— Эх, получается без горячего вечером остаёмся, а, значит, и завтра утром. — сокрушается милорд Монский.
— Проголодался что ли? — удивляюсь. — Ты, смотрю, всю дорогу орехи ешь. Они тебе аппетит не перебили?
— Орехи орехами, а плова твоего хочется. — усмехнулся друг. — Представь, полюбилась мне твоя выдумка. И потом, зря мы с собой целых три мешка малансской крупы взяли? Один раз только и полакомились.
— Успеешь. — хотел было усмехнуться, да стало не до смеха, — Что там за шум впереди?
— Ну-ка, Степ, давай назад. — тут же принялся мною командовать вассал.
— Милорд, разворачивайте коня. — присоединился к нему Эрик.
Ладно, я ж понимаю. Надо так надо. Это разумно.
Тревога оказалась напрасной. Причиной шума в передовом дозоре оказалась его встреча с присланными мне на подмогу баронетом Эрвином, нашим полковником, четырёх конных дружин. Спешили нам на выручку, если вдруг у нас что-то пошло не так. Спасибо за заботу, конечно, только мы и сами с усами. Справились.
Рансбур. Лавка супругов Вилт. Лейтенант Ригер. В это же время.
Грамоту он знал, но составление посланий ему давалось тяжело, руки лучше владели мечом и копьём, чем пером. Да, пальцы ему добрая миледи Юлиана вернула, только Ригер ведь и до того как их потерял, плохо выводил буквы, не его это. Но, надо, надо написать воспитаннику, и сделать это лично, а не просить Эльзу.
Оставшись без Степа старый воин только теперь осознал, насколько к нему привязан. Не каждый отец испытывает такие чувства к сыну, как он к своему мальчику. И пусть мальчик давно подрос, а, главное, занял подобающее ему место в жизни, для Ригера бастард герцога Виталия всё равно останется родным и близким человеком.
Лейтенант, выводя буквы послания, даже почувствовал некоторую обиду, что аббат Готлинский так легко с ним расстался, однако тут же это чувство придавил. Степ и в этом вопросе оказался прав, в столице мальчику нужны людям, которым он может всецело доверять. Вот только его опекун сильно своего воспитанника и господина подвёл, и надо поскорее об этом сообщить. Голубь улетел в монастырь ещё вчера, а теперь нужно составить подробный доклад.
Шумно выдохнув, лейтенант герцогской гвардии окунул наточенный кончик гусиного пера в чернильницу и продолжил свою тяжкую работу, стараясь не отвлекаться и не прислушиваться, как в одной из подсобок что-то живо обсуждают Эльза и Люсильда, часто вечерами прибегавшая сюда из дворца.
Через открытую дверь своей конторки, здесь же, на первом этаже рядом с торговым залом, он хорошо слышал голоса покупателей и двух своих продавщиц.
Несмотря на уже достаточно позднее время, поток посетителей сегодня не спадал. Сведения о том, что в начале недели прибыл караван, с которым к Вилтам поступила новая партия святой готлинской воды, быстро разошлись по городу, и народ торопился купить, пока это средство от жизненных невзгод опять не закончилось.
Неллерские торговцы уже послезавтра отправляются в обратный путь, с ними и поедет письмо, которое Ригер всё никак не мог дописать. Суть-то он изложил, а вот как найти слова оправдания для своей промашки? Доверился этому бандиту, а тот подвёл.
Едва только так подумал, как услышал в зале гулкий бас одного из ночных королей Рансбура, а через пару минут в кабинет вошла рабыня-продавщица.
— Хозяин, там господин Леон Рофф пришёл. — сообщила она. — Хочет с вами встретиться.
— Пусть сюда идёт. — распорядился хозяин лавки. — Приведи его.
О том что имперские лазутчики, явно с недобрыми намерениями получившие от своего торговца Публия Вара сведения о милорде Неллерском, внезапно исчезли, при этом убив приставленных к ним соглядатаев от бандитов и герцогского сыска, Ригер узнал ещё позавчера. Но почтенный Рофф обещал перерыть в поиске диверсантов Флавия Неустрашимого всю столицу, и сейчас в душе старого, хоть и омоложенного, вояки вновь затеплилась надежда, что может не всё ещё пропало, однако, одного только взгляда на хмурое лицо вошедшего и плотно закрывшего за собой дверь гостя хватило, чтобы понять всю тщетность этого.
Их разговор был недолгим и неприятным для обоих.
— А ведь его преподобие на тебя надеялся. — упрекнул лейтенант. — Ты же подвёл. Не меня, Леон, его.
— Нам такая задача, что ты поручил, оказалась не под силу. — буркнул бандит. — И не только нам. Там же ещё собаки крутились, не королевские, герцогские. Они тоже упустили имперцев. Мои парни по сравнению с этими лазутчиками, как месячные щенки по сравнению с матёрыми волками. Похоже, слежку давно обнаружили, и когда надо было покинуть Рансбур, от ребят избавились. И каких, Ригер. Я ведь своих лучших приставил. А получилось вот что. — он посмотрел на чернильницу, перо и лист пергамента. — Его преподобию пишешь? Напиши, что я сильно извиняюсь. Свою вину осознаю и готов искупить, как он пожелает.
— Что теперь с наших извинений? — вздохнул Ригер, хотя от возможности с кем-то разделить ответственность стало чуть-чуть полегче. — Напишу, конечно. Только если с милордом Степом что-то плохое из-за нас случится, никогда себе не прощу.
