Структурировались и все исторические события. И не только те, про которые Санька получал информацию сам, раньше он много читал в свободное время, но и те, что попадали в сферу знаний из сердечной «ноосферы» и из верхней чакры. О-о-о… Из верхней чакры Александр стал получать информацию об истории высших сфер. Однако он её пока не понимал, но не переживал об этом. Всему своё время, понял он.
Но уже сейчас Санька увидел заговоры бояр и князей. Это была настоящая паучья сеть. Все бояре и дворяне плени интриги. Из ближайших, Санька увидел заговор о женитьбе Ивана на Анастасии Романовой, в котором участвовали кроме Захарьиных-Романовых, — Бельские с Глинскими.
А в заговоре с целью обвинения Глинских в колдовстве и пожаре: Романовы, Шуйские, Челядины, Темкины и протопоп Фёдор Бармин.
И это были только те заговоры, которые открылись Саньке, когда он их мысленно «коснулся». А их, он видел, были тьмы, и касаться их даже мысленно, Саньке не хотелось. Самой мощной оказалась коалиция Захарьиных-Глинских и в 1547 году противостоять этому блоку было некому. Особенно после убийства Андрея Шуйского.
Ракшаю потребовалось много часов и дней церковных молений, дабы успокоить свои мысли и душу. Он пришёл к выводу, что не имеет никакого права сильно вмешиваться в историю. Даже ценной собственной жизни.
Тёща Ивана Васильевича хлопотала над Александром лично. Когда Санька спросил царя: «почему собственно», царь ответил:
— У неё два предупреждения, — и рассмеялся.
Рассмеялся и Александр, вспомнив, как он долго пояснял смысл анекдота царю, который не понимал, как может жена, или тёща не принять дома лучших друзей хозяина дома. И не только не принять, но и не напоить допьяна. Домострой, однако.
От подбора гвардии Санька самоустранился по причине болезни, и этим занимался Адашев. На Романовском подворье тоже появились Алтуфьевцы, как с лёгкого Санькиного языка стали называть царскую гвардию.
В течении двух месяцев, что Санька провёл у Захарьиных, ближняя тысяча детей боярских получила обещанные земельный и денежный оклады. И если бы не раскрытый заговор богатейших родов, земли могло бы и не хватить.
А так… Самыми зажиточными оказались Захарьины. Они со времён Ивана Третьего на своих вторых ролях разбогатели немыслимо. И всё за счет оговоров и интриг. Так, например, по доносу Якова и Юрия Захарьиных-Кошкиных, назначенных наместниками в Новгород, из оного были высланы 60 богатейших купеческих семей. Через год из Новгорода выслали семь тысяч жителей, продолжили и опять же по доносу братьев Захарьиных. Разграбление Новгорода принесло огромные барыши семейству. Вероятно, не был обижен и государь Иван Третий, но семейство Захарьиных разбогатело изрядно.
Сейчас, окинув внутренним взглядом свою карту и подключив её к мысленной сфере и сфере тонких материй, до конца не понятой Санькой, Ракшай осознал, что клан Захарьиных был, по своей сути, организованным преступным сообществом. Это была мафия, которую связывали семейные узы с князьями Сицкими, Шестуновыми, Оболенскими и Бельскими. Причём, как оказалось, Бельские в сообществе имели второстепенные роли. Клан был силен, коварен, многочислен и очень осторожен. Находясь не вплотную к трону, семейство волшебным образом из века в век миновало царские опалы.
Поэтому, когда государь, вроде как бы невзначай упомянув о проводимом дознании, спросил у Саньки совета, Санька позволил себе его дать.
— Я, государь имел возможность помолиться и не торопясь подумать. Захарьины за пару столетий весьма преуспели в обогащении. И те богатства, что они скрывают, намного больше тех, что на виду. Намного, государь. Я бы заключил с ними сделку. Они больше купцы, и поймут, что от них хотят.
— Что за сделку? — Нетерпеливо бросил царь.
— Во-первых, надо нагнать на них жути. В застенки кинуть всех великовозрастных представителей семейств. Поспрашивать о том, о сём. Может, что и расскажут. Особенно интересно узнать, куда дели отнятое у купцов новгородских богатство?
— Богатство? Какое богатство? — Заинтересовался государь.
— Большое богатство, — добавив значительности в голос, ответил Александр. — Особенно по этому вопросу надо бы попытать Захарьиных-Яковлевых и Захарьиных-Юрьевых.
Санька вдруг смутился, поняв, как поймёт его царь.
— Ну, как попытать? Поспрашивать.
Царь усмехнулся.
— У кого надо — поспрашиваем, кого надо — попытаем. Ты зришь, что они укрыли от казны богатства?
— Зрю, государь. И лежат они где-то в Новгороде. Где точно, пока не вижу. Поехать бы туда.
— В Новгород, — удивился Иван. — В Новгороде в Софийском Соборе уже взяли клад в стене. Иван Дмитриевич Шеин случайно сыскал. Кирпич на колокольне отошёл, а под ним золотые новые дублоны. Но их не так много было. Думаешь, там ещё есть?
Александр расстроенно почесал бороду. Новая кожа продолжала зудеть. Он не знал, что сказать. Его память имела информацию об огромном кладе, найденном в Софийском Соборе. И эта информация подтверждалась из нескольких документальных источников. Но Санька знал, что и документы могут лгать.
