Раздвинув лопухи и нацепляв на платье колючек, я остановилась и перевела дух. Внутри поселилось какое-то странное чувство… Разобраться бы еще, в чем дело.
Ступая осторожно, я пошла вперед. Двигалась до тех пор, пока не увидела простирающееся впереди ущелье. Здесь было тихо. Слишком тихо, будто жизнь покинула эти места, осталась лишь красивая картинка. Даже собрав все силы, я не услышала голоса гор, и это показалось мне странным. Предчувствие редко меня обманывало, а сейчас оно просто вопило.
Перебирая в голове страницы старых книг, я пыталась понять, проверить свою догадку. Был бы хоть кто-то, кто мог мне подсказать! Ну же, Матерь Гор, неужели это то, о чем я думаю?
Неужели я вышла к Ущелью Забытых?
Наверное, я действительно слишком устала и потеряла бдительность. Обманулась тишиной, потому что не сразу почувствовала чужака. А когда взгляд выхватил шевеление в зарослях, и слуха достигли низкие голоса, бежать было поздно.
Глава 15. В пылу битвы
Реннейр
А они и правда были очень осторожными. И обосновались там, где здравомыслящий человек не догадался бы их искать. Если, конечно, он не был мной.
У каждого из нас был целый ворох амулетов: они уменьшали вероятность получения ран, отводили глаза врагу, посылали удачу. Стоили эти штуки недешево, но дети гор преподнесли нам этот щедрый подарок, не взяв никакой платы. Подобные мы часто использовали в сражениях, но даже они не могли сделать нас неуязвимыми. Хоть и помогали порой, это да.
По левую руку змеилась ломаная линия ущелья, ветер доносил шум воды. Моросил противный мелкий дождь, клочья тумана вились зыбкими лентами и мешали обзору. Будто сама природа кричала: «Подите прочь!»
– Чует моя печенка, что это ловушка, – пробасил Лейн – молодой, но толковый парень и хороший следопыт. Он был одним из тех, кто разнюхал следы банды в этих бесконечных горах.
– Это могила. Для Топоров, – кровожадно возразил Варди, проверяя перевязь и тщательно подтягивая ремни кожаного доспеха. – Я всех этих тварей знаю как облупленных. Они смелые только перед жирными караванщиками и слабыми крестьянами. А как встретят достойных противников, так сразу в штаны мочатся и пищат, как крысы.
Демейрар бросил на северянина брезгливый взгляд. Брат заметно нервничал, хоть и старался всеми силами это скрывать. Гордость не позволяла показывать слабость и страх, да и отца он не мог ослушаться, хоть его матушка и причитала, и молила лорда не отпускать единственное дитятко на опасное задание.
Но мальчишке давно пора было стать мужчиной, и ничто, по мнению лорда Брейгара, так этому не способствовало, как хорошая схватка. В свои двадцать я вовсю сражался с фризами, а Дем не видел ничего, кроме тренировочной площадки.
На какой-то миг я даже ощутил жалость к брату, но быстро отбросил это чувство. Сколько можно с ним носиться? Правильно отец сделал, что послал его с отрядом. Может, после похода он повзрослеет и перестанет вести себя, как высокомерный индюк. Да и уважение воинов заработает, ведь прежде они частенько шептались в казармах, что лорд Инглинг уж слишком бережет своего наследничка.
Тропа терялась в зарослях дикого ореха и лопухов, мошки лезли в глаза, а комарье настырно звенело над ухом. По пути встречались древние каменные столбы с высеченными письменами, смысла которых уже было не разобрать. В траве путались проржавевшие остатки цепей. Уверен, глядя на них, мои люди думали, что здесь некогда приковывали пленников, незваных гостей с равнины, чтобы потом скормить голодному ущелью.
По мере продвижения внутреннее чувство тревоги усиливалось, а потом уже просто кричало. И эта вязкая тишь, и кудлатый туман, и спелёнатое тучами солнце не предвещали ничего хорошего.
– Горы молчат, как назло, – со мной поравнялся Орм. – Словно уснули.
– Здесь так всегда? – я окинул взглядом каменную площадку, на которую мы только что вышли.
Он качнул головой.
– Не могу сказать. Ни разу здесь не был, но говорят…
Я прервал его взмахом руки.
А в следующий миг на нас обрушились стрелы.
Одна едва не распорола мне висок, и лишь чудом удалось уйти. Помог ли амулет, удача или скорость реакции, думать было некогда. Как и о том, что я, проклятый командир, проглядел засаду.
Бездна и все ее чудовища!..
Рядом вскрикнул Зейдан: стрела угодила ему в плечо чуть выше локтя, остальные успели укрыться за каменной насыпью.
Кто-то грубо ругнулся, послышался лязг оружия. А после, когда волна быстрых, как осы, стрел схлынула, мы увидели их.
Красные Топоры намеревались покончить с нами быстро, одним ударом – высыпали из укрытия и ринулись в бой. Их атака была быстрой, но плохо организованной, и походили они не на воинов, а на свору голодных псов. И название банда получила не зря: вооружены противники были боевыми топорами, какие чаще можно было видеть у северян.
Пролилась первая кровь, как дар ненасытному ущелью и серым камням Западных гор. Я велел людям построиться, и мы сдержали натиск.
