Только мама вынула из духовки свежеиспечённый хлеб, как Клинт увидел идущий к берегу ял Джо Хортона.
— Джо сегодня что-то рано собрался в город.
Но, вместо того чтобы идти на север, баркас свернул к их причалу. Клинт видел, как старик, выключив мотор, направил лодку на берег.
— Поставь ещё одну тарелку, Мэри, — сказал отец. — У нас будет гость!
Но Джо, усевшись за стол, согласился лишь на чашку кофе и говорил только о погоде. Наконец он приступил к делу — его глубоко посаженные старые глаза выдавали замешательство.
— В последние дни с моей коровой творится что-то неладное. Обычно она даёт много молока, но вот уже дважды с утра оказалась совсем пустой.
У Клинта упало сердце, и он увидел, как отец обеспокоенно нахмурился.
— Вчера вечером во время шторма, — продолжал Джо, — я вошёл в коровник и увидел такое, что глазам своим не поверил. Возле коровы сидел тюлень Клинта и сосал, как голодный телёнок.
— Извините, пожалуйста, — пробормотал Клинт.
— Он, конечно, очень умный, этот твой тюлень, — сказал Джо, — только мне не хотелось бы, чтобы это вошло в привычку.
— Разумеется, нет, — вмешалась мама. — Я сейчас же дам вам кувшин молока. У нас, слава богу, оно в избытке. Но всё равно это нас не извиняет.
Джо пришёл в ещё большее замешательство.
— Я пришёл не за тем, чтобы жаловаться. Я бы ничего не сказал, я просто подумал, что вам следует знать об этом.
— Совершенно правильно, — поддержал его отец. — Больше этого не случится, обещаю вам.
Клинт встал из-за стола.
— Пойду запру Бастера, перед тем как уйти в школу.
— Не волнуйся, сынок, — сказал отец, — я присмотрю за ним. А когда ты придёшь из школы, решим, как нам поступить.
— И поспеши, пожалуйста, — вмешалась мама, — не то ты опоздаешь на автобус.
— Не беспокойся за своего тюленя, — добавил Джо. — Он очень умный, и мне он ничего плохого не сделал.
Какие все добрые, думал Клинт, поднимаясь по склону холма. Но чудесный праздник кончился скандалом. Участие отца, мамы и Джо можно было сравнить со мхом, растущим на скале. Оно было мягким, приветливым, но под ним таилась твёрдая, как порода, истина: Бастер начал всё чаще попадать в беду, и это могло испортить всё.
Трудное решение
Мастерская располагалась в сарае с дровами. Клинт работал за верстаком и разговаривал с Бастером:
— Сегодня суббота, а мы сидим дома. Кто виноват, по-твоему?
Но Бастер не желал догадываться, кто виноват; он хотел купаться.
— Ты уже купался сегодня утром, — напомнил ему Клинт, — и скоро снова пойдёшь. Лучше скажи, что ты станешь делать, пока я в школе. Будешь сидеть взаперти в сарае пять дней в неделю?
Бастер задумался, а Клинт, приладив очередную заклёпку к сбруе, которую он мастерил, зажал её в тисках, а потом молотком расплющил. Бастер снова коротко тявкнул.
— После рождественских каникул мы решили предоставить тебе ещё одну возможность. А ты что сделал?
«Ур-р! Ур-р!»
— Я тебе скажу, что ты сделал. Ты пошёл на пастбище и высосал всё молоко у Джуны. А потом явился в гавань и утащил у Карла Ларсена большого лосося. Хорошо ты поступил?
При слове «лосось» Бастер энергично закивал головой.
— И он стрелял в тебя! Тебя могли убить.
Бастеру нечего было возразить.
— Поэтому мы были вынуждены ради спасения твоей же жизни запереть тебя в сарае.
Клинт расплющил ещё одну заклёпку и посмотрел на висевший на гвозде над верстаком ошейник, украшенный медными кнопками.
— На собственные деньги я купил тебе красивый ошейник, чтобы ты хоть на привязи, но мог быть во дворе, пока меня нет дома. А ты что натворил?
Тюлень сделал вид, что не помнит.
— Как только я ушёл, ты тотчас вылез из ошейника — вот что! Голова у тебя вытянутая, и тебе что из ошейника вылезть, что из воды.
При слове «вода» Бастер поднялся на задние ласты и стал показывать на дверь.
— Когда с тобой случилось несчастье, — продолжал Клинт, — ты себя вёл хорошо, потому что один ласт у тебя был привязан. В этой сбруе ласты у тебя будут свободны, поэтому, пожалуйста, не придумывай, как из неё вылезти. Будешь вести себя как следует, сможешь проводить на дворе целые дни.
«Ур-р! Ур-р!»
Бастер хотел бы сейчас же очутиться на дворе.
— Потерпи, я постараюсь управиться побыстрей, и ты ещё до обеда успеешь выкупаться.
Но сбруя ещё не была закончена, когда пришёл отец и сказал, что обед готов.
Отец осмотрел сбрую.
— Такая и быка удержит, — похвалил он.
Он подождал, пока Клинт приладит все заклёпки.
— Ну вот. — Клинт положил молоток. — Пойдём, Бастер, опробуешь её, пока мы будем обедать.
Бастер охотно вышел вместе с ними из сарая. С меньшей охотой позволил надеть на себя сбрую и застегнуть ремни на спине.
— Подтяни потуже, — посоветовал отец. — Если он вылезет из этой сбруи, то его вообще ничем не удержишь.
