По идее, в предместьях мне тоже все площади и улицы надо бы вымостить булыжником, а не только центральную. Угу, обязательно сделаю, когда руки дойдут.
Взглядами и поклонами люди просят моего благословения, а я не только не в сутане, но и знак жезла Создателя поверх кафтана забыл повесить. Не специально, просто забыл. Поэтому ограничиваюсь лишь доброй отеческой улыбкой и чуть заметными кивками.
Тут Эрик влезает в наш разговор:
— Этим вечером могу похитить Публия из гостиницы. — предлагает. — Никто не заметит, ну, кроме трактирщика, а он давно на лейтенанта работает, — бросает взгляд на сыскаря. — Он будет молчать. Так что, дозволяете?
— Нет. — совсем неожиданно для соратников отказываю в предложении, казавшимся им лишь пустой формальностью.
Мы входим под арку, и я временно замолкаю, тут под сводом гулко, и наш разговор могут услышать лишние уши, да хоть тот же Иннокентий, самый крупный в нашем графстве работорговец. Он со льстивой улыбкой пытается поймать мой взгляд, но я только краем глаза его просёк, а так делаю вид, что не замечаю. Приблизиться же ко мне ему не дадут караульные братья, их здесь двое с копьями и щитами, к тому же один величиной и фигурой с огромную винную бочку, даже латный нагрудник держится на его животе почти параллельно земле. Такого ни обойти, и не объехать.
У Иннокентия деверь в готлинской магистратуре ведает приведением приговоров городского суда в исполнение — мне подьячий Виктор, ставший управителем нашего подворья в Готлине, всё про этого работорговца поведал. Мне пытается продать крупную партию — более двух десятков — кандальников со сроками каторги у всех десять лет. Ещё неделю назад я всерьёз подумывал согласиться, лишь тянул время, чтобы сбить цену — Кеше-то рабы, считай, даром достаются, коррупция рулит, что называется, однако после моей славной виктории над воинством сброда сам могу кому хочешь продать лишних кандальников. Имею право как владетель своим судом назначить пленённым любое наказание по срокам каторги.
На выходе из арки трое — оба Николаса и Эрик хором интересуются по поводу моего решения:
— Но почему?
Оборачиваюсь к топающему позади меня с Сергием другу детства.
— А ты чего уши греешь, Ник? Разве тебя не учат не вмешиваться в беседы командиров.
— Считайте, три часа под копьём он заработал, милорд. — сказал Эрик. — И всё же, хотелось бы понять…
— Да чего тут понимать, лейтенант? — на границе нашей лобной площади я свернул к арсеналу и остановился в тени его стены, здесь разговору никто не помешает. — Ну, схватим мы его, ну, пытками выжмем всё, что он знает. Но толку будет как свинью стричь — визгу много, шерсти мало.
— Мы точно узнаем, кто его послал собирать подробные сведения о вас. — сказал мой сыскарь. — И с какой целью.
— Это я тебе и так скажу. — усмехаюсь. — Имперские власти. Для недоброй в отношении меня целью. И дальше что? Ну, узнали мы, что это кто-то из имперских чиновников распорядился, ну, выяснили, что аббата Степа хотят похитить или убить. И?
Не сказать, чтобы здешние спецслужбы были совсем дремучими в плане устройства заговоров или их раскрытия и комбинации тут выдумывать умеют неплохие. Вот только слишком уж полагаются на силовую составляющую и выбивание показаний. Как по мне, ум и хитрость в этой сфере намного эффективней силы и страха.
— Вы предлагаете что, просто его не трогать? Совсем? — продолжил изумляться лейтенант Николас.
Впрочем, удивление написано на всех лицах моих соратников, даже обычно старающийся быть невозмутимым брат Сергий, и тот, вон, как пучит глаза.
— Да, не трогать. — подтверждаю. — Но установить за ним наблюдение здесь, в Неллере или в Рансбуре когда он туда с собранными сведениями отправится — не будет же он здесь долго находиться? Понимает, что вызовет подозрения. Нам нужны те, кого пришлют после него. Понимаете? Сможешь организовать слежку? Напиши своему начальнику, без виконта Виктора мы эту задачу не потянем. А хватать этого козла не вижу смысла. Другого пришлют, более умного. Если имперцам нужно узнать мой распорядок, они его узнают.
Судя по тому, как легко Публий Вар позволил себя вычислить, профессиональным шпионом он не является. Кто-то из имперских сановников использовал, что называется, оказавшееся под рукой. Значит и грамотно организованную слежку он не заметит. А уж следить тут умеют вполне неплохо. У виконта Виктора, насколько знаю от дяди Рональда, в Неллере и в Рансбуре достаточно разветвлённая агентура, особенно среди владельцев и персонала трактиров. Вот интересно, а сколько среди столичных трактирщиков двойных, тройных и более агентов? Там у меня своя сеть имеется, пусть пока и в зачаточном состоянии. Отправлю-ка я на днях весточку своим молодожёнам — Ригеру и Эльзе — пусть и Леона Роффа подключит, этот уголовный авторитет мне по гроб жизни за сына обязан.
— То есть, не трогаем? — последний раз уточняет сыскарь.
