— Господин, — немного дрожащим голосом произнёс старик, закончив читать, — не гневайтесь, не признал я в вас помазанного рыцаря, благородные обычно только на коне ездют, а не пешком ходют.
Остановив жестом уже готового бухнуться на колени старика, я аккуратно забрал у него свою грамоту и положил её обратно в тубус. Закинув его обратно в рюкзак, я посмотрел на перепуганных людей, стоящих передо мной.
— Я не в обиде, — мягко сказал я, — и ничего с вами делать не буду, — выдох облегчения вырвался у стоящих передо мной, — лучше скажите, как обстоят дела с гоблинами и прочей живностью в лесу?
— Конечно, ваша милость, конечно, — тут же растеряв всю неуверенность, протараторил старик, — всё расскажу!
Пригласив нас в сторожку, где было достаточно просторно и уютно, старик, которого, оказалось, зовут Грэг, выдал всё что знал. Да, проблема с гоблинами была, особенно в глубине леса, где эти твари и плодились. Лесники, которых на службе у барона оказалось несколько сотен, как могли боролись с этой угрозой, вот только мелкие твари плодились быстрее, чем они успевали их истреблять, да и не беззащитными они были, в год по шесть-семь лесников стабильно пропадали в лесу. Вот и сидели в основном лесники на границе леса, да охраняли лесорубов, лагерь которых стоял вдоль реки. С гоблинами в основном воевали авантюристы, которых сами лезли в чащу за лёгкими деньгами, возвращались, правда, далеко не все, но ситуацию с монстрами такие меры поддерживали стабильной.
Пока мы разговаривали со стариком Грэгом, уже стемнело, а идти по темноте в лес, не самая лучшая идея. Лесники тут же предложили заночевать у них в сторожке, благо место у них хватало, отказываться я не видел смысла. Вечером у костра, когда на нём же жарилась разделанная косуля, пойманная Фрэки пока мы разговаривали, лесники немного расслабились и поподробнее рассказали об обстановке в лесу, включая его районы, в которых они замечали больше всего следов гоблинов и прочих лесных обитателей. Рассказали они и про древней, охраняющих священный дуб в центре леса, и о феях, и том, как не нарваться на их гнев, в общем, быстро просвещали двух благородных о суровой жизни в лесу. Чего-то нового я не услышал, всё же в лесах Кортоса действовали примерно такие же законы и правила, но некоторые местные особенности — запомнил.
Проспав ночь в сторожке, на утро мы с Миэль выдвинулись в лес.
Сначала мы двигались вдоль полузаросшей дороги, которой мало кто пользовался по причине близко расположенной реки, но и по ней иногда ходили путники и караваны. Смотря по сторонам, мы замечали отметки лесников, о которых нам рассказали вчера вечером, по ним же и ориентировались. Достигнув нужной точки, где висело несколько цветных тряпиц, обозначающих близкий лагерь гоблинов, мы приготовились к бою. Закинув щит за спину, проверив, как закреплён меч и взяв в руки лук, я осторожно двинулся в чащу. Немного сбоку по подлеску скользил Фрэки, а за мной осторожно ступала Миэль. Двигались мы не совсем уж бесшумно, но достаточно тихо, стараясь не наступать на палые ветки и минуя кучи хвои, до идеала было далеко, но хоть что-то.
Пробираться по лесу было… муторно, постоянно требовалось следить за окружением, прислушиваться к обычно неслышимой какофонии звуков, а главное, всё это анализировать. Первый час был особо напряжённый, но постепенно мы адаптировались и начали двигаться быстрее.
Первый гоблин, мелкий и тощий, был нами замечен недалеко от ручья. Тварюшка то ли пыталась умыться, то ли напиться, первое вряд ли, так как его вонь я чувствовал с расстояния в пятьдесят метров, а значит второе. Убивать его мы не стали, решив аккуратно проследить, ведь как ни крути, но гоблины — это существа стайные, а значит где-то неподалёку их лагерь или стоянка.
Дождавшись, пока гоблин закончит пить, мы аккуратно последовали за ним. Тот особо никуда не спешил, медленно ковыляя вдоль ручья, почти не смотря под ноги, отчего спотыкался и неуклюже падал, оглашая округу забористым матом, во всяком случае, я так думал. Буквально через полчаса мучений, наше терпение было вознаграждено, и гоблин-задохлик вышел на небольшую полянку, рядом с такой же небольшой пещерой. На самой поляне разворачивался обычный день гоблинов: кто-то лепил что-то из грязи, кто-то разделывал пойманных животных, попутно безнадёжно портя шкуры, ну а кто-то готовился к выходу на охоту. Решение проследить за задохликом, дало нам ещё одно преимущество, ведь когда тот вернулся в племя, ему из кустов наперерез выскочил гоблин покрупнее, тут же отвесив увесистую оплеуху, начав ругать его на своём языке.
Какие-то посты у них есть, а значит надо их найти.
Последней достопримечательностью поселения гоблинов была уродливая статуя, как будто собранная из мусора, стоящая прямо посреди поляны перед пещерой. То, что это статуя Ламашту, богини чудовищ, безумия и кошмаров, не было никакого сомнения, всё же пародия на голову шакала и три глаза на голове, весьма отличительный признак.
Немного понаблюдав издалека за поселением гоблинов, я пришёл к выводу, что втроём мы вполне справимся. Было их немного, голов сорок, причём половина женщины, из оружия у них или каменные копья и кривые луки, или безнадёжно проржавевшие ножи. Единственные кто выделялся из общей массы — это вождь и шаман, у первого была какая-никакая защита из кожи для торса и головы, а также не слишком проржавевший топорик, второй же был увешан мелкими костями животных. Переговорив с Миэль с помощью заклинания Сообщение, мы решили начать действовать.
