— А это что за толпа оборванцев? — не могу сдержать удивление, когда от самого дальнего из сборных пунктов появляется колонна босых измождённых людей, человек в пятьдесят. Милорд Монский всмотрелся и пояснил:
— Так наверняка это бывшие вояки графа Вильяма и его баронов. Пленные.
— Хм, — поворачиваю коня в том направлении. — Хочу послушать, что они расскажут.
Глава 25
Три дня пьянки, как по мне, это уже перебор. Пусть это и называется пиршество, и повод есть ещё какой, и вино мне Ангелина с Юлькой разбавляли так, что оно почти в воде не ощущалось, и прикладываться к кубку я старался как можно меньше, но всё равно утомило.
Потоки славословия, самовосхваления, хвастливых рассказов и воспоминаний, которые не прерывались даже при звучании музыки и песен или выступлениях акробатов. Ужас.
Сегодня тоже намечается продолжение банкета, сразу после полудня. Не пойти что ли? А что я скажу? Самая подходящая отговорка в моей прошлой жизни — сказаться больным, здесь по понятным причинам в отношении меня не сработает.
Заявить, что не пойду, потому что не хочу, означает проявить неуважение к своим боевым товарищам и командиру с комендантом.
Придумать какие-нибудь неотложные дела? Так тут же предложат помощь, да и нет у меня сейчас ничего такого срочного, что потребовало бы больших временных затрат. Для артефакторики мне трёх-четырёх часов хватает, а раненых в прошедшем сражении мы с миледи Алисой всех уже на ноги поставили.
Вытягиваюсь на кровати в полный рост, безуспешно пытаясь достать пятками задней спинки, и с удовольствием зеваю. Выспался на отлично, одно радует. Девушку, горничную миледи Кристы, я на ночь у себя не оставил, выставил сразу же после часа-полутора бурных ласк. Надо Юльке не забыть сказать, чтобы отнесла ей от меня драхму. Конечно же, платить рабыне за удовольствие не обязательно, но она старалась, а я не жадный.
Узкие окна распахнуты настежь, иначе тут задохнёшься, последний этаж. Сквозь них слышится гул давно проснувшейся крепости. В переполненном людьми Орешке жизнь начинает бить ключом с самого рассвета.
Шаги, и на пороге моей спальни милорд Монский, всклоченный и с немного помятым лицом. В руках у него готлинские ходики, направленные циферблатом ко мне.
— Сюзерен, уже пять часов. Тренировка. — напомнил он о нашем уговоре.
Невостребованные знания и умения, увы, имеют свойство забываться и теряться. В этом я ещё раз убедился. Казалось бы, всего несколько недель похода, как я манкировал своими занятиями во владении оружием, и вчера Карл, даже будучи с глубокого похмелья, трижды на тренировке меня достал, причём один укол в живот был и вовсе обидным. Я-то находился в отличной форме, в отличие от него. То, что общий счёт всё равно оказался в мою пользу, утешение такое себе.
— Идём. — вскакиваю словно подпружиненный.
Заниматься пришлось за конюшней, наша вчерашняя площадка оказалась забита ещё не разгруженными подводами-длинномерами. Накануне в крепость вполз последний обоз с захваченными в Карновых Зорях припасами.
Да уж, поживились мы славно, хотя лично я рассчитывал на большее. Ну, мне часто бывает свойственен излишний оптимизм. Даже в прошлом, в больничной палате старался не унывать.
Тем не менее, помимо семидесяти тысяч драхм откупа от городских властей за неразрушение их поселения и непричинение насилия в отношении горожан, нам досталось много ещё чего полезного — продовольствие в большом количестве, фураж, скот, лошади, повозки, кое-какое оружие, пленные, включая одиннадцать благородных, трое из которых оказались одарёнными, и прочее имущество, как награбленное в Тибо-Ластском графстве и не вывезенное в Ронер, так и поставленное для снабжения вторгшихся на наши земли полков.
Денег в ронерском лагере нашли совсем мало, они на этом перевалочном пункте надолго не задерживались, их сразу отправляли в казну герцога Альфонса. Впрочем, вряд ли противник захватил много золота и серебра, всё-таки замки и крепости нашего графства в большинстве своём смогли отбить штурмы, а с караванов, небольших поселений, деревень сильно не разживёшься.
— Ты сегодня, смотрю, уже пришёл в норму. — похвалил приятель.
— Может так, а может ты сегодня ещё более, скажем так, утомившийся. Пять-один. Думаю, хватит. — предлагаю закончить, не желая видеть страдания друга. — Ты бы поменьше пил. — советую. — И пораньше вставал из-за стола. Надо было тебе со мной уходить.
Когда возвращаемся к резиденции коменданта, где устроены наши покои, мимо проходят освобождённые из плена воины неллерских отрядов. Отношение к пленным тут вполне нейтральное, я бы сказал даже равнодушное. Ну, попали и попали, с кем не бывает. Героями их не считают, естественно, но и трусами или подлецами не клеймят. В общей сложности мы вернули более шести десятков человек, среди которых немало опытных дружинников и кавалеристов, однако, полковник Эрвин пока распорядился всех направить на пополнение реймсских пехотных рот, кроме четвёрки егерей из гарнизона Орешка. Этих вернули в своё подразделение. Спасли всех от кандалов на пять, а то и десять лет, что их иначе могло ждать. Порядок отношения к пленным внутри королевства вполне лоялен, им ни арены амфитеатров, ни смерть потерявшим свободу не грозили, тем не менее, освобождённые радовались сильно.
