным. Здесь не только Виталий и Юрий. Узнаю жену Юрия и его сына, который старше меня на несколько лет.
Также здесь Алексей, младший брат князя, со своими женой, сыном и малолетней дочерью. Для меня он, получается, двоюродный дед.
— Ты охренел совсем? — сквозь зубы говорит Юрий, когда мы встаём рядом с ними.
— Юра, тише, — примиряюще говорит Виталий. — Он член семьи. Аня тем более.
— Да какой он член семьи, он…
— Довольно, — веско произносит Алексей. У него внушительный, басовитый голос. — Сейчас не время и не место.
— То есть тебе нормально, что рядом с нами будет стоять бастард, да, дядя? — уточняет Юрий.
— Нет, мне это не нравится. Но, как я сказал, сейчас не время.
Юрий щерится и поворачивается ко мне.
— Помнишь, да, что я обещал?
— Угу, — согласно мычу, не глядя на него.
— Дорогие дамы и господа! — объявляет камердинер. — Его сиятельство, князь Григорий Михайлович Грозин!
Зал наполняется аплодисментами. Я тоже хлопаю, игнорируя взгляды родственников.
— Улыбайся, — шепчу маме. — Ты чего такая бледная? Всё в порядке.
— Мне так не кажется, — отвечает она.
— Расслабься. Мы на своём месте.
Дедушка выходит вперёд и слегка кланяется, приветствуя гостей. Перед речью он переоделся в белый фрак, а на грудь повесил все свои ордена. Само собой, он никогда не воевал, но получил немало наград за гражданские заслуги. На Династии держится существенная часть имперской экономики.
Князю вручают микрофон, и он начинает:
— Дорогие дамы и господа! Друзья и родные, — он опускает взгляд на нас и на миг меняется в лице. Но сразу же приходит в себя. — А также все, кто был сегодня приглашён!
Опа. Явный тычок в нашу с мамой сторону. Но ничего, стерплю, кожа у меня толстая. Беру маму за руку и чуть сжимаю, пытаясь успокоить.
— Я чрезвычайно рад видеть вас здесь сегодня и заранее благодарен за все поздравления и подарки!
И всё в таком духе. Я и не ждал от этой речи ничего, кроме множества цветистых фраз. Ни капли искренности, ни грамма душевности. Но ничего не поделаешь, традиция.
После того как Григорий Михайлович заканчивает, зал опять взрывается аплодисментами. Слуга выносит другой микрофон, который подают Алексею Грозину. Как старший член семьи после князя, он будет поздравлять его первым.
— Не вздумай тянуть свои ручонки к микрофону, понял? — рычит мне на ухо Юрий.
— Не понял. Можете громче сказать?
— Твою мать, ты доиграешься.
— А я не играю, — поворачиваюсь и вонзаю свой взгляд в глаза Юрия. — Я серьёзно. Вы что, намерены помешать мне поздравить деда? По какому праву?
— По праву наследника титула!
— Нет у вас такого права. Только не подумайте, что я оспариваю титул. Я к тому, что вы не можете запретить мне сказать поздравление.
— Вот оно! — дядя щёлкает пальцами и тычет пальцем мне в лицо. — Всё. Ты доигрался. Жди, сучёныш. Я тебе такое устрою, что ты на коленях приползёшь.
— Юра, пожалуйста… — пытается вмешаться мама.
— А ты вообще заткнись! — перебивает тот. — За то, как ты опозорила семью, тебя надо было в Южную Америку сослать, в одну из наших колоний.
— Не смейте оскорблять её, — мой голос лязгает, будто вытащенный из ножен меч.
— А то что ты сделаешь, бастард? М? Закрой свою пасть и не тявкай.
— В отличие от вас, я говорю спокойно.
Речь Алексея заканчивается. Зал опять аплодирует, прерывая нашу с Юрием перепалку.
Мы пропустили всё поздравление Алексея, и вряд ли это осталось незамеченным. Только я не виноват — дядя первым начал разговор.
Собственно, следующим право поздравить деда достаётся именно ему. И далее по старшинству. Я так или иначе последний, а маму специально пропускают. Следовало ожидать, но всё равно противно.
Передо мной выступает Максим, сын Юрия. И как только он заканчивает речь, я буквально вырываю микрофон у него из рук.
— Сука, — цедит дядя Юра.
— Добрый вечер всем! — говорю я. — Добрый вечер, ваше сиятельство. На всякий случай представлюсь: меня зовут Александр Грозин. Я говорю от себя и от лица своей матери, княжны Анны Грозиной.
По залу тихой волной пробегают шепотки, но мне плевать. Мама тоже держится, хотя по виду готова грохнуться в обморок.
Дед сурово смотрит на меня сверху вниз. Но он так же смотрел и на всех остальных, так что нельзя сказать, будто он чем-то недоволен.
Я не затягиваю поздравление. Важное сказал в начале, а все эти пустые пожелания никому не интересны. Произношу стандартные фразы: долгих лет, крепкого здоровья и всего-всего.
— Спасибо за такой шикарный праздник, — заканчиваю я. — Уверен, что на завтрашнем семейном ужине будет ещё лучше. С днём рождения, дедушка!
Финальный аккорд прозвучал как надо. Гости по инерции аплодируют, но я вижу, как поражено большинство из них. Люди переглядываются и переговариваются.
«Неужели князь наконец-то решил ввести внука-бастарда в семью? Он ведь давно признал его, но всё равно считал чужим. Что-то изменилось?» — уверен, примерно такие фразы сейчас звучат среди толпы.
— Да ты совсем страх потерял, — подлетает ко мне Юрий.
— Может, и потерял.
— Точно, ты же головой ударился. Недостаточно сильно, мне кажется! Может, тебе добавить, а?
— Юра, Юра, хватит, — рядом с нами вырастает мощная фигура Алексея. — Это недостойно.
— А сидеть за одним столом с ублюдком достойно? Он же на весь московский свет сказал, что будет завтра на закрытом ужине!
— Твой отец решит, будет ли он присутствовать. Ему плевать, что скажут другие, — двоюродный дед смеряет меня взглядом, а потом поворачивается к моей маме. — Ты неплохо воспитала сына, Анна. Напористый парень.
— Спасибо, ваше сиятельство, — мама делает книксен.