— Сжечь их всех надо, живьём сжечь, — сквозь зубы процедил он в ответ.
— Я не против, только надо чтобы всё было по закону, а не по нашему хотению, — я грозно посмотрел на него, постарался умерить его пыл, — тем более кто в здравом уме оставит им жизнь?
— Хорошо, я согласен, — выдохнул он, задрожав всем телом.
— Отлично, Гарт, — обратился я к очнувшемуся утром и неплохо себя чувствующему парню, — справишься с дорогой?
— Думаю да, — ответил он, слегка подавленным голосом.
— Мильтен, — обратился я к караванщику, — составишь им компанию?
— Да, эт я всегда, — кивнул мне он, а потом, немного подумав, посмотрел на Альвина, который подтвердил мой приказ.
— Тогда берите самых быстрых лошадей и вперёд, чем быстрее мы тут закончим, тем быстрее покинем это проклятое место, — произнёс я, а потом, немного подумав, продолжил, — и подойдите ко мне, перед тем как отправляться, я дам вам кое-какую бумагу.
Отправив будущих гонцов готовиться, сам я извлёк из своих запасов плотную бумагу и перо с чернилами. Быстро набросав послание местному властителю как безземельный рыцарь, и заверив всё личным гербом, я закинул свиток в небольшой тубус. Если слова простых людей, которыми и являются наши гонцы ещё можно спокойно проигнорировать, то моё письмо — нет, точнее сложнее. Дожидаясь, когда всё будет готово к поездке, я размышлял, не стоило ли мне отправиться в путь самому? Но прикинув, что своим уходом я лишу караван самой сильной боевой единицы, а в деревне живёт ещё немало людей. Так что — нет, лучше мне остаться.
Отправив гонцов и проводив их взглядом, я дополнительно отправил Фрэки на свободную охоту, чтобы ни один виновный не ушёл от наказания, а то, разбегутся по лесам, лови их потом.
Проверив, как себя чувствует Роб, который тоже уже очнулся и вроде как даже не особо страдал от полученного ожога, я занялся тем, чем мог — пытался немного растормошить детей, которые пережили слишком многое. Опыт из прошлой жизни давал мне в этом небольшие преимущества, но после того что пережили эти дети, даже он пасовал. Показав разноцветные иллюзии, спев несколько песен и рассказав парочку историй, я заметил, что тем самым по большей части успокаивал сам себя и окружающих караванщиков, не все из которых отошли от рассказа девушки.
Лагерь весь день никто не покидал, слишком уж плохая репутация оказалась у деревни рядом с которой мы остановились, а переехать в другое место не было никакой возможности, Альвин и все те, кто с ним отправился, были совсем плохи: обильно потели, их била мелкая дрожь, глаза безостановочно что-то искали. Как сказала Миэль, у них похмелье от действия снадобий карги, и через пару дней они будут в порядке, жаль только, что все её зелья так и не подействовали, оказавшись слишком слабыми.
Так и прошёл наш день, я возился с детишками, Миэль пыталась сварить что-то в своей переносной лаборатории из того что у неё было, чтобы хоть как-то помочь страдающим людям, Мирослава была на подхвате у полуэльфийки. Ну а Роб и Боб, гордо несли вахту, следя за округой.
На следующее утро, за несколько часов до полудня, на горизонте появилась кавалькада всадников. Трое из них были мне знакомы, как и их лошади, а вот оставшиеся явно были не из наших. Семь человек в гербовых накидках уверенно держались в седле, а возглавлял их крепкий мужчина с шикарными усами, плавно переходящими в бакенбарды, которые были заметны издалека.
Кавалькада прискакала сразу к стене из повозок, и, остановившись рядом начала спешиваться. Вперёд сразу вышел обладатель усов года и замер на месте. Логично предположив, что ждут меня, как отправителя послания, я заставил себя ждать.
— Вы сэр Эрик из Талдора? — тут же спросил меня усач.
— Это я, — подтвердил я, и приблизился к нему на расстояние вытянутой руки, — а вы?
— Айзек, просто Айзек. Десятник стражи его милости Эльтьера из Полного Холма, — представился он.
— Хорошо, Айзек, и давай стразу на ты, а то на все эти расшаркивания нет времени, — начала говорить я, заметив, как немного изменилось ко мне отношение усача, — её историю ты уже слышал? — указал я на замершую в стороне девушку.
— Слышал, — слегка погрустнел он, — и милорд её слышал, поэтому и послал меня сюда, чтобы я лично убедился во всём сказанном.
— И если её слова подтвердятся?
— Милорд разрешил действовать по закону, — со сталью в голосе ответил он.
— Хорошо, тогда не будем тянуть, тем более доказательства все должны быть на виду, — надев шлем, и проверив как он сидит, я повернулся к своим людям, — Роб, Боб за мной, Мирослава, ты тоже. Миэль, занимайся в лагере. Гарт?
— Я с вами, — ответил парень.
— Отлично, тогда за мной, — быстрым шагом я направился в сторону проклятой деревни, мерно вышагивая, прямо за мной шли полуорки, удерживая алебарды на плечах.
