Пять оттенков, из которых два обязательных — белый и чёрный — это ни о чём, тем более, три оставшихся — разновидности синего. Чистый водник. Впрочем, пару боевых заклинаний — водяная плеть и копьё льда — он выучил как Отче наш и сплетает быстро, за пару-тройку минут.
— Догонят. — пренебрежительно бросает Агния.
Согласен. Мы лошадей сильно не гоним, впереди ещё довольно долгий путь, так что, Сергий, ускакавший впереди нас в сопровождении пятёрки моих гвардейцев за нужным фолиантом, успеет к полуденному привалу к нам присоединиться.
Чёрт, ещё и тело под кольчугой, надетой на плотную рубаху, начинает чесаться в разных местах. Вот как средневековые рыцари в свои Крестовые походы ходили? Месяцами ведь доспехи на себе таскали, снимая лишь на ночь, и то не всегда. Да что там те рыцари, сестра моя эту кольчугу носила. Теперь вот младшему брату передала, благо, доспехи здесь делаются в стиле унисекс, как сказали бы на моей бывшей родине.
— Ты не увиливай от ответов, Степ. — повернула ко мне голову маркиза. Наш отряд едет в колонну по два, мы с ней где-то в середине. — С чего вдруг тебе пришла идея заменить обязательные работы увеличением продуктового сбора. И наделы крепостному скоту увеличить?
Подьячий, гад, пока они меня вчера дожидались, проболтался. Всё про меня выложил, не сомневаюсь. Обижаться на это — детский сад и штаны на лямках. Виктора епископ Рональд и всё моё семейство приставили ко мне не только и не столько, чтобы помогать. Присматривает он за мной и докладывает. Видел лично, как он с паломниками свиток в Неллер передавал, явно не с любовным посланием кому-нибудь.
— А я знаю, Агни? — делаю честные глаза. — Просто ездил, смотрел, подумалось, а давайте-ка посчитаем, что выгодней.
Ничто так не сближает людей, как совместная дорога, даже корпоративная пьянка. Ухо мне надо держать востро, точнее, следить за языком. Слишком много, очень много, во мне такого, что босяцким прошлым не объяснишь.
Самый верный способ уйти от ответов на вопросы — это самому почаще спрашивать и внимательно выслушивать. Чем, собственно, я стараюсь заниматься, но получается не всегда. Сестрица у меня умна и, что хуже всего, проницательна. Эх, где наша не пропадала, прорвусь как-нибудь. Армия в прошлом многому научила, в том числе, прикидываться ветошью.
А ещё я нашёл у Агнии ахиллесову пяту. О своём отце, на которого я так сильно похож, две капли воды, она может говорить бесконечно. Почему бы этим не пользоваться? К тому же, мне действительно интересно знать историю рода не по официальным рассказам наставника Михаила, а вот так, через призму обычных житейских событий.
— Из деревни кто-то в сторону замка поскакал. — доложил подъехавший от головы колонны лейтенант Леонард, тот самый красавчик, что повсюду старается сопровождать полковника Неллерскую. — Прикажете догнать?
Мы проезжаем небольшое село — крупнее Монастырки, сильно меньше Гутово — принадлежащее барону Николасу Кормансу, нашему западному соседу. Он тоже готовится к осаде, и в деревне почти не осталось скотины, как и сельхозинвентаря.
При подъезде нашего отряда попрятались и крепостные, лишь староста с парой помощников трясётся от неизвестности в середине лобного места, где столб для порки и виселица с петлёй, ни первый, ни вторая сегодня не используются.
— Догнать? — приподняла брови Агния, чуть натянув поводья. — Ради того, чтобы предложить схватить гонца к барону, ты бросил авангард? Пусть местный владетель узнает, что отряд королевской кавалерии движется на север. Нам-то с того что? Возвращайся в голову колонны. Не ожидала от тебя, лейтенант, таких несерьёзных вопросов.
Он и сам поди от себя не ожидал. Раньше такого бы не сделал. Видимо, ищет любой повод, чтобы напомнить о себе. Тут ведь не просто любовный треугольник, а целый квадрат вырисовывается. Вон, как Леонард зыркнул на едущих сразу позади меня и маркизы Карла с Игорем. Если бы взгляды могли убивать, те оба уже свалились бы трупами.
До дуэлей дело не дошло и вряд ли дойдёт. Моя сестрица ведь не обычная дворянка. Маркиза Неллерская сама решает, кого к себе приблизить, кого отдалить, а попытка самовольно на это повлиять со стороны кого-либо из претендентов может им дорого стоить.
Лейтенант, побледнев, кивнул и погнал коня в авангард.
Вокруг расстилались живописные места. К сожалению, довольно длинный участок тракта — мили три-четыре — пришлось проделать мимо сельскохозяйственных полей, пастбищ и лугов. Я жутко взопрел, поэтому, когда отряд вновь въехал под сень дубрав, испытал большое удовольствие.
Ещё через два часа мы достигли неширокой, но глубокой реки, где решили встать на обеденный привал.
Капитан Василий Иткурский, сорокалетний баронет, командир сотни, временно оставшийся без половины своих подчинённых, распределённых по другим подразделениям полка, поехал разговаривать с паромщиками. Определяться со стоимостью перевозки.
