— Не знаю, как вы, а я устал слушать завывания про неразделённую любовь, — обратился я к публике, — поэтому: Сага о Наёмниках.
Налейте наёмникам полные чаши
Им завтра снова в поход
Привыкший сражаться не жнёт и не пашет
Иных хватает забот
Он щедро сулил, этот вождь иноземный
Купивший наши мечи
Он клятвы давал нерушимее кремня
Сильнее чем солнца лучи
Сказал он, что скоро под крики вороньи
Взовьётся стрел хоровод
И город нам свалится прямо в ладони
Как спелый вызревший плод
Мы там по трактирам оглохнем от здравниц
Устанем от грабежей
И смело утешим белогрудых красавиц
Оставшихся без мужей
Когда перед нами ворота раскрыли
Мы ждали вынесут ключ
Но копья взлетели из облака пыли
Как молнии из-за туч
Смеялись на небе весёлые боги
Кровавой тешась игрой
Мы все полегли не дождавшись подмоги
Но каждый пал как герой
Давно не держали мы трусов в отряде
На том зеленом лугу
Из нас ни один не просил о пощаде
Никто не сдался врагу
Другие утешили вдов белогрудых
Собрали в мешки казну
А мы за воротами сном беспробудным
Которую спим весну
Жестокую мудрость, подобную нашей
Постигнут в свой смертный час
Так налейте наёмникам полные чаши
Пусть выпьют в память о нас
(Дом Ветров. Сага о Наёмниках.)
— Пусть выпьют в память о нас… — повторил я последнюю строчку песни, и поднял взятую с собой кружку с элем.
Больше половины зала повторило мой жест, а остальные разразились оглушительными аплодисментами — это был успех. Чего-то другого ожидать было сложно: хорошая песня, красивый голос, спасибо моему происхождению, и сносная игра на лютне, всё же в последнее время я подзабыл совершенствоваться ещё и в игре на музыкальных инструментах. Посмотрев на горящие взгляды публики, стало понятно — они хотят ещё, а значит, надо вспоминать хорошие песни.
Баллада о борьбе, зашла на ура, даже учитывая, что большинство присутствующих знали о книгах только то, что это набор листов пергамента в них есть непонятные закорючки, вызвав у некоторых суровых мужиков слёзы на глазах. Следом пошли поучительные сказки в исполнении Короля и Шута, которые хорошо зашли публике, закончить же я решил лучшими балладами, которым меня давным-давно научил Ульфар, скальд и путешественник, присматривающий за мной в детстве.
Бросив взгляд на мутное окно, я понял, что пора откланяться, дело шло к закату, а мне ещё надо было найти Миэль и вместе с ней дойти до арендованной фермы. Развеяв лютню, я несколько раз поклонился толпе, которая восхищённо улюлюкала, и направился на выход, пока Магический Помощник ловил брошенные мне монеты в воздухе и складывал их в сумку.
Вдохнув морозный воздух, который казался особо сладким после спёртой атмосферы таверны с кучей пьяных мужиков и не только, я направился в сторону алхимической лавки. Только там могла сейчас находиться моя спутница, излишне увлёкшаяся или разговором с местным алхимиком, или занимаясь с ним экспериментами и обменом знаниями. Был, конечно, вариант что её похитили, но так как в городе ничего не горело, и взрывов я не слышал, этот вариант был смело отброшен.
Дверь лавки алхимика была открыта, вот только в зале с кучей расставленных везде, где только можно колбочек никого не было. Зато из-за приоткрытой двери в глубине дома доносились обрывки фраз, и пробивалось лёгкой свечение, а значит мне туда.
Шагая тихо и аккуратно, чтобы резким звуком не прервать важный эксперимент, я зашёл в прекрасно оборудованную мастерскую алхимика: куча самых разнообразных колб, реторты, пестики из разных материалов, перегонные кубы, чего тут только не было. Даже странно было видеть столько богато оборудованную мастерскую в таком небольшом городке как Мевон.
В самой мастерской находилось четверо, сама Миэль, которая по капле добавляла какую-то светящуюся жидкость синего цвета в оранжевую светящуюся жидкость. Рядом с ней, чётко отсчитывая капли, стоял серокожая женщина-тифлинг с рогами как будто из металла, а уже за ними восхищённо застыли двое малышей, скорее всего подмастерья.
— Всё, хватит, — тихо произнесла рогатая женщина, — реакция началась, сейчас подождём несколько секунд и можно начинать выпаривание.
— Волшебно, — пробормотала Миэль, следя за тем, как жидкость в колбе перед ней ежесекундно меняет цвет, — и после этого получится алхимическая взрывчатка?
— Да, — подтвердила её собеседница, — не самого лучшего качества, но для бомб вполне подойдёт, но если на третьем этапе добавить…
— Кхе-кхе, — негромко откашлялся я, привлекая к себе внимание, — Миэль, мы во сколько собирались встретиться?
— Эрик? — моя спутница подняла на меня слегка покрасневшие и удивлённые глаза, — разве у меня не полно времени?
— Нет, — покачал головой я, — до заката пара часов, так что мы должны поспешить, чтобы успеть до закрытия ворот.