Задействовав висящий у меня на руке амулет рассеивания внимания, я стал в полный рост и прицелился, натянув тетиву лука. Выдох, и моя стрела прошивает насквозь гоблина вождя, в то время как выстрел Миэль отправляет на тот свет шамана. Всё, самые опасные противники — мертвы, осталось разобраться с мелочёвкой, причём, желательно побыстрее, амулет хоть и делает небольшую область как бы неинтересной для стороннего наблюдателя, но если тот именно что начнёт искать, то магия быстро пропадет, и нас заметят, а значит, нужно перестрелять как можно больше врагов.
Отработанными движениями, посылая стрелу за стрелой, мы сокращали поголовье гоблинов, в лучшем случае сразу убивая, но иногда и оставляя кататься по земле от ран. В первую очередь были выбиты все мужчины племени, а когда остались одни женщины, было слишком поздно. Действуя на инстинктах, изрядно поредевшая толпа с криками и размахивая в основном каменным оружием, бросилась на нас. Пока они преодолевали разделяющее нас расстояние, мы с Миэль уже успели отставить в сторону луки и взяться за мечи.
Первые, добежавшие до нас гоблины, умерли мгновенно, я размозжил ближайшей ко мне твари голову краем щита, а Миэль ловко воткнула острие своей рапиры прямо в глаз визжащей самке. Действуя расчётливо и методично, не давая нас разделить, мы с Миэль истребляли напавших на нас, зачастую действуя по схеме, один удар — один труп. Было даже слишком легко, впрочем, обнаруженное нами племя было скорее всего одним из слабейших в окрестностях, малая численность, истощённые тела.
Когда гоблинов осталось не более пяти, они внезапно поняли, что проиграли, отчего оставшиеся самки бросились наутёк, оглашая лес своими истошными криками. Двоих я парализовал молниями, заставив споткнуться, после чего добил, одного успела добить Миэль, пустив стрелу в спину, с оставшимися разобрался Фрэки, который до этого отлавливал самых трусливых тварей, предпочетших сразу сбежать, не вступая в бой.
Всё было кончено, осталось собрать трофеи, хотя скорее просто собрать уже выпущенные нами стрелы, всё же ничего ценного я у гоблинов не увидел, ну и посрезать уши для отчёта в мэрию.
— Фух, — применив на собственные руки заклинание очищения, брезгливо посмотрела Миэль на импровизированную котомку с отрезанными ушами, — как же это мерзко.
— Что поделаешь, — пожал плечами я, ковыряясь кончиком меча в груде хлама в надежде найти хоть что-то ценное, — кто-то однажды сказал, что деньги не пахнут. Его бы сейчас сюда.
— Чтобы он сам ощутил весь аромат, — демонстративно помахав ладонью перед лицом, ответила Миэль.
— В любом случае, здесь мы закончили, — пнув голову мёртвого гоблина, из тушки которого совсем недавно вырезал наконечник стрелы, которую тот благополучно сломал, — осталось разобраться с этим, — кивнул я в сторону статуи Ламашту.
— Мы разве не полезем в пещеру? — немного неуверенно спросила Миэль, хотя по ней было видно, что лезть в это узкое место она точно не хочет.
— Конечно нет, — обнадёжил её я, прекрасно понимая, что если мы попробуем провернуть что-то подобное, мы там просто застрянем, — просто свалим статую к её входу, а потом подожжём. Заодно и избавимся от всех, кто в ней засел.
— Вот и ладно, в любом случае, ничего ценного там точно нет, — спокойно выдохнула Миэль, — а ты уверен, что у этой пещеры нет второго выхода?
— Нет, но лучше мы поступим так, чем полезем внутрь, — пожал плечами я, — даже если кто-то из гоблинов и выживет, большую их часть мы всё равно перебили.
— Надеюсь, ты прав.
Немного покорячившись, мы всё же повалили тотем племени и подтащили его к входу в пещеру, загородив выход из неё. Чтобы дополнительно добавить дымку, сверху мы накидали туши гоблинов и их пожитки, в основном представляющие из себя гнилые шкуры. Небольшой флакончик с алхимическим огнём производства Миэль, и куча мусора загорелась от маленькой искры.
Понаблюдав за тем, как весело разгорается огонь, мы подождали несколько минут, после чего спокойно выдвинулись дальше, полдень ещё не наступил, а значит, до заката мы успеем сделать что-нибудь ещё. В этот раз идя за Фрэки, который смог взять след, мы ближе ко второй половине дня вышли к ещё одной стоянке гоблинов, которая на этот раз была не в пещере, а потому большую часть очередной поляны занимали примитивные шатры.
Немного огня, немного стрельбы из лука, и очередное поселение гоблинов уничтожено, жаль только стрелы, которые ломались в ходе каждого боя, особенно когда раненый гоблин начинал кататься по земле от боли, ломая хрупкое древко. Вторая уничтоженная за день стоянка была ещё хуже и беднее первой, все её обитатели были худы и слабы до такой степени, что один из как-то прорвавшихся до меня гоблинов не смог пронзить своим каменным ножом даже кожу моего сапога. От подобного у меня даже появилась мысль, а точно эти гоблины представляют угрозу? С ними же любой крестьянин справится, заколов вилами, если, конечно, не струсит. Судя по лицу Миэль, её посещали такие же мысли.