— То, что у Захарьиных богатства несметные — это точно, а вот о соборе и о Новгороде я поразмыслю ещё.
Александр замолчал, но государь смотрел на него с ожиданием и, наконец, не выдержал.
— А дальше-то чего делать?
— В смысле? — Не понял Александр.
— Ну… Ты сказал, «во-первых». А во-вторых?
— А-а-а-а… Ну… Попытать про богатства утаённые — это во-вторых… Но есть ещё и в третьих… Изводить их род не надо. Надо оставить так, как сейчас, но со всех взять собственноручные письменные показания. Когда допрашивать их будут, пусть сами пишут.
— Зачем, — удивился государь. — Они не все и писать-то могут, наверное. Да и долго это…
— А ты торопишься?
Царь пожал плечами.
— И ещё… Бельских не забудь. Этих, как поймают, сперва на кол, а уж потом….
Санька вспомнил фразу Грозного из фильма «Иван Васильевич…».
— Вот главные зачинщики. Это они ведь Захарьиных купили? Тем то что? Посули мошну, они продадутся. Вот ляхи их и купили. Ты же сам говорил, что это поляки и литовцы через Захарьиных и Бельских хотят Русь забрать?
— Хотелка у них ещё не выросла, — усмехнулся царь. — Сейчас ближнюю тысячу собрали, а далее — более воев вокруг Москвы соберём. Земель у нас оказалось мало, не хватило на раздачу.
— Так вот, я тебе о том и толкую… У Бельских земли возьми и раздай гвардейцам. Не всё возьми, чтобы по миру дети не пошли. Так же и с остальными, что захватили оставленные по разным причинам земли.
— Круто замешиваешь! — Покачал головой царь. — Не совладать мне с боярами и князьями. Кто поможет мне в том! Ежели всех прижать, то и дьяков не останется.
— А потому и говорю, чтобы Захарьиных не изводил.
— Даже злодеев, умышлявших бунт?
Санька кивнул.
— А вот тут и четвёртое дело предлагаю. За то, что ты не изведёшь их род, обяжи выплатить единовременно по тысяче рублей с семьи, а за то, что дашь им первые должности, пусть начнут собирать земли в казну и расселять по ним крестьян.
Царь замахал руками.
— Ой, не пойму я тебя, Ракшай. Всё что ты говоришь, не могу я в толк взять…
— А ты не спеши, государь, подумай, с Адашевым посоветуйся. Советник он, или кто? Смотри сам кого приблизить.
— А что с Шуйскими делать?
— А сколько их? — Усмехнулся Ракшай. — Кот начихал. Сын Андрея Михайловича — Иван, молод ещё. Можно приблизить его ко двору и воспитывать. Дядька его Иван Михайлович, царедворец хороший и высоко сидел при матери твоей. Вот и поставь его приглядывать, как Захарьины будут решать земельный вопрос. Назначь его главой поместной избы. Хорошо бы проверить писцовые книги и провести межевание земель. То — большая и важная для государства работа. Вот Захарьиных к ней и привлечь. Многие из них в том поднаторели и земли знают.
— Совсем ты меня запутал, — снова замахал руками на Ракшая государь. Это тебе с Адашевым говорить надо. Тот — думками горазд. Судебник переписать затеял. Как только мы поместья выдавать стали, так он и взвился, что не только в указе прописать следует, но и в судебнике оное чтобы было. И тоже про замеры земель говорит.
— Правильно говорит, — согласился Санька.
Текст судебника от 1550 года он мог бы царю выдать хоть сейчас, и в устной и в письменной форме. Благо, что текст этот всплыл в голове Саньки и в «отсканированном» виде тоже. Как он видел его на каком-то историческом сайте. То есть перерисовать старорусские буквы он мог легко. Но очень не хотел. Да и зачем, если всё и так движется. Он лишь чуть-чуть ускорил процесс формирования армии за счёт прямой «службы» царю и отечеству.
Даже это его вмешательство в распределение поместных земель и создание для того поместного приказа, может лишь сократить «прихватизацию» пустующих по разным причинам земель и расселения на них царских крестьян, обложенных налогом.
Как знал Санька из исторических источников, царские земли и поместные земли к концу этого века должны стать основным источником налогов и ополчения.
— Зачем, скажи, землю мерять? — Спросил царь. — Да и как её всю перемеряешь? Её же вон сколько!
Санька усмехнулся.
— Её, землицы, не так уж и много… А уж той, которая родит исправно или в недрах своих богатства имеет, той совсем мало.
Санька знал сейчас точные цифры количества пахотных земель и РСФСР, и площадь её территории, но забивать этим голову царю имело ли смысл? Санька полагал, что не имело. Многие знания — многие печали, говорили мудрецы. А сейчас для русского государства важно было дело, а не разговоры. Тем более, и кроме Саньки тут было кому теоретизировать. Он присутствовал на дебатах Адашева и Ивана, и ему вполне нравился ход их мыслей. Так зачем велосипеду третье колесо? Правильно, чтобы не упасть, когда учишься ездить. Вот Санька и ощущал себя таким третьим колесом. И понимал, что и без него велосипед уже неплохо едет.
— Чем больше земли, тем больше воев она может дать. Со ста четей пусть дают одного конного воина.