— Не дадут тебе гонцы спокойно провести патрулирование, да, брат Макс? — забираю у него тубус и снимаю восковые печати. — Опять у тракта встретил?
— Ну, а где ещё-то? — усмехается наставник. — Посланник полковника везёт письмо герцогине, а заодно и вам прихватил весточку. Кстати, есть ещё одна новость, на этот раз уже из Готлина, с нашего подворья. Прибыли два десятка братьев-наказующих, остановились там у брата Виктора. Сюда пока не приедут, к ним вскоре должны подойти три сотни наёмников с осадными орудиями для штурма замка Корманс. Просят разрешить им встать лагерем в наших владениях с девятнадцатого числа.
С девятнадцатого? Да сколько угодно. Меня к тому времени уже не будет, поеду на свадьбу Юлианы и Андрэ. Вот и отлично. Хоть одна неприятная лично мне миссия пройдёт в моё отсутствие. Можно считать, хоть в этом подфартило.
— Мы же не можем отказать нашим братьям по служению Создателю. — помахиваю перед собой свитком. — Конечно, пусть приезжают. Братьев расселим по нашим гостиницам, а наёмников… — замолкаю и смотрю не наставника.
— Лучше всего у поворота после Монастырки. — советует тот. — Там старая грабовая роща, им проблем с сухими дровами не будет. Рядом речка и выпас для коней и скота.
— Значит, организуй им постой у поворота после Монастырки у грабовой рощи. — принимаю решение и наконец приступаю к чтению письма любимой сестрицы.
Оно оказалось коротким. Маркиза предлагает дождаться её и ехать в Неллер уже вместе. Собственно, я на это и рассчитывал, могла бы и не сообщать. Хотя нет, тут у неё дата приезда в обитель написана — примерно семнадцатого числа. Что ж, я как тот пионер всегда готов. Путешествовать же с красавицей Агнией, так вдвойне готов. А уж как готов мой вассал милорд Монский, ни в сказке сказать, ни пером описать. Этими мыслями о Карле и маркизе подбадриваю себе перед предстоящими в подземелье неприятными событиями.
На входе у лестницы, ведущей вниз, меня встречает брат Никита, главный тюремщик. Довольный будто самого Наместника перед собой видит. И понятно, я в его хозяйстве редкий гость.
— Преднастоятель, брат Алекс и брат Валерий уже внизу. — сообщает он, освещая мне путь факелом, направляясь впереди меня в подземелье.
Я активирую световой камень. Магу такой мощи невместно ходить, нюхая копоть алхимической пропитки горящей ткани. Тюремщик быстро всё понял и загасил свой светляк в бочке воды у входа на первый ярус, нам с Никитой идти ниже, до самого конца лестницы.
Дошли, и тут я чуть не задохнулся, хотя вроде бы уже должен привыкнуть к этой немыслимой какофонии запахов крови, смрада человеческих испражнений, дыма факелов, жжёной плоти и прочего, что за века впитали в себя эти мрачные почерневшие стены.
Ну, а кому-то и нравится. Казначей и старик-библиотекарь входят в состав церковного трибунала Готлинского графства, а вот баронет Михаил является его членом только в моё отсутствие. Спрашивается, чего сейчас припёрся? Ответ понятен, ему нравится смотреть на пытки.
Это ему в вину не поставишь. В Паргее все люди-человеки такие. Даже Степ мой с самого раннего детства со своими дружками и подружками ни одной казни старался не пропустить, а расправы над преступниками тут гуманностью не отличаются.
— Его преподобие. — первым моё появление в пыточной увидел Сергий.
Все находившиеся в большом сводчатом каземате вежливо встали, ну, кроме повисшей на дыбе с вывернутыми позади руками обнажённой молодой женщины и двух подручных брата Никиты, те и так стояли. У секретаря свой столик сбоку, на котором Сергий уже разложил письменные принадлежности, у трибунала свой — длинный как верстак в гараже.
— Вы опаздываете, ваше преподобие. — улыбнулся преднастоятель.
Не понял, это ты меня так подначиваешь что ли? Зря. Может и вправду избавиться от него насовсем? Мне ведь достаточно только намекнуть Эрику. Мой наёмный убийца, то есть, лейтенант герцогской гвардии ведь понимает намёки ничуть не хуже, чем тот виконт Виктор мутные слова короля Эдгара. Нет, пусть живёт. Хоть и козёл, но реально пахарь. Самые неприятные с моей точки зрения обязанности тащит, что тот вол плуг.
— Я никогда не опаздываю, брат, — возвращаю улыбку. — А вот задержаться да, всегда могу. Сам должен понимать, сколько у меня дел и хлопот. Эх, дорогой преднастоятель Михаил, мне бы твои заботы. Но ты иди отсюда, сегодня мы здесь в тебе уже не нуждаемся.
С удовольствием наблюдаю за выражением лица баронета. Как у ребёнка, у которого отобрали любимую игрушку. Разумеется, возражать он не посмел. Пусть бы только попробовал при таком-то количестве свидетелей. Я ведь и его могу наказывать своей властью, ну, там, в келье закрыть для молитв, или назначить поститься.
— Приступать? — спросил брат Никита, когда мы заняли свои места.
— Мать Луна вас всех покарает! — вдруг подняла искажённое ненавистью, надо сказать, весьма симпатичное лицо жрица, да и фигурка у неё, что надо. Жаль, честное слово, жаль, но придётся эти дары Создателя основательно изувечить, раз не смогла распорядиться ими должным образом. — Всех! Всех!
