— Определенно, — ответила волшебница. — Дайте мне минутку. Я сломаю барьер.
Не дожидаясь нашего ответа, Инси по-турецки уселась на каменный пол, положила раскрытые ладони на колени и свесила голову. Мы притихли, поэтому прекрасно слышали размеренное дыхание волшебницы. Сперва ничего не происходило, но спустя секунд двадцать, над головой с алой косой начала медленно закручиваться тоненькая, почти прозрачная коралловая дымка. С каждым мгновеньем видимая глазу энергия увеличивалась в объемах и набирала скорость. По истечению отведенной минуты над волшебницей уже кружило маленькое торнадо.
Внезапно Инси вскинула к потолку левую руку и с размаху припечатала ладонью о пол. Повинуюсь ее велению, скопление праны ударило в камень, исчезнув в нескольких метрах перед нами. А через миг вернулось в виде стремительно растущего из каменного пола, толстого (и трое мужиков не обхватят) стебля. Закручиваясь, как бур, стебель устремился к невидимому барьеру, в который врезался как раз в центре зала. Только тогда мы увидели полупрозрачный экран из теплого-желтого света, надвое разрезающий помещение.
От места, куда ударил стебель, по барьеру побежали молнии. Точно так же было, когда Инси атаковала инквизитора, спасая нас с Дрохом в ночном лесу.
— Черт… — выругалась девушка, подавшись вперед и, по-кошачьи оттопырив зад, оказалась на четвереньках. Уперевшись ладонями в пол, она посылала стеблю волны праны, подпитывая свою атаку.
— Крепкий, гад! — выкрикнул Джек, выхватив из кобур револьверы. — Ну ничего, давайте все вместе навалимся!
Гольв уж было потянулся к плечу Инси, чтобы наложить на девушку чары усиления, однако насмешливый голос остановил его:
— Боюсь, ничего у вас не выйдет.
Мощная волна бирюзовой воды, обойдя нас по дуге, врезалась в стебель сбоку. На лицо упало несколько холодных капель. Резко развернувшись на каблуках, увидел застывшего в проходе мужчину в белом плаще. Поднятой правой рукой он посылал прану в нескончаемый водяной поток. Заметив мой взгляд, инквизитор вскинул левую руку. Прямо передо мной из каменного пола поднялся морской вал, в мгновенье ока накрывший нас с головой.
Зажимая рот и нос руками, чтобы не наглотаться воды, я вдруг почувствовал, как по телу разлилась приятная нега. Мышцы расслабились, будто после бани, хотя вода, заполнившая добрую половину зала, была весьма прохладной.
Я хотел плыть, чтобы выбраться из зоны поражения вражьей техники. Добраться до Паладина, дать ему по роже, но…
Совсем расслабился. Последние, что я увидел до того, как опустились веки — проплывшую рядом Инси, из последних сил пытающуюся разорвать пополам коричневый клочок намокшей бумаги.
Одиночная камера походила на коробку из-под большого лампового телевизора. Черный каменный куб давил со всех сторон. Если б не крохотное зарешеченное окошечко под самым потолком, дарившее крупицы света и хоть какие-то звуки, вообще бы сошел с ума.
Но самое отвратительное, я совершенно не ощущал в себе сил. Хм… точнее праны. С того момента, как я открыл ее вчера, так постоянно на подсознательном уровне понимал, что могу использовать эту волшебную энергию. Сейчас же я ощущал себя как брэндовая рубашка, по истечению времени превратившаяся в половую тряпку, годную лишь на то, чтобы подтирать проявления цистита у заболевшей собаки.
В общем херово мне было.
И чуйка молчала. Похоже, она как-то завязана на пране, а волшебные силы в тюрьме явно блокируют.
Когда небо за окошечком из голубого начало превращаться в темно-синее, у меня закружилась голова. Я едва не рухнул мордой в отхожий угол, но извернулся и приземлился на лежак из подгнившей соломы.
В этот момент внизу толстой двери поднялась заслонка, и в камеру пропихнули миску с кружкой. Когда заслонка вновь вернулась на место, головокружение будто рукой сняло. Хм… я не специалист во всяких там магических штучках, но сдается мне, при нарушении целостности двери снимается блок на прану. Поэтому изворачиваются и придумывают другие методы защиты. Такие, как, например это мерзкое заклинание, от которого я едва в нужник не рухнул.
Кормили скверно. Какие-то блевотные помои да вода из лужи. Зато с голоду не помер.
Закончив с роскошной трапезой, поставил приборы у двери и завалился на лежак.
Пусть чуйка и молчала, я не унывал. За бортом остались наши товарищи, а Инси успела подать им знак. У нее в наличии есть несколько разноцветных картонок, точно таких же, как у Джона и Лисанны. У каждой картонки свой номер. Комплект волшебницы пронумерован тройкой. После того, как она разорвала коричневый листок, аналогичные бумажки у Госпожи Милье и брата-стрелка нагреются, обжигая хозяев, и на них проклюнется цифра «3». Думаю понятно, что есть и другие цвета со своими значениями. Коричневый означает, что кто-то влип в… неприятности.
Получив послание, остальные должны отступить и перегруппироваться. А потом, разобравшись в ситуации, выдвигаться на помощь.
Да, нас спасут. Я верю…
Перед завтраком мне снова вскружили голову. Как и примерно через час после. Вновь осев на лежак, я не понимал, что происходит. Решили сразу подать обед?
Ан нет. Совершенно неожиданно скрипучая дверь отворилась, и я увидел на пороге здоровенного мужика в плаще Паладина. Сил встать у меня не было, не говоря уже о попытке оказать сопротивление и сбежать.
