— Сперва сами расскажите, что с вами случилось и как вы здесь оказались, — возразил я.
Последовал короткий спор о том, чья очередь первая, и я выиграл.
— Там были монстры, в этом иштавом тумане! — горячо возразил Шанг, когда я осторожно высказал предположение, что на самом деле они наносили магические удары друг по другу. — Я видел щупальца, и оскаленные морды, и… и… И мы все это видели! Понятия не имею, почему ты единственный ничего не заметил!
— Ну да, и это только из-за монстров от отряда осталась половина, — сказал я скептически, хотя, честно сказать, даже такой результат был намного лучше, чем я ожидал.
— Трупов не было, остальные просто потерялись, — подал голос Ольвер. — Как вот ты. Когда туман, наконец, развеялся, нас там осталось всего трое: я, Шанг и Маркус, — он ткнул пальцем в сидевшего рядом с ним молчаливого белобрысого парня. — Ребят разнесло кого куда. Мы их долго потом собирали.
— Ага, долго-долго собирали, хорошо хоть не по кусочкам, — поддержал его Шанг и неожиданно задорно рассмеялся, хотя мне описанная ситуация совсем не показалась смешной.
— Дану Далию едва нашли, — продолжил Ольвер. — Она ушла далеко вперед — ей показалось, будто услышала голос дочери.
Я посмотрел на принцессу. После того краткого взгляда в мою сторону Далия больше не двигалась. Что же, интересно, требовало от нее такой концентрации внимания?
— А потом? — спросил я.
— Потом мы просто следовали указаниям даны, а она сверялась с картой. Когда наступила ночь, остановились и развели костер.
— Подожди! То есть похитители тоже вышли за пределы Ангей Габи? — отчего-то я не думал, что враги добровольно покинут такое удобное для засады и, пожалуй, страшноватое место.
— За пределы? — переспросил Шанг и снова весело рассмеялся. Отчего-то он был в непривычно приподнятом расположении духа. — Ты о чем, Рейн?
Я нахмурился.
— То есть мы все еще внутри Ангей Габи?
— Конечно!
Но то, что нас окружало, ни в малейшей степени не походило на те дома-коробки и ровные улицы, выложенные черным камнем.
Я не старался сейчас держать «маску», так что все мои мысли, должно быть, явственно отразились на лице, поскольку Ольвер понимающе хмыкнул.
— Не удивляйся. Город Мертвых огромен, и каждая его часть выглядит по-своему.
Я удивился. Но не объяснению, а тому, что Ольвер произнес сочетание «Город Мертвых» с такой небрежной легкостью.
Меньше суток назад Далия укорила меня за то, что я озвучил перевод названия этого места на имперский язык, а теперь парни из отряда делали то же самое без тени страха. Или же столкновение с реальной опасностью — этими «щупальцами» и «мордами» — убедило их в глупости суеверий?
Как-то странно. Скорее, это должно было напугать их еще сильнее. Особенно учитывая то, что отряд потерял половину людей.
— Но почему тогда вы не покинули Город? Как я понял, ночью тут опасней, чем днем.
— Не успели, — отозвался Шанг, пожимая плечами. — Пока туман исчез, пока все собрались, времени много прошло. Поняли, что до заката к воротам вернуться не сможем, так что уж решили остаться и дальше искать младшую дану.
— Ну все, нашу историю ты знаешь. Теперь твой черед! — сказал Ольвер, и все уставились на меня с откровенным любопытством.
Растягивать повествование я не собирался, но получилось долго, потому что парни закидывали меня вопросами. Рассказал я все как было, за одним исключением — про ожившего мертвеца не упомянул. Ни про него, ни про пиктограмму, оказавшуюся молитвой. Только старшие аль-Ифрит и Кастиан были в курсе моей способности читать и говорить на любых, даже мертвых, языках. Расширять круг знающих я не собирался.
— Значит, санра, — Ольвер задумчиво покивал головой. — Сами бы они сюда не явились, да и что им тут делать? Это их костяшки привели.
— Кто?
— Костяные демоны, — поправился Ольвер. — А, это старое прозвание, не обращай внимания.
Костяшки и костяшки. Меня удивило не само прозвище, а тон, каким Ольвер его произнес. Слишком уж небрежно он это сказал.
Будь мы дома, я бы решил, что причина такой фамильярности заключалась в некотором количестве выпитого вина, но вряд ли кто-то из отряда посмел бы взять с собой веселящие напитки, особенно в нашей ситуации и особенно с учетом присутствия Далии. Насколько я успел понять ее характер, легкомысленного отношения к делу она не терпела даже в обычное время, а уж сейчас тем более.
Когда в рассказе я дошел до озерной танцовщицы, оживились все.
— Как ты ее назвал? — подал голос сидящий рядом Усач. То есть на самом деле у него было другое, вполне нормальное имя, но он единственный в отряде носил усы, ухаживал за ними тщательней, чем другие — за невестой, так что мысленно я называл его только так.
— Лунная Дева, — отозвался я.
— Ах, — Усач настолько томно вздохнул, что для полноты картины недоставало только прижатых к сердцу рук. — Как романтично!
Я уставился на него, пытаясь понять, то ли у меня слуховые галлюцинации, то ли Усач решил нас всех разыграть. То ли — еще одна версия — в мое отсутствие парни все же употребили какое-то веселящее вещество.