— Я тоже, Ригер. — стукнул кулаком по столу Леон Рофф. — Пошлю по городам на пути к Неллеру своим подельникам описание тех лазутчиков, вдруг где-то попадутся на глаза? А пока вот. — он положил на стол свиток. — Здесь всё, что нам известно о той семёрке. Обличья, привычки, особенности разговоров. Вдруг поможет? Отправишь милорду?
Глава 23
Крепость сама по себе находилась на высокой возвышенности, не горе, но близко к тому, да ещё и стены имела высотой с семиэтажный дом, хотя, не помню, чтобы у нас такие строили. А уж донжон-то и вовсе возвышается над округой так, что сидя на парапете его верхней площадки, свесив ноги вниз, чувствую себя птицей. Орлом.
Дух захватывает и немного страшновато, поэтому вцепился в зубцы, между которыми пристроился, мёртвой хваткой, даже костяшки, смотрю, побелели.
— Ник, садись тоже. — предлагаю штаб-капралу. — Слабо? А помнишь, как ты меня подбил на колокольню Южного храма забраться? Нас тогда хромой звонарь чуть не поймал.
— Помню, милорд. — приятелю заметно не по себе, но струсить на моих глазах он себе позволить не может и садится в соседнем проёме между зубцами. — Но там такой жуткой высоты не было.
— Зато, смотри, как далеко отсюда всё видно. — глубоко вдыхаю чистый воздух, сюда не доносится вонь переполненной людьми крепости. — Красота-то какая, Ник. И вот чего людям спокойно не живётся, а?
— Эта, ваше преподобие, того, с вами всё в порядке? — встревожился штаб-капрал, попытался наклониться, чтобы увидеть скрытое камнем выражение моего лица, да испугался — под нами реально настоящая пропасть.
— Со мной-то всё в порядке. А вот что с людьми не так? Ладно, не обращай внимания. Давай просто посидим. Время до обеда ещё есть, так почему бы не насладиться приятным зрелищем?
Внизу, в полуобхват Орешка, протекает Карна. Её ярко-синяя лента дальше извивается между лесистыми зелёными холмами на восток. Спешит напоить своими водами земли герцога Альфонса.
Где-то там в полутора десятках миль, отсюда не видимый, расположен городок Карновые Зори, куда завтра полковник Палес поведёт наш отряд в три сотни бойцов. Меня не поведёт, я сам с ним поеду. Только сначала разведаем обстановку. Ну, это мы сделаем ближе к вечеру. Тогда же и уточним наши планы, в целом уже подготовленные.
А вид отсюда действительно восхитительный, можно сказать, первозданная природа во всей её красе, не испорченная смогом, железными дорогами и линиями электропередач. Да и поселений отсюда никаких не вижу почти, лишь сам Орешек, небольшая деревушка милях в пяти к югу, да шпиль какого-то баронского замка далеко на востоке, на территории Ронерского герцогства. Людей в моём новом мире много меньше, чем в родном, вот и выглядит всё таким незаселённым.
Остановись, мгновенье, ты прекрасно! Ага, так бы и воскликнул сейчас вслед за Гётевским Фаустом. Или, нет, не стоит. Ведь тот персонаж произнёс это будучи уже глубоким стариком, да ещё и ослепшим. А я молод, здоров, богат и готов к труду и обороне.
Открывшийся вид немного портит почти до основания разобранная внешняя стена крепости и наполовину заброшенный городок между ней и стеной внутренней. Да, когда-то Орешек процветал на приграничной торговле, а сейчас от былой роскоши остались одни воспоминания.
С голубятни, устроенной прямо в надвратной башне, в сторону Тибо-Ласта полетел гонец. О том, что мы прибыли, майор Эрик Соммель, комендант крепости, отправил сообщение ещё вчера, как только мы прибыли. Сейчас летит весточка о нашем намерении совершить рейд в пределы ронерской провинции. Уж не знаю, сможет или нет граф Вильям сообщить об этом брату, но доложить-то мы должны, а другого способа лучше не придумать, увы.
Со связью здесь реально беда. Некоторые новости можно узнать только от караванщиков, да и достоверность тех сведений порой бывает весьма сомнительной.
Сейчас со мной в походе мои друзья, соратники, воины, слуги, а порой возникает чувство, что я один на необитаемом острове. Как там моя Берта поживает? Последнее письмо я от неё получил, когда выезжал из Неллера после свадьбы Юлианы и Андре. А как дела у Ригера с Эльзой? Что интересного при дворе накопала моя шпионка Люсильда? Чем сейчас занята мачеха? Монастырь, мой монастырь, что в нём в эти минуты происходит? Пилораму запустили или меня ждут, пока я не дам отмашку?
Вопросы, вопросы, ответы на которые получу с огромным опозданием. Да уж, радиостанции с телефонами я точно изобретать не буду. Не осилю. Пробовал в книгах найти какую-нибудь им магическую замену, да ни черта не нашёл. Пока, во всяком случае.
Ладно, как говорится, перед смертью не надышишься, пора и честь знать. Меня ждут к обеду, а скорее даже на пиршество. Комендант, его жена и дочь явно имеют на меня какие-то виды. Да уж, судьба теперь у меня такая, что всем от меня чего-нибудь нужно. Пойду уважу хозяев своим присутствием, тем более, что какого-никакого уважения они заслуживают.