ряду предстоит проделать путь вдвое длиннее, причём, половину пешком. Успеет ли за час? Пожалуй, дам я ему чуть больше времени. Надо же ещё и подготовиться ко встрече гостей.
Отправляясь из обители, долгого привала с организацией питания я не планировал, но каждый опытный вояка всегда имеет запас еды и воды при себе.
Даю команду на организацию стоянки, а сам возвращаюсь к исполинскому дубу.
— Ник! — зову приятеля. Когда тот прибежал, спрашиваю: — Тебе наши девчонки чего-нибудь вкусного в дорогу положили? Видел, как Валька тебе большой узелок отдавала. Что в нём?
— Как обычно, сыр, окорок, лепёшка, луковица. И это, ну, горшочек мёда в сотах, Юлька передала.
— Поделись. — жестом предлагаю ему сесть рядом. — Мёдом, говорю, поделись.
Плохо отбирать угощение у товарищей, но мне сладкого захотелось, а никто, зная моё к нему равнодушие, ни мёда, ни пирожных, ни пирожков с вареньем мне в сумку не положил.
Ну, Юлька, вернусь, получишь у меня на орехи. Хотя, ладно, прощаю, откуда тебе было знать, что на меня вдруг накатит тяга к сладкому, как на солёное у беременных женщин? Ты же не провидица.
Бегавший к своей кобыле, вернее, к притороченной у седла сумке Николас вернулся с мёдом.
— Вот. — покосившись чуть опасливо на разместившегося справа от меня милорда Монского, новик сел на прежнее место и протянул мне горшок. — Угощайтесь, ваше преподобие.
Я так и не научился с достаточной степенью точности определять время по солнцу, а носимо-возимые часы, подозреваю, наша обитель ещё не так скоро изобретёт. Зато другие легко обходятся без часовых механизмов.
— Нам уже пора, милорд. — подъехал ко мне делавший объезд выставленных постов Ригер. — Ромм наверняка на месте.
— Раз так, то по коням. — приказываю, вставая.
Глава 4
— Ваше преподобие, — слышу за спиной голос заботливого Ригера. — Вам туда не нужно ехать в первых рядах.
Наш отряд достиг места, где нужно было свернуть в лес, чтобы кратчайшим путём выйти к стоянке виргийских диверсантов. Дорогу нам показывает Алекс, выживший пленный, он сильно побит, его левая рука изувечена, но в седле держится, и ладно. Исцелить? Да ну, к чёрту. Только время и магическую энергию зря переводить.
Нет, этого наблюдателя мы убивать не станем, но его дальнейшая участь совсем не радужная. Закончит свою жизнь или в кандалах на каком-нибудь руднике, или на арене амфитеатра, шансов выйти победителем в гладиаторской схватке у этого неуклюжего парня, к тому же оставшегося с одной действующей рукой, никаких нет. Да и пёс с ним. Вражеский лазутчик — последний человек, о котором я стал бы переживать.
— А я и не спешу. — оборачиваюсь к старшему сержанту и вижу не только у него, а и у Карла нацеленные на меня настороженные взгляды.
Зря вы так смотрите. Будь я в самом деле четырнадцатилетним юнцом, то конечно же сейчас бы рвался в бой, мечтая о славе победителя в сражении, тем более, что риска для меня никакого нет, амулеты и крепкая охрана не дадут в обиду.
Только вот, с моим-то настоящим жизненным опытом лезть в каждую драку что та затычка в бочку как-то даже не солидно. Обойдусь без дозы адреналина в крови. Успею ещё навоеваться. В прошлом бытии хлебнул этого вдосталь, чувствую и здесь достанется с лихвой.
Впереди множество настоящих сражений, и ладно бы лишь тех, что идут на поле брани. Вокруг меня вскоре закрутятся настоящие политические, религиозные и даже династические схватки.
Последнее настораживает больше всего. Не хочу, чтобы за меня кто-то что-то решал, используя как быка-производителя. Да, такой вариант возможен. Спасибо сестрице Агнии, просветила в одной из тех долгих и многочисленных бесед, которые мы с ней вели, когда ездили в войско нашего будущего зятя и возвращались оттуда обратно в Готлин.
Как только станет известно в дополнении к моим целительским способностям ещё и о моих немеряных боевых возможностях, так многие власть имущие быстро сумеют, сложив два и два, получить верное число четыре.
Разумеется точное количество оттенков энергии моего источника сразу не определят, но сразу поймут, что их до чёрта. Получить такого могучего мага в качестве отца сильного потомства захочет любой могущественный род. Включая королевский.
Да-да, королевский. Помню, я тогда на привале, в дне пути до Готлина, услышав от прекрасной маркизы о своей сверстнице принцессе Хельге, сестре нашего правителя Эдгара, подумал, что ослышался. Рассмеялся тогда, смешно мне стало. Муж принцессы — кто он? Консорт?
Не поверил. Не может же такого быть, чтобы как в немецкой сказке королевская дочь за свинопаса замуж пошла, пусть я и не свинопас, а сын служанки, только что это меняет? Таких мезальянсов в средневековье не бывает.
Оказывается, может и бывает. Сестрица без шуток об этом говорила. Не учёл я, что здесь не обычные дремучие века, а магические, и наличие мощного источника сломает все сословные преграды.