Клинту казалось, что ремни слишком тугие, но, в конце концов, решил он, потом их можно ослабить. Так всё-таки лучше, чем когда Бастер исчезает, а ты сидишь и ждёшь беды.
К сбруе на спине прикрепили длинную верёвку, другой конец её, с кольцом, надет был на проволоку, на которой обычно сушилось бельё.
— Вот и всё, Бастер. Теперь будешь бегать по двору взад и вперёд, как троллейбус по проводам. Веди себя хорошо, тогда сразу после обеда пойдём купаться.
— Надеюсь, он не убежит, — сказал отец. — А теперь скорее, пока мама не вышла за нами.
Но мама уже вышла на крыльцо и звала их:
— Обед давно готов и уже остыл. Не знаю, право, кто из вас ведёт себя хуже!
— Мы только что закончили работу, — ответил Клинт. — Теперь Бастер может целый день быть во дворе, и ничего с ним не случится.
Они уселись за стол, отец явно был в хорошем настроении.
— Работа сделана, и забудем о ней, — заявил он. — Лучше займёмся чем-нибудь другим.
И Клинту было радостно, пока на крыльце что-то не зазвенело, не зашумело и не зашуршало, а потом за окном появилась смешная усатая морда Бастера, который ластами держался за подоконник.
— Вылез всё-таки! — констатировал отец. — Что поделаешь, к новой сбруе сразу не привыкнешь.
А Клинт уже думал о том, что ещё следует приладить к сбруе, чтобы Бастер из неё не вылез, но он пока ничего не сказал. Мама же размышляла о том, что на эту сбрую и так ушло много времени, а теперь Клинт провозится над ней ещё добрых три часа.
Весь остаток дня ушёл на эту работу, причём время от времени ему помогал отец. Они добавили ещё несколько петель вокруг ластов Бастера, и теперь казалось невероятным, чтобы он вылез из сбруи без посторонней помощи.
Утро застало Бастера в сбруе, он с мрачным видом сидел на заднем крыльце. Клинт приласкал его и отпустил купаться.
— Я знаю, приятель, тебе это оснащение не по душе, но ведь это для спасения твоей же жизни. Я поставлю тебе во дворе ванну с водой. Сиди в ней сколько захочешь, пока я в школе.
Настоящая проверка сбруи произошла в понедельник, когда Клинт на весь день ушёл в школу. Бастер не сумел из неё выбраться. В последующие дни Клинт уже меньше беспокоился. Но его мучили угрызения совести, когда он, возвращаясь, входил во двор и видел Бастера в цинковой ванне. Как часовой на посту, тот сидел в ожидании, когда его друг придёт и освободит его на несколько часов. Ведь тюлени живут на свободе весь свой век.
В пятницу, спускаясь с холма от остановки автобуса, Клинт с радостью думал о том, что впереди два свободных дня, которые он проведёт с Бастером, а до конца школьных занятий осталось всего девять недель. Девять недель, а там и лето, они будут купаться, ходить на ялике в экспедиции… Разумеется, если до той поры ничего не случится.
Со склона холма Клинту была видна ванна и привязь, свисающая с проволоки возле сарая с дровами. Но Бастера не было видно. Может, он в сарае, хотя это не очень похоже на него — он обычно сидел в ванне. А вдруг он запутался на привязи и удушился?
Последние пятьдесят ярдов Клинт не шёл, а бежал. Он с размаху влетел в сарай и увидел, что сбруя висит пустая. Все ремни были застёгнуты, как положено, но Бастер, словно дух, испарился. Дома мама разговаривала с кем-то по телефону. Она говорила чересчур вежливо, значит, с человеком, которого она плохо знала: просила заходить, когда этот человек будет рядом, и обещала сама сделать то же самое.
Клинт подождал, пока мама повесит трубку.
— Бастер опять убежал. Вылез из своей сбруи.
— Как будто я не знаю! — вздохнула мама. — И должно же это было случиться нынче утром, когда я занялась уборкой! Сначала мне позвонил мистер Росс, который живёт ближе к городу. Он выгнал Бастера со своего пастбища — тот опять доил его корову. А сейчас я говорила с миссис Бейер. Мы с ней даже не знакомы.
— Она живёт в новом доме в южной стороне от гавани, — пояснил Клинт. — Они переехали из города. А что она сказала?
— Она страшно напугана. Она сидела в гостиной, слушала пластинки, когда за окном появилось «морское чудовище»; оно цеплялось ластами за подоконник и раскачивалось в такт музыке.
— Он ещё там, мама?
— Нет. Пластинка крутилась, пока она звонила в Общество охраны природы, и там кто-то сказал ей, что у нас есть ручной тюлень. Поэтому она позвонила сюда, но когда пластинка кончилась, Бастер убежал.
И чего было поднимать такую панику? Просто Бастер любит музыку и пользуется случаем её послушать.
— Пойду его поищу, — сказал Клинт. — Постараюсь, чтобы он больше не ушёл.
Но искать Бастера не пришлось. Как только Клинт дошёл до берега, из воды футах в пятидесяти от причала появилась голова тюленя. Он вылез до плеч и начал бойко кивать, зовя Клинта в море. Затем он нырнул и появился на мелководье, почти у самых ног Клинта. Он вышел из воды сияя, в превосходном настроении. У Клинта не хватило сил упрекнуть его за то, что он вызвал такую суматоху.
Пока Клинт возился по хозяйству, Бастер с самым преданным видом ходил за ним по пятам. Но во время дойки коров Клинт запер его в сарае: Бастер и так знал об этом деле больше, чем следовало.