— Ничего, я посижу. Подстрахую укрепляющим заклинанием, если вдруг мой майор решит не дождаться завершения тобой плетения.
Управился я немного раньше, чем предполагал, но вымотался при этом гораздо сильнее, чем рассчитывал.
Когда созданное мной заклинание растворилось в теле раненого, можно было наблюдать жутковатую картинку, будто происходит изменение тела мифического или фэнтезийного метаморфа. Тело Карла Эркина принялось бугриться во всех местах, а не только в районе раздробленного плеча и перебитых рёбер.
После бугров, под его кожей принялись перекатываться волны, и мой пациент громко застонал и выгнулся дугой, а затем вдруг резко расслабился и вытянулся на кровати, часто и глубоко задышав, как пробежавший стометровку спринтер.
Ещё пару минут, и он резко открыл глаза, посмотрев вокруг совершенно осмысленным взглядом.
— Госпожа Агния? Вы? — уставился майор на полковника и моментально вскочил, оказавшись перед маркизой Неллерской в одних подштанниках. — Откуда вы…
Он замолчал, видимо, только в этот момент поняв, что полностью здоров.
— Ты чего это, старик, решил в твёрдости с ядром катапульты помериться? — рассмеялась сестрица, вставая и подмигивая мне. — Жаль, что не в голову снаряд словил, она у тебя крепче железа.
— Госпожа Агния, госпожа полковник…
— Мне и его преподобию Степу, кстати, это мой брат, сродный, я тебе рассказывала, надо идти в мыльни. А тебе необходимо хорошенько поесть. Так что, все вопросы потом, за ужином. И ты того, оденься.
Офицер смутился, только тут сообразив, в каком он виде перед полковником.
— Простите, маркиза.
— Не за что прощать, Карл. Иван! — позвала она одноглазого солдата. — Сбегай в столовую, принеси майору много вкусной еды и вина.
Может мне и парня исцелить? Да, здесь не принято тратить магию на простых солдат, но чего Ивану увечным-то ходить? Мне ведь исцелить его не сложно.
— Ещё найди там в зале моего секретаря Сергия. — дополняю распоряжение сестры. — Возьми у него святой водицы Готлинского источника. Вам с майором она сейчас не помешает.
Глава 11
После ночёвки на постоялом дворе наш отряд увеличился на пять человек. Кроме майора Карла Эркина и счастливо смотревшего на мир обоими глазами Ивана Чайки, двадцатилетнего рубаки из первого кавалерийского полка, были ещё двое солдат и сержант, тоже вечером ещё увечные в различной степени тяжести, а теперь они все в поездке до Готлина на лечение не нуждались.
Аббат Степ, бастард рода Неллеров, поистине святой человек, силами своих молитв, воды из готлинского источника и магии исцелил их так, что теперь им хоть в атаку, хоть в церковь невесту на венчание вести.
Впечатление от удовольствия, которое я испытывал, наблюдая, как на меня смотрят мои недавние пациенты — а кому бы не понравилось чувствовать себя добрым чародеем и благодетелем? — немного портилось от размышлений на тему того, что не рано ли камень брошен в воду? Слишком быстро — нет никаких сомнений — кругами разойдутся слухи о могучем целителе в лице настоятеля Готлинского монастыря.
Депеша о том, как аббат Степ спас от одержимости милорда Карла Монского, уже давно ушла в Рансбур прецептору ордена Молящихся, пусть его преосвященство Николай Гиверский порадуется за возросшие возможности нашей организации и присылает ко мне своих одержимых племянников. Или кем там они ему приходятся? Не важно. Всех излечит, исцелит добрый доктор Айболит.
Только вот, одно дело, когда мои врачебные умения касаются очень узкого круга аристократов, как те декабристы страшно далёких от народа, но разбудивших Герцена, и совсем другое мои вчерашние художества.
Не только те, кого я накануне поставил на ноги, но и вся наша кавалерийская полусотня уже в курсе, что настоятель Степ, брат их полковника, является могущественным целителем и на короткой ноге с Создателем, раз такую силу молитвы имеет.
Языки у вояк, что помело, не сомневаюсь, слава обо мне вскоре пройдёт по городам и весям. Оно мне это надо? Вроде да, а вроде и нет. Не артист я, чтобы комфортно себя чувствовать под светом софитов.
Быть или не быть — вот, в чём вопрос. Шекспир велик, да. На все, считай, случаи жизни можно у него найти подходящую цитату. А Пушкин, что ли хуже? Или другие из бесчисленной плеяды наших поэтов, писателей, драматургов? Как по мне, так нет, не хуже.
От мыслей отвлекает разговор сестры со спасённым мною майором. Нет, понятно, не окажись я рядом, Агния своего боевого товарища от края смерти всяко бы вытащила, пусть и ушло бы у неё на это несколько дней. Но это вовсе не отменяет того факта, что жизнь Карлу Эркину спас всё же аббат Степ, как ни крути.
Не только по прозвучавшим вчера словам благодарности майора, а и по выражению его лица понимаю, он этого не забудет. Тоже самое касается и остальных моих вчерашних пациентов, особенно Ивана. Каково бы ему было в двадцать-то лет циклопом ходить?
Если Эркина в Готлине, доберись он туда чудом живым, попытались бы исцелить, в том числе и с помощью плетений или магических алхимических зелий, то вот обычным солдатам пришлось бы остаться увечными навсегда.