Когда мы вошли в деревню, я почувствовал всё те же взгляды из окон, вот только запах от деревни стал исходить другой: страх остался, к нему добавилась вонь разлагающихся тел, но пропало предвкушение чего-то, остался только страх. Дойдя до небольшой площади, где находилось логово карги, я остановился, чтобы посмотреть, что изменилось. Трупы огров и тролля лежали на своих местах, как и тела тех, кого мы вынесли из хижины, местные к ним даже не притронулись.
— Великие боги, — с лёгким восхищением произнёс десятник, — настоящий тролль!
— Не просто, тролль, — слегка усмехнулся я, — а мёртвый тролль, причём убитый именно мной.
— Силён, — похвалил меня усач, который уже привык обращаться ко мне по-простому.
— А то, — дойдя до двери в логово карги, я на миг остановился, — предупреждаю сразу, зрелище там не самое приятное, — в подтверждении моих слов Боб невольно вздрогнул и позеленел, вспомнив своё посещение этого места.
— Не пугай меня заранее, парень, — ответил мне десятник, но увидев мой взгляд, понял, что слегка перегнул палку с панибратством, — прошу меня…
— Прощаю, — коротко бросил я, — а теперь прошу внутрь тех, кто не боится расстаться с завтраком.
Через несколько минут я протягивал флягу с водой закончившему блевать десятнику. С благодарностью присосавшись к горлышку, он промыл рот и выплюнул все, что скопилось на землю.
— Я предупреждал, — будничным тоном произнёс я.
— Чтоб их всех демоны бездны да раскалёнными дубинами драли! — экспрессивно произнёс десятник, — Я культистов громил, разных тварей видел и жёг, но это, да…
Разразившись ещё одной порцией отборной брани, он со всей силы пнул обезглавленный труп карги, после чего, наконец, отдышался.
— Это всё понятно, — поддержал его выводы я, — но что теперь будем делать?
— Всех на сук, — со скрытой яростью ответил он, — сначала с тварью связались, а потом и служить ей стали.
Поймав мой многозначительный взгляд, он слегка поумерил свой пыл, но отступать не захотел.
— Знаю, что мы сами во всём этом виноваты, но у них был выбор, — указал он на дома, — или жить, да впроголодь, да не очень хорошо, но оставаться людьми, или стать такими же тварями, как она! — тыкнул он во всё тот же труп карги.
— Так я и не спорю, только думаю, надо сюда ещё людей нагнать, чтобы они запасы деревни забрали, скоро зима, и пусть она тут у вас мягкая, лишней еда не будет, — начал перечислять я, — да и о оставшихся детишках стоит позаботься.
— Позаботимся, и с запасами разберёмся, — хмуро кивнул десятник, — клянусь. Но сначала…
Следующие несколько часов были потрачены на то, чтобы воздать справедливую кару всем, кто скатился до скотского состояния. Люди Айзека входили в дома, крутили там всех и тащили на улицу. Люди даже не сопротивлялись, то ли действительно понимая, что за совершённое ими одна кара — смерть, то ли из-за воздействия карги полностью лишившись воли. Следом людей тащили к ближайшему дереву, где развешивали гроздьями. Среди тех, кого вешали, не было стариков и молодых людей, только крепкие мужчины и женщины, причём первых, как ни странно было намного больше. Все они имели те или иные признаки искажения, у мужчин это были звериные черты лица, или повышенная волосатость не свойственная местным жителям, а вот с женщинами всё было страшнее. Слегка заострённые зубы, выдающиеся когти, начинающие заостряться носы, все они уже начали меняться. Ещё несколько лет, и под предводительством одной старой карги появилось бы несколько десятков молодых, что значило бы гигантские проблемы для всей округи, так что последняя жалость была отброшена.
Заодно я провёл инициацию своим людям, ту самую, которую использовали Титанорожденные. Казнить связанного врага. Того, кто не может сопротивляться и ответить. Сломать тот небольшой барьер, что есть в каждом из нас.
Роб и Боб справились легко. Гарту было сложнее, но и от его клинка умер мужик с кровавыми разводами на бороде. Сложнее всех было Мирославе, которая не хотела никого убивать, во всяком случае — так. Но небольшая накачка, и ещё один труп падает на землю, окропляя всё вокруг кровью. Да — неприятно, да — тяжело, но необходимо.
Закончив с местными жителями, я принялся делать то, что обычно делают победители, собирать трофеи. Меня не интересовали мешки с зерном или засоленное мясо, только что-то ценности, и они тут были, начиная от драгоценных камней в логове карги, в которое я единственный мог спокойно войти, заканчивая заначками крестьян.
Уже вечером, когда всё было кончено, я вернулся в лагерь, где жизнь текла своим чередом. Спасённые мной детишки были заняты сами собой под присмотром единственной спасшейся девушки из деревни. Памятуя о трансформации остальных женщин, я начал присматриваться и к ней, даже нашёл в захваченных нами книжках достаточно сложные заклинания истинного взора и проявления сущности, но ничего не обнаружил. Что значит: или она настолько хорошо замаскировалась, что мои чары её не берут, или она действительно смогла остаться человеком во всём окружающем её кошмаре. Надеюсь, что я всё же не ошибся.