— Нужно возвращаться, ваше преподобие. — говорит Ригер.
Боится, что я, наплевав на произошедшее, отправлюсь дальше на Цирковую площадь? Зря, если так.
— Да. На сегодня нам веселья хвати, я думаю. — соглашаюсь и подхожу к своему коню.
Глава 11
А куда мне было их ещё везти? Своего-то подворья у меня в столице нет. Поэтому трупы покушавшихся на меня придурков мы доставили с собой в прецепторию. Весёленькая у нас прогулка получилась. Жаль, короткая совсем.
Что тут поднялось, какой переполох, даже представить себе не мог. Нет, мог, но не в таких масштабах. На прецептора, виконта нашего Николая Гиверского, страшно смотреть — гнев на тех, кто едва не лишил его род возможности спасения, страх за мою скромную персону, стыд за то, что не он меня уберёг — все эти эмоции читаются на лице, когда он с виконтом Филиппом прибежал — реально, прибежал, я сам вначале своим глазам не поверил — к конюшне, возле левых ворот которых мы скинули три трупа несостоявшихся убийц.
Оба главных инквизитора — и бывший, и нынешний — появились в сопровождении более десятка моих коллег, включая и аббатису Веру, борасскую настоятельницу. Им-то, аббатам и прелатам, чего понадобилось? Просто поглазеть?
Ну, смотрите, вот он я, вот мои люди, вот трупы, тут кони, вон двое рабов-конюхов. Девка какая-то заполошная, бежала с кухни с помоями в хлев, да застыла, раскрыв рот.
Скорость распространения информации конечно удивительная. Ведь и четверти часа не прошло, как мы вернулись и решали, куда нам оттащить для допроса мертвецов, а уже толпа собралась.
— Степ. — начальник, старик-стариком, а так сжал моё плечо, что того и гляди ключицу раздавит. — Как же так?
— Сам не знаю, ваше преосвященство. — пытаюсь высвободиться из его тисков, да куда там. — Ехал, никого не трогал и тут — бамс. Мой охранник и амулет спасли. Вот, хочу сейчас мертвяков допросить, может скажут что-то дельное.
Наверняка это будет мартышкин труд. Покушение явно не дураки планировали и обладай троица стрелков хоть какой-то опасной для организаторов моего убийства информацией, чёрта с два мне бы их трупы достались, во всяком случае, с не отрубленными головами или неотрезанными языками. Но, как говорится, попытка не пытка. Идеальных планов не существует. Вдруг мои враги на чём-то прокололись и я смогу чего-нибудь дельного выудить?
— Допросить действительно надо. — шагнул вперёд Филипп Бианский. — И чем быстрее, тем лучше, пока мозг не разрушился. Ты сам сможешь, милорд, или мне послать за моим магом-дознавателем?
— Сам. — киваю.
Обойдусь без помощи Карла. Он и правда нашёл вариант некромантического плетения, в котором используются лишь те оттенки, что имеются у моего вассала. Вот только там светло-фиолетовую нить надо вплетать аж пять раз. На ожидания её восстановлений уйма времени уйдёт, а ждать некогда.
— Тогда, — инквизитор поворачивается к рабам. — Эй, скоты, где там ещё ваши? Берите и несите. — показывает на трупы и объясняет мне: — Не здесь же их поднимать?
А я что? Я согласен. Киваю.
Прецептор наконец-то разжал свою хватку, синяк там точно будет. Ну, ничего, исцелю, я же теперь не овощем в онкологической палате пребываю, а сам себе лекарь.
— Братья, — мой шеф оборачивается к собранию аббатов и прелатов. — Встретимся на обеденной трапезе.
Да, да, идите уже, успеем познакомиться. Обстоятельства покушения никто от вас скрывать не станет и так поди уж весь город об этом говорит. Не думаю, что в Рансбуре каждый день пытаются пришпилить стрелой члена высокого аристократического рода как бабочку на булавку.
Теперь знаю, что подземелья прецептории являются, пожалуй, главным приютом юдоли и скорби, именно здесь находятся пыточные и тюрьма нашей святой инквизиции. Во всех государствах континента так.
Само собой, жечь трупы несостоявшихся убийц калёным железом, ломать им кости или рвать ногти смысла не было, они и так всё скажут, поэтому тела принесли в одну из комнат самого верхнего яруса тюрьмы, где обычно весьма вежливо, ну, поначалу, допрашивали благородных дворян, подозреваемых в ереси или поклонению тёмным культам.
В холодном зале с арочным потолком вдоль стены располагается длинный как верстак стол, за который сели два писца, один из них уже знакомый мне милорд Григорий, секретарь прецептора, а второй — молодая лет семнадцати послушница из свиты аббатисы Веры с тонким и бледным будто смерть лицом. Здесь же четыре кресла, три из которых занимаем я и инквизиторы. Трупы укладываем прямо на каменный неровный пол.
Освещение в виде шести горящих вдоль стен факелов меня не устраивает и, когда появляется мой Сергий, активирую осветительный амулет. Вот так-то лучше, цветовые оттенки рисунка не искажаются. Конечно же, наизусть плетение оживления я не учил, так что, пользуюсь шпаргалкой.