Уверен, не помогли бы им ни отвары из потрохов вспоротой ровно в полночь жабы, ни натирание ран птичьим помётом, ни другие лекарственные препараты. А уж если бы их взялись лечить выпуском дурной крови, то всё, хана, и инвалидность бы не светила. Голыми приходим мы в этот мир, голыми и уходим.
— Нет, маркиза, — отвечает на вопрос Агнии майор Карл. — Наш лагерь мы перенесли на эту сторону болот. Под Лисички. Как только нас выдавят сюда, мы больше не сможем успешно препятствовать продвижению виргийцев. На нас самих, вы понимаете, повиснут наши обозы. Потеряем преимущество в маневренности, а численно северяне нас примерно раз в пять превосходят.
— Только в пять? — хмыкнула сестрица.
— Я про их передовое войско говорю. — пояснил Эскин. — За ним, как ребята из разведки докладывают, движется ещё одно, такое же по численности, и это без учёта их стреломётных и камнемётных подразделений и арьергарда. Так что, как только наши полки окажутся на этой стороне болот, то до Готлина двинемся очень быстро, иначе, или придётся бросить обозы, либо виргийцы нас зажмут.
Мы едем в середине колонны, я вырвался от сестры чуть вперёд, чтобы дать ей спокойно общаться с её старым боевым товарищем.
К весу кольчуги уже привык, что тут же выявило новое неудобство. Мучаясь вчера и потея под тяжестью боевого доспеха, совсем не обращал внимание на пыль, поднимаемую копытами едущих впереди коней, а теперь вот почувствовал.
Моё предложение возглавить нам колонну вызвало ироническую улыбку полковника и возмущение дядьки Ригера. Эх, не я здесь командир, еду в непонятном статусе вольноопределяющегося. Ладно, и это надо попробовать.
— Насчёт скорости отступления можешь не беспокоиться, Карл. — Агния ускорила лошадь и поравнялась со мной. — Мы с братом выиграем достаточно времени. Так ведь, Степ? Или опять, как ты любишь, начнёшь спорить?
— С тобой спорить, себе дороже выйдет. — вздыхаю. — Конечно выиграем. Может всё-таки поедем в авангард? У тебя, вон, и конь белый.
— Причём здесь цвет моей Розалии?
— Ну, как же? Командир ведь должен быть впереди, на белом коне.
— Во-первых, я тут не командир, дорогой братик, командует отрядом капитан Василий, если ты заметил. А он как раз и едет во главе колонны. Во-вторых, место любого боевого мага в походе — так записано в воинском уложении — находится в центре колонны, где мы с тобой и наши одарённые соратники сейчас движемся. Вижу, наставник Михаил тебе требования воинского уложения не доводил — считаю это серьёзным упущением — значит, я займусь, пока время есть.
Поутру встав, учи устав. Так меня когда-то убеждали. Теперь вот по новой послушаю воинские наставления в исполнении полковника Неллерской. Что ж, дело нужное, хотя мне бы лучше побольше узнать о магии. Магом-то я стал, а вот военным быть оказалось не судьба.
Ни в одной книге — а пересмотрел я их уже достаточно — так и не нашёл никакой теории по созданию плетений. Одни лишь готовые, кем-то придуманные конструкции, кушайте, называется, с булочкой, только не обляпайтесь. Кем придуманы? Когда? На основании чего?
Объяснение есть — древними могучими магами — и меня оно совсем не устраивает. Разумеется, какие-то вещи лежат на поверхности. Имею в виду, что многое понимается интуитивно, синие оттенки — вода, голубого — воздух, зелёного — жизнь и здоровье, фиолетового — наоборот, смерть, тлен и разложение, красного — огонь, жёлтого — свет и прочее. С этим всё понятно. А вот сочетания цветов как придумали? Формы плетений, узоры, крепления энергетических нитей?
Нужно ли мне вообще с этим разбираться, когда и без того дел полно? Нужно. Самому просто интересно. Прям, будто шилом кто в задницу колет. Юный возраст, кипучая энергия молодого тела не дают спокойно жить-поживать, да добра наживать. Так что, обязательно займусь этим вопросом. И не раз. Но потом.
Пока же начал слушать сестру, рассказывающую мне основные положения здешней военной науки.
— Так воинское уложение одно? — решил уточнить. — На всё-всё-всё?
— В смысле? — удивилась Агния.
— И для несения службы в карауле, и для боевых действий, и порядок наложения наказаний или поощрений, и общий порядок в армии, всё в одном королевском документе?
— Разумеется. А как же иначе? Или ты считаешь, что одни будут воевать, другие нести службу в карауле, третьи нарушать и безобразничать?
Смеётся, а зря. Лучше бы сделали как у нас было несколько уставов — боевой, общевоинский, дисциплинарный, строевой, гарнизонной и караульной служб. Так удобней.
Понятно, промолчал об этом, лишь смущённо улыбнулся. Прости, сестра, ты же помнишь, что твой брат рос как репей, вот и лепит порой всякую чушь, хоть порой и интересную.
При этом, мне надо как-то умудриться сделать так, чтобы маркиза Неллерская не только узнала, но и в полной мере осознала, что я теперь не просто четырнадцатилетний оболтус, получивший от признавшего меня рода высокий статус князя церкви и от Создателя необычайно могущественный дар, а ещё и весьма умный молодой человек с твёрдыми характером и волей.