Похоже, Хельга сделала толстый намёк, что ждёт от меня приглашение на танец. Что ж, за мной не заржавеет. Только вопрос свой с понравившейся мне девушкой решу, и сразу же к тебе, прекрасная принцесса.
Жаль, так и не могу определиться насчёт тебя. Вот зачем я обаял твою душу, рассказав удивительную сказку? Воистину, тщеславие — мать всех грехов, и я тогда не устоял, захотелось показать себя с лучшей стороны. А может и хорошо, что так? С корольком не ладится, так у Матильды и Хельги вполне получилось вызвать симпатию. Авось и пригодится.
Не успели мы с милордом Монским ступить на тропу, мощёную среднего размера булыжниками, как путь нам преградила белокурая красавица-служанка с подносом в руках, на котором находились три небольших серебряных кубка, наполненые вином.
— Благородные господа не желают освежиться? — спросила достаточно громко, чтобы звуки музыки не заглушали её голоса.
Поблизости никого не было, все гости толпились либо на плацу, либо вокруг него, либо возле столов с яствами, впрочем, последних было пока очень немного.
— Что ты туда на этот раз сыпанула, Люсильда? — подозрительно смотрю на свою агентку. — Крысиный яд?
На глазах обворожительной потаскушки мгновенно выступили слёзы, нисколько не сомневаюсь, крокодиловы. Это она умеет, вызывать жалость когда нужно. Ну, меня-то ты не проведёшь, я как тот рентген тебя насквозь вижу. Даже то, что в последнее время ты изменилась, во всяком случае, в отношении ко мне. Наверное, влияние Эльзы сказывается, с которой Люська подружилась, обретя первую в жизни подругу, пусть и намного старше возрастом, да и доброта аббата Степа, а, главное, открывшиеся благодаря мне возможности и изменившийся статус, всё это как-то тоже повлияло на неудачливую отравительницу.
— Как вы могли такое подумать, господин? — всплакнула девушка. — Я же вам верна всем сердцем.
— Ага. — киваю. — Вижу, что прям жизнь готова отдать. Но мы об этом сейчас не будем. Я так понимаю, ты не просто так нам пройти помешала?
Бросил короткий взгляд по сторонам, рядом с нами вблизи никого нет, хотя какие-то парочки уже направились по ведущим в разные стороны дорожкам подальше от посторонних глаз, и танцы им не интересны. А ещё в глубине аллей изредка снуют слуги на случай, если кому-то понадобятся их услуги или надо будет что-нибудь принести.
Мы с приятелем берём по кубку и слушаем, о чём докладывает опустившая голову Люсильда. Со стороны два аристократа просто остановились поговорить друг с другом и освежиться вином. А служанка? Да просто рядом стоит, примус починяет, то есть, поднос держит.
— Я предупредить хотела, хозяин. — говорит агентка. — Вы же сказали внимательно приглядываться ко всем новым людям во дворце. Вот я и увидела кое-что подозрительное.
Вот кому бы докладчиком на конклаве выступать. Коротко, внятно, и всё по делу. Интересно, кто её такому научил? Жирный боров Леопольд, ныне покойный? Да, ну, ерунда. Тот мог объяснить только, как жрать в три глотки, воровать, подслушивать и отраву добрым людям подсовывать. Моя Люсильда, кажется, самородок. У неё, как говорится, природный дар.
Во дворце большой штат прислуги, но для обслуживания такого мероприятия как ежегодный бал-маскарад его явно мало, к тому же, большинство слуг не подходят в качестве разносчиков возрастом, приятной внешностью или расторопностью. Вот и привлекли на эти три дня дополнительный персонал со стороны. Всегда так делают, пояснила агентка. Где их набрали? У короля имеется ещё и загородный дворец в десятках двух от Рансбура, у обеих королев и принцессы есть имения, вот оттуда и доставили лакеев с горничными, тех, что почистоплотней, симпатичней, моложе и расторопней.
Внимание Люсильды привлёк один слуга лет тридцати, точнее, его реакция на полученный от одного из дворцовых распорядителей подзатыльник. Нормальный раб втянул бы голову в плечи, ссутулился и постарался бы побыстрее броситься исправлять допущенную ошибку, этот же лишь побледнел, а взгляд, которым он посмотрел в спину удалявшегося начальства, выражал что угодно, только не рабскую покорность судьбе.
Это произошло ещё вчера, когда парк готовился к торжествам, и Люська стала приглядывать за этим молодым мужчиной, очень быстро поняв, что он здесь не один такой странный, и они все друг с другом иногда о чём-то переговариваются.
— Их пятеро точно и, возможно, с ними шестой, но в последнем я не уверена. — бормочет агентка, пока мы с Карлом потягиваем винцо. — Всех доставили из имения королевы Люсинды. Я вам их могу показать. Только их сейчас рядом нет.
— Степ? — встревожился милорд Монский.
Оказывается, я опять угадал. Невидимость можно обеспечить и униформой. Либо совмещать. Скажем, пришли по мою душу просто прикинувшись лакеями, а после моего убийства скроются с помощью амулетов. Чёрта с два им, а не убийство. Амулетами я упакован по полной, и защитными, и целительскими, кольчугу не пробить даже клинком с наложенным на него заклинанием разрыва, а бдительность у меня на высоте. Даже сейчас, при свете дня, внимательно контролирую окружающую обстановку.