Банда была большой, не меньше трех дюжин. Лица половины скрывали платки, у многих не было доспеха, из одежды – какая-то рванина. И лишь оружие говорило о том, что это не разбойники с большой дороги, только вчера вышедшие на дело, и не крестьянское ополчение, а толпа бывалых убийц. На вооружение они уж точно не поскупились.
– Держать строй!
Топор просвистел в опасной близости от моей головы, и я ушел вниз, одновременно подаваясь вперед.
Первая жизнь на моем счету.
Я видел, как искатели выхватили длинные широкие ножи, Орм орудовал двумя. Перехватив топорище, искатель обрушил орудие на голову его же хозяина, и разбойник, издав предсмертный хрип, рухнул на землю.
Мы уступали им числом, но вскоре сравнялись. Все-таки наша боевая наука была не в пример лучше их. Думать не было времени – тело действовало само, натасканное годами упорных тренировок и битв. Бросок, отступление, обманный маневр – еще один враг повержен.
Я всегда любил смертельные танцы, они горячили мне кровь. Но эта схватка была грязной, кровавой, и больше походила на бойню, чем на поединок равных противников.
Тело работало на инстинктах. Я метнулся влево, всадил клинок в шею разбойника, поймал благодарный взгляд забрызганного кровью Варди. Следом налетел туман, поднялся сильный ветер, разгоняя сизые клубы.
Кто-то из моих людей швырнул оземь амулет, и вверх ударил столб черного дыма. Заслезились глаза, а в горле запершило. Это обескуражило не только Топоров, но и нас, вызвало суматоху. Узнаю, кто так сглупил – придушу собственными руками!
На меня бросились сразу двое. Один в лоб, другой – со спины. Располосовав лицо первого спрятанным в наруче кинжалом, я ушел от удара тяжелого топора, припал на колено, чтобы, собрав все силы, вогнать меч в широкий живот осклабившегося разбойника. Он задергался, как нанизанный на булавку жук, и я, чтобы не продлевать агонию врага, нанес точный и быстрый удар в основание мощной шеи.
Разбойники пытались потеснить нас к ущелью, но это оборачивалось и против них: кто-то, не удержавшись, сорвался вниз. А следом полетел второй, сброшенный крепкой рукою Лейна.
Оглядевшись, я нашел Демейрара.
Мой брат был ловким и вертким, пусть и не таким сильным и опытным. Волосы его растрепались и липли ко лбу, дыхание сбилось, но он, зараженный горячкой битвы, уже ввязался в новую схватку.
Враг был намного крупнее Дема, и с каждым шагом брат приближался все ближе к краю пропасти. В груди что-то екнуло, и я бросился к нему, прорубая себе путь.
Медленно, слишком медленно!
Но мальчишка оказался недурен. Когда я уже решил, что жить ему осталось считанные мгновения, он отправил врага к праотцам. С ликованием на лице дернул меч из груди противника… покачнулся… замер в какой-то совершенно нелепой позе, а потом…
Камни под ногами посыпались вниз, словно кромка была глиняной и хлипкой. Дико распахнув глаза и не успев ничего сделать, Дем начал падать.
Не помню, как оказался у края ущелья так быстро. Тело среагировало само, и вот я уже крепко обхватил запястье висящего над пропастью брата. Пальцами другой руки он отчаянно цеплялся за камни, пытался подняться и найти опору ногами.
Наши взгляды пересеклись.
В его – не было обычного самодовольства и чувства превосходства, гордыни и снобизма. Он смотрел на меня не как на того, кого следует презирать и ненавидеть, а как на того, от кого зависит его жизнь.
– Ренн… – слабо шевельнулись губы. Лицо его налилось кровью, капли пота блестели на лбу. – Ренн!.. – повторил отчаянней, вкладывая в просьбу оставшиеся силы.
Тело его было тяжелым и тянуло вниз, в Ущелье Забытых. Влажные ладони скользили. И вдруг быстрая, как молния, мысль: «А если отпустить?» Разжать руку и сказать потом, что не удержал? Если вообще кто-то в пылу схватки успел нас заметить.
Демейрар просто перестанет существовать, а у отца не останется выбора, кроме как признать перед всем миром своего незаконного сына. Сделать наследником и преемником, ведь больше детей у Брейгара Инглинга нет.
Всего одно простое движение… А с совестью рассчитаюсь потом.
Я, до хруста сжав зубы, уперся свободной рукой в землю и потянул. Когда голова брата вынырнула из-за кромки обрыва, он судорожно зашарил по камням, ища дополнительную опору. Когда я вытащил Дема целиком, тот еще несколько мгновений глотал воздух широко открытым ртом и дрожал всем телом.
Но передышка была короткой, и нас опять затянула схватка.
Я жалел лишь о том, что не могу оказаться в нескольких местах сразу. Не могу помочь всем и защитить своих людей. На моих глазах Дайну раскроили череп, и когда я поймал взгляд убившего его Топора, в нем плескалось злое ликование.
Словно он насмехался надо мной и моей яростью. Половина лица была скрыта маской, запястья его были испещрены татуировками, а волосы падали на плечи липкими от чужой крови сосульками. На груди болтался массивный амулет с черным камнем.