Так получилось, что уже четыре поколения правителей Кранца магически слабее своих вассальных родов, и верный слуга не только Создателя, но и короны кардинал Марк Праведный уже не первый год подыскивает для Хельги супруга максимальной одарённости.
Пока его поиски успехом не увенчались. На тех претендентов, которых он находил, у их родов имелись свои матримониальные планы, отличные от того, чтобы стать приживалой при дворе, ничего не решающим и без каких-либо перспектив.
Там, в королевском дворце, вообще всё мутно. Агния подробности мне не объяснила — не захотела или не успела, наше путешествие подошло тогда к концу — но у меня достаточно опыта, чтобы и по недосказанному складывать более или менее правдоподобную картину.
Если для нашего религиозного фанатика и аскета кардинала Марка укрепление власти короны — это, что называется, идея фикс, то вот молодому королю и ещё более молодой восемнадцатилетней королеве Люсильде брак принцессы с могучим одарённым будет весьма опасен в дальнейшем.
Своих детей у монаршей четы нет, но это пока. Когда-то они всё равно появятся, и наличие у наследника или наследников двоюродных братьев-сестёр, намного более сильных магически, само по себе для них опасно. При дворе всегда найдутся те, кто готовы будут сменить задницу, сидящую на троне.
Вполне может так случиться, что и взросления детей Хельги ждать не станут. Принцесса, имея могущественного мужа-консорта и сама в состоянии предъявить права на престол. В аристократических родах Паргеи, в том числе и правящих, никакой половой дискриминации в вопросах наследования нет. Феминисткам здесь не место. Без них всё давно решено.
Всё хорошо, прекрасная маркиза, и хороши у нас дела, не мог конечно же не задать ей вопрос о своём статусе, как духовного лица, не имеющего права вступать в брачный союз. Смысл ответа красавицы Агнии свёлся к одному слову: наплевать. Понимаю, когда власть имущим что-то нужно, они всегда готовы игнорировать правила, ими же написанные. И тут мир, основанный на правилах.
Кардиналу ничего не стоит настоятельно попросить самого Наместника, его святейшество Степа Восьмого, и тот освободит меня от служению Создателю. Понтифик имеет такое право и всегда готов идти навстречу своему ставленнику Марку Праведному. Вообще, нынешняя власть в Кранце — и светская, и духовная — дёргается из империи за верёвочки.
Сестра мне в открытую, правда, снизив голос до шёпота и убедившись, что не слышат даже её верные Гейла с Лейлой, поведала: за преждевременной кончиной нашего бывшего короля Петра Третьего стоит император Флавий Неустрашимый.
Уж не знаю, кого там этот правитель не устрашился, наверное, огромного десанта чернокожих воинов с материка Эвтория, десять лет тому назад высадившегося на побережье Юстиниана и разграбившего все портовые города, пока Флавий сидел взаперти стен своей столицы и собирал войска. Но интриган, думаю, он первостатейный, раз может настраивать сына против отца в борьбе за трон.
Маркиза-то промолчала, а мне и так понятно, что без согласия наследника Эдгара, хотя бы молчаливого согласия, никто бы его папашу на охоте не подстрелил. Стрелка, кстати, так и не нашли. И ведь всё тот же яд агалары использовали, что и при убийстве моего здешнего биологического отца. Совпадение? Не думаю.
Ладно, не о том мысли-то. Просто надо помнить, что предстоит мне вечный бой во всех сферах жизни, покой нам только снится, расслабляться не следует.
Готов ли я с радостью снять с себя церковные облачения? А вот не знаю. Пока мне в целом всё нравится, хотя первая эйфория уже прошла и начинаю уже брюзжать по разным поводам. Человек — существо ненасытное. Нет, скажу лучше менее обидно: нет пределов совершенству. Как бы хорошо ни было сейчас, всегда надо стремиться к лучшему.
— Смотри, не вздумай что-нибудь выкинуть. — предупредил нашего пленника кавалерийский сержант, наведя в его сторону арбалет. — Сразу же болт получишь. Понял? Всё, двигай первым. Показывай путь.
Как по мне, бедолага Алекс в дополнительном запугивании не нуждался. И так, вон, трясётся как осиновый лист.
— Степ, мне бы хотелось поехать с передовым отрядом. — произнёс милорд Монский.
— Да я-то чего? — жму плечами. — Я не возражаю. Разделимся. На тебе авангард, на мне арьергард.
Арьергард, кавалергард. Рифма. Кавалергарда век недолог. Из какой это песни? Уже не вспомню. А ведь, правда, начинает постепенно ностальгия подкрадываться. Слишком часто вспоминаю прошлую жизнь. Разве это плохо? Ну, когда как.
Карл тут же ударом шпор посылает коня вперёд и занимает место в середине кавалерийского десятка. К солдатам присоединяются и пятеро гвардейцев, остальные остаются при мне, в том числе и дядюшка, заметно успокоившийся, поняв, что его воспитанник первым в бой не рвётся, и дружок мой Николас с выражением скорби на лице от осознания случившегося расклада — не бывать ему сегодня героем.
— Не вешай нос, Ник. — протягиваю руку и ободряюще хлопаю новика по плечу. — Поехали.
Мы въехали на тропу, замыкая строй. Тропа была узкой, вилась между деревьями, и двигаться приходилось в колонну по одному. Мой будущий лейтенант, возглавивший нашу группу, хмурился, но сделать в плане прикрытия милорда Степа с боков ничего не мог.