Ух, какую мы большую рыбу оказывается поймали, нажористую. Реально ведь, похоже, служит культу Луны, одному из самых кровавых в истории Итерики, с человеческими и даже детскими жертвоприношениями. Впрочем, откуда я об этом знаю? Алексей Проповедник описал в своём «Обращении к магам культов», а наши церковные летописцы ещё те выдумщики. Читая некоторые их описания, ловил себя на мысли, что каждый из этих первых последователей Создателя имел фантазии побольше, чем у десятка авторов фэнтези в моём мире.
Стараюсь не показать, как тяжело мне даются слова.
— Приступайте к допросу. — говорю негромко.
Глава 9
Конечно, не нужно было быть оракулом, чтобы предсказать, что свой день рождения я встречу в пути. Единственное, в чём ошибся, встречать мне его приходится не на постоялом дворе, а в походном шатре, разбитом у небольшой речушки между дорогой и лесом в двух днях пути от Неллера. Гостиницу мы вчера проскочили, достигнув её намного раньше запланированного — и состояние тракта при долгом отсутствии дождей оказалось очень хорошим, и мешающих движению встречных обозов или караванов попалось всего четыре. Нет, понятно, нам все уступают путь, но всё равно какое-то время на разъезд тратится, ширина проезжей части у нас не позволяет встречным потокам транспорта двигаться одновременно.
Лейла пошевелилась, поёрзав голой попой о моё бедро, и я вновь почувствовал желание. Но, нет, хватит, хорошего помаленьку. К тому же сквозь щель в пологе вижу, что уже светает, а значит пора готовить свой кулинарный сюрприз для сестры и ближнего круга. Понятно, готовить буду не сам, но обязательно процесс проконтролирую.
— Господин, — прошептала пухляшка и повернула голову с заспанными глазами, почувствовав, что я сел на нашем соломенном тюфяке.
— Спи. — также тихо командую девушке.
Мы едем налегке, из повозок только карета маркизы Неллерской и два лёгких фургона под поклажу, так что, наши с Агнией шатры весьма скромны размерами, хотя и сделаны из плотной дорогой ткани. Тем не менее, места внутри достаточно, чтобы я мог спокойно одеваться, не пригибая голову и не касаясь стен. Чем я и занимаюсь.
Служанка спорить со мной не стала. Сладко улыбнулась с зевком и снова повернулась набок. Она с сестрой в последний раз сопровождают свою хозяйку в путешествии. Из Неллера близняшки сразу после свадьбы Юлианы и Андрэ отправятся с милордом Василием Дитонским, родным дядей нашего зятя, в пограничную крепость Леотан, где полковник, комендант этой твердыни, ни разу за всю историю так и не взятой виргийцами, хотя много раз пытались, включая в последнюю кампанию, по просьбе Агнии подобрал обеим мужей из числа своих унтер-офицеров пограничной стражи. И Лейле, и Гейле, вскоре предстоит стать весьма уважаемыми дамами.
Их хозяйка, как и обещала, уже выделила девушкам приданое и весьма приличное. Если оценивать деньгами, то почти по полторы тысячи драхм на каждую. Здесь это немаловажно, потому что разводы хоть и не приветствуются и очень затруднены, тем не менее, возможны, а по закону муж, в случае отсутствия факта супружеской неверности со стороны жены, при разводе обязан выплатить своей бывшей удвоенную сумму её приданого, не считая раздела имущества и обязательств по содержанию совместно нажитых детей. Получается, близняшки будут в какой-то степени защищены и с материальной стороны. Откуда у простых сержантов найдутся такие деньги?
Пятнадцать. Мне новому здесь всего пятнадцать. В мои лета не должно сметь своё суждение иметь. Ну, это Чацкому так надо было, а я же здесь и юн, и весьма уважаем. К моему мнению прислушиваются очень внимательно. Кстати, а не преподнести ли сюда в дополнение к домино, костяшки для которого уже вырезали в Готлинской обители и в которое принялись увлечённо играть наши монахи с неменьшей охотой чем те доминиканцы, ещё и игру пятнашки? Помнится, в детстве с увлечением в неё забавлялся, особенно, когда с родителями куда-то далеко ехал на поезде. Что ж, пожалуй, сделаю. Тут ничего сложного. А то в гоу меня обе сестрицы и Карл постоянно переигрывают. Шахматы же слишком сложны. Может когда-то позже «придумаю».
— Какие вы у меня молодцы. — направляясь в ближайшие кусты, на ходу похвалил Юльку с Ангелиной и штаб-новика Николаса.
Сегодня у нас завтрак — не подогретый вчерашний ужин, как это обычно в походах, а полноценный. Изготовить посуду для приготовления мантов труда, естественно, не составило. Единственное что, сделана мантовница из бронзы, а потому тяжёлая. Ну, втроём, смотрю, мои ребята справились и воду уже залили, но костра пока не разжигают, ждут моей команды.
А чего тянуть? Пока умываюсь под струёй из кувшина, который держит Ангелина, Николас развёл огонь, Юлька же побежала к фургону за замороженным продуктом. Уж не знаю, как она сама есть будет. Горшочек мёда, почти совсем пустой, хотя ещё вчера в нём оставалось больше половины, я между костром и их палаткой заметил. Наверняка ведь аппетит себе весь отбила. Ну, как говорится, это её проблемы.