Подойдя, инквизитор нацепил мне на запястья кандалы и, нагло потянув за цепь, будто за поводок, поволок меня к выходу. Пришлось подняться на ноги, чтобы не ободрать коленки о пол.
Стоило выйти из камеры, головокружение спало. Мотнув головой, я позволил себе задать вопрос:
— Куда вы меня ведете?
— На казнь, — холодно ответил мужик.
Глава 6. Банка
Меня, как собачку, вели на цепи по темному коридору. Я был грязен, от холодного жесткого лежака ныла поясница, и я по-прежнему не мог использовать прану. Впереди открылась дверь другой камеры.
— Эй! Поаккуратней с дамой! — услышал я недовольный, но хорошо знакомый голос.
Дверь закрылась, и мы встретились глазами с Инси. Волшебницу, как и меня, заковали в кандалы.
— Привет, — буркнула девушка, коротко кивнув.
— Не разговаривать! — дернул ее цепь парень в белом жилете. Чертов Оруженосец, попробовал бы ты так обращаться с нашей малышкой в другое время, от тебя бы и мокрого места не осталось.
— Идем, Хол, — отрывисто велел парню мой сопровождающий и уверенно зашагал дальше.
Проходя мимо Инси, я не удержался и шепнул ей:
— Не кисни. Все будет хорошо.
Паладин с силой дернул цепь. За пару слов поддержки мне едва не вырвали руки. Глянув на широкую спину тюремщика, сделал зарубку на будущее — прикончить, как выберусь отсюда. Молодого Оруженосца с дурацкой тоненькой косичкой, посмевшего дерзить Инси тоже урою, за компанию.
Еще двое инквизиторов, сжимая цепи-поводки, ждали у винтовой лестницы. Я молча кивнул их «собачкам» — Джеку и Гольву.
Стрелок выглядел спокойным и держал голову гордо, а вот помятый наемник казался озлобленным. Ну еще бы, его отряд — профессионалы. Они не бросятся спасать товарища, пока не закроют контракт. А еще они умереть готовы за заказчика — те, кто бегут от переделок в их нелегкой профессии быстро оказываются абсолютно невостребованными.
Воздержусь от банальщины в духе «на нас давили мрачные стены» или «от затхлого воздуха подземелья и ощущения безысходности было трудно дышать»… Нет, конечно, сложившаяся ситуация не добавляла радости, но и впадать в уныние мы не собирались. Та же Инси, судя по оскалу, и вовсе готова была зубами грызть своего «поводыря». Но, к счастью, понимала, что сейчас это бесполезно.
Можно долго рассуждать, что именно двигало моими собратьям по несчастью — вера в оставшихся на воле товарищей или нечто другое. Скажу только за себя. Это точно не та «волшебная» чуйка, которая помогала мне уклоняться от атак врагов, видеть идеальные моменты для контрвыпадов или подсказывала правильный путь в разных ситуациях. Я просто знал, что отчаянием горю не поможешь, и нужно быть предельно собранным — не то рискую пропустить «тот самый единственный шанс» на спасение. Когда прибудет Лисанна с отрядом, нужно быть готовым помочь им спасти нас, а не болтаться бесполезным грузом.
Лестница привела в небольшую, заваленную всяким хламом комнатку с двумя, смотрящими друг на друга дверьми. Двинулись к левой. Миновав ее, оказались в небольшом коридоре, оканчивающимся опять же дверью.
Спустя несколько секунд тяжелые створки отворились, и я едва ли не оргазм испытал, вдохнув полной грудью свежий воздух, ударивший в лицо. Мир вокруг сразу наполнился звуками: было слышно отдаленный шум толпы и разговоры стоящих у порога инквизиторов.
Насколько я понял, нас вывели через черный ход. Вчера за ним следили несколько наших наемников. Пусть явиться сюда могли лишь «бездарные» солдаты гарнизона, оставлять незащищенным тыл недопустимо. Частенько количество давит качество, да и под ногами могли бы мешаться во время нашей битвы с инквизиторами. Но это все тонкости оставшегося в прошлом плана, и к текущим нашим делам они не имеют ровным счетом никакого отношения.
Шестеро инквизиторов-Оруженосцев присоединились к нашим «поводырям», по трое растянувших с обеих сторон процессии. Мы направились туда, откуда доносился гул. Вспомнив план города, предположил, что казнь состоится перед ратушей. Прав ли я, пока не знаю — обзор загораживают ветвистые деревья, украшавшие земли Собора и, что забавно, гарнизона.
Пройдя по мощеной дорожке и миновав калитку, мы оказались на территории гарнизона. Под гневные взгляды немногочисленных солдат прошли через пустой плац и, обогнув несколько деревьев, вышли к главным воротам. Отсюда я, наконец-то, смог увидеть часовую башню, убедившись в правильности своих выводов.
Но любоваться местным зародышем «Биг-Бена» не стал, переведя изумленный взгляд ниже. Тротуары по обе стороны от мощеной дороги, начиная от самых ворот гарнизона, были заполнены людьми. И если ближе к нам их скопление казалось относительно редким, то в конце улицы, там, где дорога упиралась в ратушу, собрался реальный митинг. Люди окружили просторный деревянный эшафот, возвышающийся над фонтаном метрах в пятнадцати от здания Магистрата. Места в первых рядах занимали солдаты. Чуть ли не все вооруженные силы округа оказались стянуты в Куинз, чтобы следить за порядком на предстоящем празднике крови и справедливости.