Дело в том, что Усач и понятия «томно» и «романтично» сочетались не больше, чем кошка и любовь к плаванью. Усач постоянно сквернословил, рассказывал вульгарные сальные шутки, и настолько плохо понимал, что такое тактичность и хорошие манеры, что за время пути Далия дважды на несколько часов накидывала на него звуковой щит, вообще лишая возможности говорить.
— Романтично, — повторил я. — Почему романтично?
— Так ведь ты назвал ее Лунной Девой, — ответил Усач и неожиданно хихикнул.
Да, версия насчет веселящего вещества показалась мне еще более заслуживающей внимания. Чтобы этот кряжистый грубиян вот так по-девичьи захихикал?
— Ты просто не в курсе, но она сама себя так называет. Понятно, что Рейн от нее и услышал, — снисходительно пояснил Усачу Ольвер. — Более того, говорят, будто в старые времена ей поклонялись как богине.
Я и не подозревал, что Ольвер настолько хорошо подкован в знании истории. Лично мне не доводилось встречать ни единого упоминания о других богах, кроме Пресветлой Хеймы и Восставшего из Бездны. Ну и сегодня вот этого, «Бесформенного».
— Мы называем ее Озерной Падальщицей, — небрежно добавил Ольвер. — Удивительно, что ты сумел избежать ее цепких коготков. Кто слышит ее зов, тот уже никогда не уходит.
— Если никто от нее не уходит, откуда вы вообще про нее знаете? — сказал я, хмурясь. Танцовщица вовсе не показалась мне опасной. Лишь очень грустной, и, пожалуй, излишне прилипчивой.
Парни у костра переглянулись.
— И впрямь, — протянул Шанг. — Откуда?
— Ладно, — сказал я, решив сменить тему, поскольку история Лунной Девы меня не особо интересовала. — Лучше скажите, почему вы сидите у костра, но никто не готовит ужин. Или вы уже все съели?
Я не то чтобы был сильно голоден, но пустой желудок периодически напоминал, что неплохо бы в него что-то закинуть.
— Съели, но уже успели снова проголодаться, — подал голос Усач, сидевший от меня по левую руку. — Хотя мы даже не надеялись, что ужин к нам придет сам…
Что?!!
Я вскочил на ноги за мгновение до того, как руки Усача сомкнулись на моем предплечье, а зубы впились в плоть. Вскочил, одновременно отталкивая его. Мои ногти зацепились за какие-то лохмотья, и я непроизвольно за них рванул.
И содрал почти всю кожу с лица Усача.
Будто она была вовсе не кожей, а неплотно наклеенной тонкой бумагой.
А под этой кожей-бумагой обнаружилась кожа другая, белая, как истолченный мел. И лицо тоже было другим, с широкими скулами, приплюснутым носом и оскаленными сейчас в ухмылке нечеловечески острыми зубами.
Глава 10
— Иштавы дети! — вырвалось у меня.
Пусть с других «парней» я кожу не срывал, но все стало понятно по их реакции: настоящему облику Не-Усача никто из них не удивился.
— Не его дети, но близко, — Не-Усач заухмылялся еще шире, больше не делая попыток на меня кинуться.
Я попятился, следя за не-людьми, сидящими у костра, и остановился, только отойдя шагов на десять. А они скалили в усмешках зубы, пока что вполне человеческие, с таким видом, будто каждый из них только что удачно пошутил и теперь наслаждался результатом.
Я скосил взгляд в ту сторону, где сидела Далия. На случившееся она никак не отреагировала. Неужели тоже была из этих тварей?
— Что с даной? — вырвалось у меня. — Ее вы тоже… съели?
— О, это эксперимент, — со смешком отозвался фальшивый Ольвер.
— Что за эксперимент?
Твари не торопились нападать и явно были настроены пообщаться. Хорошо. Чем дольше я потяну время, тем больше узнаю.
— Мы пытаемся воссоздать слепок человека не из целого, а из части, — любезно пояснила тварь. — Из целого это сделать проще всего, а когда для работы есть лишь лужа крови, несколько волосков да пара вещей, приходится попотеть.
То есть…
— Вы не смогли убить дану Далию, верно? Она вырвалась? И то, что сидит там, это просто магический конструкт?
Фальшивый Ольвер радостно хлопнул в ладоши.
— Как ты быстро все понял! Недаром ты мне сразу понравился.
Какой сомнительный комплимент.
— Не могу ответить взаимностью, — буркнул я.
— Ничего, я не обидчивый, — утешительным тоном отозвался тот.
— Эй! — вмешался Не-Усач. — Он испортил мою личину, а твоя в полном порядке! Его кожу заберу я!
Фальшивый Ольвер коротко, по-звериному, рыкнул, и сделал резкое движение в воздухе рукой с пальцами, скрюченными на манер когтей. Не-Усач, поперек щеки которого обозначилось четыре глубоких борозды, отшатнулся с жалобным скулежом. В бороздах под белой кожей твари виднелось что-то серое, без намека на кровь.
— Помни свое место, — любезным тоном сказал Не-Усачу фальшивый Ольвер, на что тот лишь заскулил громче.
— Где остальные парни из отряда? — спросил я.
— Так мы же тебе сказали, они потерялись, — отозвался фальшивый Ольвер, вновь повернувшись ко мне.