Удивительно, но это факт, к имущественным и финансовым правам подданных кранцевской короны со стороны любого уровня власти весьма серьёзное отношение.
Даже своё войско не может заставить паромщиков переправлять себя бесплатно, как и требовать с торговцев снабжения припасами. Другой вопрос, что чаще это делается за долговые расписки, которые потом для бедолаг-коммерсантов довольно долго и нудно обналичивать. Замучаешься пороги отделений казначейства обивать.
Ригер говорил, что без отката можно год-два-три дожидаться своих кровных. У него бывший сослуживец, ставший поставщиком кормов для коней герцогской кавалерии, едва не прогорел. Хорошо, нашлись добрые люди, подсказали, как решить проблему оплаты, и свели с нужным чиновником. Везде коррупция.
В данный момент такое отношение властей к имущественным правам подданных меня скорее расстраивает.
Почему? Нет, не из-за необходимости платить паромщикам, тем более, что деньги не мои, а королевские, да и не деньги это пока вовсе, вон, капитан уже что-то пишет угрюмым переправщикам — седому старику с двумя крепкими парнями — извлечённым из сумки гусиным пером на клочке бумаги, расписку, понятно. Обидно, что до денег Леопольда никак не добраться.
Пытал вчера Виктора перед сном. Средства-то у бывшего управляющего ворованные. И ведь у святой обители мерзавец воровал, считай, самому Создателю в карман залез в лице его верного слуги аббата Степа. Нет, отвечал подьячий, никак не получится дотянуться до украденного.
Ростовщики, они же и менялы, и банкиры, выдадут деньги только самому Леопольду либо по его поручительству, заверенному условными словами, подписью и личной печатью, которую, кстати, так и не нашли. Мразь конченная. Это не про Виктора, конечно.
И второй момент, банкирских домов и контор не одна и не две, а с десяток только в Готлине, гильдий ещё больше. Вот в какие из них этот боров вложил краденое?
Выкидываю грустные, озлобляющие, портящие настроение мысли из головы, переключаясь на приятное.
Вода, река. Осень здесь как лето, и ограничения в виде дня Ивана Купалы нет. Хоть до середины второго осеннего месяца купайся, даже если моржом никогда не был.
В прошлой своей жизни я замечательно плавал, а вот здесь приспособить земные навыки под новое тело возможности не предоставилось. В Неллере есть реки, только купаться в них — себя не беречь. Эти водные артерии столицы герцогства главным образом служили сточными каналами, куда кидали, выливали всякую дрянь. И пахло от них так, что мама не горюй.
По дороге из Неллера пару раз видел плавающих в речках деревенских мальчишек, но повторить их пример сейчас не могу. И так слишком много подозрений вызываю у окружающих. Откуда бы городскому парнишке вдруг обрести умения плавать? Поэтому, придётся это замечательное дело отложить до лучших времён.
Солдаты коней рассёдлывать не стали, кто-то повёл их на водопой, а остальные вояки принялись готовить наш скромный бивак — отправились за дровами, расчищали полянки, выставляли посты оцепления. Беспечностью, смотрю, тут не болеют. Молодцы, что скажешь.
— Ты далеко собрался? — поинтересовалась сестрица, увидев, как я, скинув куртку, кольчугу и плотную рубаху, оставшись в нательной, направился к прибрежным зарослям ивняка, в сторону, обратную водопою. — Степ.
— Хочу смыть пот. — поясняю.
— Нам уже сюда несут воду. — показала она взглядом на троих солдат, тащивших от реки тяжёлые меха. — Палатку, вон, ставят. Сначала я, потом ты.
— Позволь, я сам уж как-нибудь на берегу. — попросил, добавив во взгляд мольбы.
— Ну, хорошо. — улыбнулась. — Ригер!
Дядьке отдельной команды не требовалось, он и без её приказа уже знаками назначил двоих гвардейцев мне в сопровождение. Разумеется, одним из них оказался Николас. Бывший опекун знал, кого мне стоит назначать в сопровождение.
На берегу я оставил себя в одних подштанниках, завернув их почти до размера трусов, и с наслаждением зашёл в воду по колени.
Пока я плескался, Николас сел возле кустов на траву и принялся кидать в реку ветки и камушки. Хоть какое-то занятие себе нашёл. Как-нибудь научу его блины по воде пускать. Нет, лучше купаться и обмываться при каждом удобном случае.
Второй гвардеец встал спиной к реке, может поэтому и не заметил то, что увидел Ник. Или у новика взгляд острее.
— Милорд. Ваше преподобие. — негромко сказал он, когда я перестал постанывать от удовольствия и фыркать. — Мне кажется, за нами кто-то наблюдает. На той стороне реки. Дуб рядом с берегом. Видите? На нём точно кто-то есть.
Вот глазастый. Наблюдательности у него не отнять. Да и я хорош, не стал сразу же пялиться, а продолжая плескаться, командую:
— Возвращайся и доложи маркизе о наблюдателе. Она решит, что делать.
— Угу. То есть, слушаюсь, милорд.
Ник неспеша поднялся, отряхнул штаны на заднице и также неторопливо направился к стоянке, а я же, не прекращая водных процедур, принялся гадать, что предпримет сестрица. Пошлёт кого-нибудь на пароме? Не вплавь же, в самом-то деле. Так наблюдатель наверняка это увидит и смоется.