— Правда, — недоумённо спросила она, — а я думала…
— Кажется, мы немного увлеклись, — сняв с себя тонкие перчатки, произнесла женщина-тифлинг, — а вы как я понимаю Эрик, друг детства и не только? — многозначительно сделала она акцент на последнем слове.
— Приятно познакомиться, — отвесил лёгкий поклон я, решив проигнорировать её намёк, — а вы?
— Мэтр Лемора Орлова, — представилась она, отчего я слегка дёрнулся, ведь её фамилия была произнесена на русском, — позор дома Орловых и отродье греха, — неправильно интерпретировала она мою реакцию.
— Приятно познакомиться с женщиной, у которой со мной так много общего, — решил перевести всё в шутку я, — мой дед обо мне примерно такого же мнения.
— Тогда между нами намного больше общего, чем я думала, — мягко улыбнулась она, — а рядом со мной мои дети, Робин и Андрей, — погладила она двух подростков, у которых в волосах скрывались небольшие рожки.
— Но вернёмся к сути, — важно пожав маленькие ладошки, я повернулся к Миэль, — нам неплохо было бы поспешить, и если что, то ты можешь наведываться сюда каждый день.
— Да-да, конечно, просто мэтр Лемора предложила мне показать весьма интересный эксперимент, и я кажется, немного увлеклась… Мы может остаться до конца реакции? — умоляюще посмотрела на меня она.
— Выпаривать обязательно сразу после завершения реакции? — из последних сил сдерживаясь, чтобы не поддаться на чары Миэль, спросил я у Леморы.
— Нет, — улыбнулась она, глядя на нас, — состав стабилен и будет таковым ещё несколько дней.
— Слышала? — обратился я к Миэль, — Без тебя ничего не случится, так что пошли.
— Хорошо, но завтра я вернусь! — немного нахмурившись, ответила она.
— Конечно, вернёшься, — подхватив её под локоть, я потащил её к выходу, — мэтр, молодые люди, — важно кивнув оставшимся в лавке алхимикам, я всё же вытащил свою спутницу на улицу.
Пока мы разговаривали, солнце уже скрылось за крышами домов, а значит, у нас осталось совсем немного времени. До ворот мы дошли быстро, всё же Мевон не настолько большой город, чтобы идти от его центра к окраинам часами, вот только прикинув пределы городской черты, я решил не повторять нашу пешую прогулку и призвал двух скакунов, запас конских волосков у меня был.
На ферме нас уже решили не ждать, так что ужин пришлось готовить отдельно, но ничего.
Так потекли ленивые зимние деньки.
Миэль целыми днями пропадала в алхимической лавке, экспериментируя, учась и практикуясь. Парней я продолжал гонять на тренировках, а заодно подрядил Мирославу попробовать научить их читать и писать хотя бы на всеобщем. Сама девушка, пока было свободное время, варила свои отвары в небольшом котелке, который был куплен специально для неё, или занималась рукоделием, вышивая на одежде причудливые орнаменты, которые работали как слабые зачарования.
Единственный кто бездельничал — был я, начальник цеха кузнецов почти сразу отказал мне в аренде, сославшись на то, что не хватало ему ещё всяких приблуд пускать в святая святых. Несмотря на острое желание уменьшить количество зубов у него во рту, я проглотил оскорбление, а то, почему теперь главного кузница каждую ночь мучают блохи и клопы, мне и вовсе неизвестно. Таким образом, я сосредоточился на изучении магии и создании артефактов, после продавая Гозо, владельцу волшебной лавки, за бесценок результат моих трудов. Ведь кто в здравом уме заплатит за становящуюся при активации слегка тёплой металлическую пластину, или крупную гальку, которая только и умеет, что переливаться всеми цветами радуги, но главное что ему нравилось.
Постепенно всё вокруг замело снегом, и жители южных регионов вживую увидели его в таких количествах. Иногда мы наведывались в таверну, где меня встречали как родного, и стоило мне закончить трапезу, как мне тут же освобождали сцену. Приходилось играть, ведь людям нравились мои песни, да и по факту своими пожертвованиями они полностью компенсировали все затраты на еду и выпивку.
Одним февральским вечером, когда моя команда в очередной раз заседала в таверне, к нам за столик подсел непримечательный мужчина в потрёпанной, но добротной одежде. От него пахло лесом и чернилами, а в глазах была уверенность и ум.
— Позвольте представиться, Демиан Котеш, — быстро произнёс он, — и я хотел бы кое-что с вами обсудить.
— Приятно познакомиться, — кивнул ему я, посмотрев слегка недоумённо, собственно, как и мои спутники, — и что же это за тема?
— Кхм, — подозрительно огляделся он, и положил на стол небольшой кулон, который, судя по нанесённым на него символам, создавал сферу тишины, — так вот, я имею честь состоять к Сообществе Следопытов и прибыл в этот город, чтобы отыскать своих товарищей.
— Мы знакомы с вашей организацией, — немного другим взглядом посмотрела на нашего внезапного собеседника Миэль, — но почему вы решили обратиться именно к нам?