Очаг затопили, но толку от него ноль. Руки леденеют, да что там руки, нос и тот замёрз. Однако, работе это не мешает, к тому же, виконт Гиверский — сам-то прецептор в толстой шерстяной сутане, не то что я пижон — распорядился и служанка принесла мне настоящую овчинную бурку. С ума сойти! Ещё бы папаху, и вылитый Чапаев буду.
Нет, у Василия Ивановича усы имелись, а у меня лишь позорный пушок над губами. Пока не брею. Зачем? Хотя Юлиана мне презентовала алхимическое зелье для безболезненного удаления волос и замедления их роста. Она на себе этот состав уже опробует.
Благодаря магии аристократкам тут не приходится мучиться процедурами эпиляции, депиляции. Кстати, как там моя любимая кузина? Да как-как, к свадьбе начала готовиться. Надеюсь они с Андре про меня не забудут, пригласят. Всё же родной для них человек, и помог им кое в чём.
— Что со мной? — безжизненным голосом спросил резко севший труп.
Понятно, никто отвечать на его вопрос не стал, наоборот, у него спросили. Главный инквизитор, не бывший, ставший прецептором нашего ордена, а нынешний, подавшись вперёд, будто выплюнул:
— Имя.
Моя работа на этом пока закончилась. Укутавшись плотнее в бурку и положив книгу с заклинаниями прямо на пол, откинулся в кресле и слушаю как двое моих старших орденских братьев ведут допрос мертвеца.
Да уж, каким наивным я тогда в Готлине был, взявшись сам выяснять истину у трупа. Оказывается, это настоящая наука. Надо знать, какие вопросы и в какой последовательности задавать, уметь их формулировать, чтобы умирающему мозгу допрашиваемого всё было понятно.
Предъявлять к себе претензии не буду. В конце концов, ни в следственном комитете, ни в полиции я не служил. Весь свой куцый опыт расследований я приобретаю уже здесь, как говорится, на ходу. И сегодняшний допрос мне послужит хорошим уроком, всё же учителя-наставники в лице виконтов Николая и Филиппа зело хороши, просто красавчики.
Мне почему-то кажется, что при работе с живыми преступниками им никакие пыточные инструменты не нужны — и так могут, образно говоря, вывернуть допрашиваемых наизнанку. Рентгены, как есть рентген-аппараты, насквозь всё видят. Интересно, я так смогу когда-нибудь?
После первого трупа, второй, а затем и третий мертвец выложили всё, что знали, и даже заказчиков, точнее, того, кого нам решили подсунуть в виде нанимателей.
— Им специально позволили проследить за посредником. — устало сказал прецептор, потерев ладонями колени. Старичок тоже мёрзнет, смотрю. — Зачем виргийцам убивать милорда Неллерского? Из мести? Даже если и так, они бы не успели всё так быстро организовать. Через пару месяцев да, а сегодня нет.
— Тоже так думаю. — согласился с начальником главный инквизитор королевства.
Гордиться надо, что моим делом такие высокие чины занимаются, вот только мне сейчас не до надувания щёк. Не убили в этот раз, могут достать в следующий.
Тоже не верю в виргийский след. Его специально подсунули, зная, что орден обязательно вызнает всё у мёртвых убийц.
— Тогда кто? — спрашиваю.
Нет, у меня-то есть версия, мачеха мне открыто назвала главного врага нашего рода, но пусть эти высокомудрые мужи озвучат свои мысли на этот счёт.
Не торопятся переглядываются. Прецептор и вовсе поджал губы, опять злится. На себя? На кого-то неведомого? Его самого-то из списка подозреваемых можно смело исключать. Даже не включать. Я для него как луч света в тёмном царстве.
— Может габарийцы или ахорцы? — высказывает предположение Филипп Бианский.
— Да ну? — в моём тоне скептицизма на пару бочек наполнить хватит. — Им-то я чего плохого сделал?
Опять переглядываются. Они знают что-то, чего пока не ведомо мне? А ведь так и есть, иначе почему вдруг грозный руководитель ордена Молящихся в Кранце вильнул взглядом? Давай же, молодой аббат хочет послушать объяснение высказанному предположению.
— Видишь ли, Степ. — прецептор медленно поднялся из кресла, мы с инквизитором и писари последовали его примеру. — Я хотел тебе рассказать сегодня после трапезы. Дело в том… — он оборвал свою мысль, посмотрев на секретаря и девушку-смерть. — Поднимемся ко мне в кабинет. Там поговорим. Григорий. — показал на мертвецов молодому милорду. — Распорядись, чтобы их в ледник отнесли. Сжигать пока не нужно. Могут ещё пригодиться.
Думал, что Филипп Бианский пойдёт с нами, но ошибся, тот отправился к себе в особняк. Кстати, только сейчас, поднимаясь с виконтом Николаем по лестнице, узнал, что и у главного инквизитора, и у кардинала имеются свои резиденции, хотя оба больше предпочитают обитать в королевском дворце, где у каждого из них есть личные апартаменты.
Виконт Филипп собрался немедленно начать расследование, по горячим следам. Конечно, инквизиция — это не стража и не тайный сыск, у церковников нет агентуры среди уголовных преступников и опыта работы с ними, всё же изобличать и ловить еретиков или культистов — несколько иная сфера деятельности. Тем не менее, кое-какие возможности и своя сеть агентуры у виконта Филиппа имеются. Ну-ну, пусть старается, глядишь, и вправду вычислит виновных в покушении на мою особу.
— Садись, Степ. — предложил прецептор.