— Ага, то есть. — подтверждаю. — Ну, если других вопросов нет, не задерживаю. Меня, вон, брат Георг, вижу, с нетерпением ждёт. Да, Эрик, скажи работорговцу, чтобы встречи со мной не добивался. Мне его товар больше не нужен.
— Он это понимает. — ответил разведчик. — Наслышан. Иннокентий теперь наоборот хочет выкупить часть разбойников после вашего суда. У него много клиентов и кроме обители. Есть кому продать.
— А-а, ну тут понятно. — я посмотрел через плечо Сергия на маячащего у ворот работорговца. — Ладно, посмотрим. Пусть с казначеем нашим обговорит вопрос цены, думаю, нам не все пленники понадобятся на карьере или для показательных казней в Готлине. Какую-то часть действительно стоит продать.
С братом Георгом мы обошли все производства, особо задерживаясь там, где были реализованы мои новшества. Что ж, могу поставить себе плюс, хоть и не очень жирный. Не всё гладко, есть ещё над чем поработать, но в целом прогрессор из меня получается совсем неплохой. Управитель уже смотрит на меня взглядом учёного фанатика, ждёт, чего я ещё предложу. Готов на руках меня носить, а после изготовления и опробывания в деле астролябии, так и вовсе считает поди, что моими устами говорит сам Создатель.
Насколько мне нужно демонстрировать свои технические знания? Насколько это может быть опасно? Ерунда, ничуть не опасно. Гении во все времена рождались, почему бы им не появляться и в Паргее? Со мной в школе учился пацан, он мог шестизначные числа в уме перемножать, его даже в Москву уникума возили.
К тому же, здесь тоже религиозные деятели многие являются философами, а где эта наука, там и точные. Даже прямоугольную систему координат Рене Декарт придумал, философ. В самом деле надо подтянуть местные математику и физику в их теоретической части.
Свою теорему Пифагора или про золотой треугольник тут и без меня додумались, понятно, без умения складывать прямой угол много в строительстве не создашь. Зато ни законов Ньютона, ни прочих полезных теорем пока не открыто. Вот будет время, засяду за написание трактата по алгебре и геометрии. Могу и тригонометрию заодно продвинуть, но, думаю, уже не в этой своей второй жизни. Плохо помню всякие тангенсы, косекансы. Учился-то я в школе и ВУЗе очень неплохо, только вот невостребованные знания быстро забываются. Без справочника или интернета, хоть убей, не вспомню, к примеру, какая функция чётная — синус или косинус? Придётся реально самому всё вычислять, раз интернет не доступен.
— Пойдёмте, я вам покажу новую призму, больше, для другой трубы. — предложил брат Георг.
— А что, тот телескоп уже не устраивает? — смеюсь. — И вообще, нужно делать более практичные вещи. Не все люди, даже маги, могут сплести приближающий обзор. Представляешь, по какой цене пойдут наши подзорные трубы? Брат Алекс наши с тобой статуи из золота отольёт и у ворот обители выставит.
Мой управитель хватается за всё подряд. Видимо, берёт пример со своего шефа, то бишь с меня. Мы все учились понемногу чему-нибудь, да как-нибудь. Вот и Георг одновременно делает множество дел, но пока чем-то завершённым нам обоим похвастаться особо нечем. Уверен, это пока, Ничего, скоро моя обитель прославится не только ходиками, но и другими изобретениями и даже фундаментальными трудами. Для Иммануила Канта было две загадки — звёздное небо над головой и нравственный закон внутри него. Второе тут вопросов не вызывает — дано Создателем, а вот первым мой учёный решил заняться конкретно и принялся составлять карту небесной сферы. Опять же с моей подачи, разумеется. Только на этом презренного злата не заработать, вот и приходится немного перенаправлять брата Георга в его научных изысканиях.
— Так уж и из золота. — хмыкнул управитель, вновь с умилительным почтением посмотрев на меня, на источник своего научного вдохновения. — Но подзорники да, скоро начнём делать. Послезавтра я вам первое изделие принесу. Там осталось только саму трубку из серебра, как вы и просили, отлить и украсить орнаментом. Линзы и призма готовы. Правда она будет небольшая и не складная…
— И ладно. Зато пока единственная. И красивая, надеюсь. Путь в тысячу миль начинается с первого шага.
Вот и ещё одна вещица, которую вкупе с часами я подарю кузине на свадьбу. Хотел было Андрэ, да зять и без подзорной трубы, с помощью магии, может приближать местность и даже осматривать её вблизи сверху.
Я же сейчас и без плетений, и без прибора вижу нечто неладное. И я не про тех двух девиц, моих сверстниц, которые кроме уборки возле ткацкой мастерской пытаются привлечь моё внимание выпячиванием попок и вроде бы нечаянно развязанными шнуровками платьев на груди. Они не единственные, кто мечтает оказаться в близости с настоятелем, тут таких вагон и маленькая тележка, среди которых есть даже годящиеся мне нынешнему в матери. Но я сам определяюсь, когда, с кем и сколь долго. Расслабляюсь в бане, туда банщица Валя время от времени приводит красоток, заодно они там хоть моются. В постель кого-то теперь тащить теперь реальная проблема. Котька повадилась забираться ко мне на подушку и спать, уткнувшись носом в шею. Щекотно, жуть. Первое время даже не высыпался из-за неё.