— Всё нормально, Карл. — возвращаю опустевший кубок на поднос, вино, кстати, очень и очень неплохое. — Мы же этого ожидали? Так что, — смотрю на агентку. — хвалю, Люсильда. Ты, оказывается не только старых баронетов вроде Риккарна соблазнять умеешь. Подумаю, как тебя поощрить дополнительно. Может доверием? Как смотришь на то, чтобы снять с тебя плетение отложенной смерти? — она-то не знает, что на ней этого заклинания давно нет. — Подумаем чуть позже. А пока следи за теми подозрительными слугами и дай знак, если что. Всё, иди, я тебя услышал.
Моя белокурая бестия, опустив голову, заскользила вдоль тропки в сторону прилавка, где хозяйствовали виночерпии, чтобы вновь наполнить кубки и предложить их другим гостям.
— Надо бы виконта с баронетом позвать. — предложил приятель, имея в виду Виталия и Рона. — Твои сведения о готовящемся покушении оказались верны. Не скажешь, откуда они у тебя?
— Разговоры кое-какие подслушал. — жму плечами, приоткрывая другу частичку тайны без подробностей. — А этих двоих звать не нужно. Пусть развлекаются. Не доверяю им. Неллерские они или не неллерские, люди не могут так быстро меняться. А с виконтом у меня совсем недавно отношения на грани вызова на дуэль были.
— Сейчас они во многом зависят от тебя, Степ. Даже сюда не попали бы никогда, если бы не ты. И я об участии в дворцовых торжествах даже мечтать не мог.
Неужели он у меня такой наивный? В принципе, так и есть. Из глуши ведь. Я же помню хорошо, что приписываемое дворянам благородство и в родном моём мире существовало лишь в художественных книжках, а коснись конкретной истории, так сплошь подлые убийства. Даже зазвав в гости травили, резали, рубили, душили. В Паргее дела обстоят примерно также. Младшему виконту Готлинскому не верю ни на грамм, хотя тот и пытается всячески показать своё дружелюбие. Его приятеля совсем не знаю, но, как говорится, скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Так что, удара в спину не исключаю. Впрочем, надеюсь, до этого не дойдёт. Через две с половиной недели наконец-то отправлюсь домой, и расстанусь с виконтом надолго, а может и навсегда, он же там что-то ляпнул, дескать, хочет в империи карьеру сделать, если его здесь не оценят.
— Нет. — мотнул головой. — Обойдёмся без Виталия с Роном. Пусть даже врагов шестеро, но мы-то про них уже знаем. Мы вооружены, экипированы, владеть мечами умеем — зря что ли столько тренируемся? — да и магией можем успеть воспользоваться. Эта шестёрка нам только размяться. Пошли, нас уже ждут.
Ответили кивками на кивки прошедшей мимо молодой парочки и направились к беседке.
Эти красивые круглые сооружения, четырёх-пяти ярдов в диаметре, увы, не только сами были построены из камня, но и круговые скамьи внутри тоже имели мраморные. Хотя на улице заметный плюс, но задницу будет явно холодить. На ногах всё равно не так удобно, поэтому Ника с Бертой встретили нас сидя. Маски они сняли, какая была на Берете я толком не понял, видел лишь, что дешёвая, без россыпи жемчуга или полудрагоценных камней. Матильда могла бы для воспитанницы хотя бы на малахиты или гранаты расщедриться.
К запаху лаванды от баронеты примешивался терпкий аромат сирени от Берты. Алхимические аналоги духов тут чересчур сильно шибают в нос, ну, на мой вкус. Юлиану, помню, так и не смог уговорить меньше лить на себя своих ароматических масел. Кузина лично их себе готовит, и запахи её зелий держатся долго. Впрочем, в последнее время, пока шла война, от неё пахло одними лекарственными настойками.
— Ваше преподобие! — бывшая крепостная попыталась вскочить, но была удержана рассмеявшейся Никой. — Я уж думала, вы про меня забыли.
В её глазах столько счастья и восторга, что поневоле чувствую себя не в своей тарелке. Вскружил девчонке голову, а сам не представляю даже, куда наши отношения могут привести. Я и в собственной-то дальнейшей участи не уверен.
— Во-первых, где ты тут видишь преподобие? — сажусь рядом с ней. — Перед тобой грифон. Милорд грифон. Во-вторых, мы же с тобой друзья и давно на ты, ну, и в третьих, я про тебя никак не смогу забыть.
— Так, вы тут не долго. — поднялась Ника. — Меня супруг поди ждёт, должен уже освободиться, Берте тоже не следует задерживаться, королеве-матери это может не понравиться. Десять минут, и мы возвращаемся. Карл, не прогуляешься со мной до вон того дуба? Ему более ста лет, знаете?
Мой вассал замешкался с ответом. Оставлять меня без своей защиты он не хотел. Только и опасаться нам сейчас нечего. Людей вокруг мало, растительности много, но это же не таёжные дебри, подобраться к беседке незаметно не получится, да и тот столетний дуб растёт всего в полусотне шагов, если что Карл всегда успеет на помощь. И потом, друг мой, выразительно говорю ему выражением лица, ты же видишь, что мне нужно побыть с девушкой наедине, я ведь к тебе с Джессикой в спальню не лезу.
Заметившая нашу пантомиму Ника хихикнула и потащила милорда Монского за собой, тот всё понял и не стал сопротивляться. Вот и правильно.