Захваченных ронерцев, числом свыше двух сотен, разместили в крепостных подземельях, кроме дворян. Последние даже пируют вместе с нами за одним столом. Почти у всех из них нашлись с кем-то из наших общие родственники или знакомые. Даже со мной. Капитан-интендант милорд Олаф Кривер, начальник разгромленного нами лагеря, приходится троюродным братом главному королевскому магу Митрию, супругу моей полюбившейся тётушки Ники. Это позавчера в ходе застолья уже ближе к полуночи выяснили. Кстати, это он сбил водяным хлыстом шикарное плетение огненной воронки уже почти созданное баронетом Генрихом Торгатом. Ну, почти — не считается.
Дружба дружбой, а пятачок врозь. Не буквально, но это правило действует и в этом мире, когда касается выкупа за попавших в плен благородных. Так что, милорду Олафу, хотя он дважды гостил в особняке Ворских, где много раз довелось бывать и мне, придётся раскошелиться по полной. Единственное, ему и паре других офицеров-дворян не придётся пользоваться при внесении денег за своё освобождение услугами нашей церкви, через которую обычно проходили такие платежи. Они передадут их через своих родственников или знакомых в наших рядах. Капитан-интендант уже выписал на моё имя вексель верцийским менялам, у которых держал сбережения, который я обналичу, как только окажусь в Неллере. Но посидеть в крепости ронерским дворянам придётся до официального завершения конфликта или перемирия, если освобождение пленных будет одним из его условий.
— Как идут дела? — спрашиваю у Сергия, проходя мимо его комнаты, дверь которой оставлена им нараспашку.
Вот всем мой Серёга хорош, но и на солнце ж бывают пятна. Показушник. Любит, чтобы я видел, как много он работает, будто я и так не знаю. Дверь специально оставил открытой, чтобы шеф, проходя мимо, заметил его рвение. Немного раздражает эта его привычка, но ничего, терпимо. Главное, что умён, исполнителен и предан.
Дочь коменданта Мила, как и большинство благородных отпрысков, проходит обучение на дому. Вчера я был у неё в гостях и заметил там недавно присланный альманах алхимических зелий, не всех, а только тех, что требуют запитывания изготовленных составов какой-нибудь из магических энергий. Миледи Соммель-младшая получила этот сборник совсем недавно из имперского университета.
Пока она жеманилась передо мной, угощая душистыми отварами с мёдом и несколькими кусками сахара, я ради интереса полистал и попросил кое-что переписать. Чего там только не было, даже ароматные масла и духи, которые вызывают влечение противоположного пола. Мне вроде не нужно, но из любопытства испытаю на ком-нибудь. Если всё нормально, отправлю своей шпионке Люсильде, ей наверняка понравится, да и со стариком Степом Риккарном, начальником королевского секретариата, Люське попроще будет держать узды управления им.
Там в альманахе ещё много чего полезного. Я Сергию сказал, чтобы переписал все рецепты. Уверен, успеет, нам тут в Орешке ещё неделю точно провести придётся.
— Всё хорошо, ваше преподобие. — подскочил с табурета секретарь, хотя я ему сто раз говорил, во время работы меня приветствовать вставанием не нужно. — Уже завершаю. Это ж намного легче, чем перерисовывать плетения. — улыбнулся. — Да, вы знаете, что эту ночь здесь в Орешке королевский гонец с отрядом ночевали?
— Не, не знаю. — делаю шаг к нему в комнату и прислоняюсь плечом к косяку. Устал, пока с Карлом мечами махали. — И о чём он нам хочет сообщить? Чтобы воевать перестали? Так, что нашей герцогине, что Альфонсу подобные призывы Эдгара глубоко безразличны. Пока не выяснят всё между собой, война продолжится. Мы под Карновыми Зорями для её скорейшего окончания в тысячу раз больше любых королевских призывов сделали.
— Да нет, ваше преподобие. — мотнул головой Сергий. — Гонец вообще не к нам, точнее, не только к нам. Я, пока вы пировали, с ним посидел в трактире, пообщался. Утром он уехал с рассветом. Посланники по всему королевству разъехались с поручениями организовать рекрутинг в морскую пехоту.
— Куда? — не сдержал я изумления. — У Кранца что, побережье океана появилось?
— У нас нет. — засмеялся Сергий. — Верция собирает экспедицию на Альбию. Ответить за позапрошлогодний десант чернокожих, когда два порта разграбили и сожгли. Кораблей-то много, а заполнить их достаточным количеством солдат не получается. Вот сейм республики и вспомнил, что наш Эдгар им много денег должен. Предложили долг списать, взамен трёх тысяч новобранцев.
— А-а, — понимающе улыбаюсь. — Ну, это нас не касается. Нам бы со своими делами разобраться. Как допишешь, сходи к казначею крепости, спроси, посчитали там всё или нет. Хочу свою долю от похода к Зорям узнать. Что-то ещё? Чего такой радостный?