Психологи ФБР были похожи на пластмассовые фрукты. Как и фальшивые фрукты, я приходила на эти встречи, чтобы поддержать видимость, но никогда не кусала их на самом деле. Я могла притворяться, но силы и энергию лучше было бы потратить на поддержание своей легенды, поэтому я не утруждала себя.
Я изогнула бровь, изобразив на лице безразличие, а пальцы на ногах скрючились, чтобы выплеснуть разочарование.
— Как, по-твоему, я себя чувствую, док?
Я откладывала эту встречу не просто так. Переполнявшее меня разочарование, которое я испытывала рядом с Бастианом, только укрепило мою решимость избегать Дженн. Мою лучшую подругу. Мой психотерапевт. Казалось бы, конфликт интересов, но она была непревзойденным профессионалом. И она всегда могла увидеть, как я преодолеваю тщательно выстроенные барьеры.
Она откинулась на спинку кресла, расслабив позу.
— Конфронтация.
— Это не чувство.
Она проигнорировала меня и кивнула головой.
— Я вижу, ты снова покрасила волосы.
Я вздохнула, проводя пальцами по прядям длиной до пояса.
— Моя последняя легенда была стриптизершей, поэтому Уилкс перекрасил меня в блондинку. И синие линзы добавил. Как только я закончила, я нанесла на волосы корректор цвета. Выбросила эти чертовы линзы и сожгла мусорный пакет.
Каждая легенда сопровождалась новой внешностью. По правде говоря, я была зависима от этого. Я была зависима от адреналина и острых ощущений, которые возникали при превращении в нового человека. И не потому, что у меня были проблемы с отцом или я ненавидела себя, хотя первое, пожалуй, верно. Мне нравилась сама мысль о том, что я могу быть тем, кем хочу.
Но в последнее время я забыла, кто я на самом деле. Иногда я забывала о том, как выгляжу на самом деле, — экзотические сине-зеленые глаза, каскадные волнистые волосы, которые нельзя назвать ни каштановыми, ни светлыми, и высокое тело в форме песочных часов, полученное благодаря занятиям рукопашным боем, которые проводил мой инструктор по боям.
Я судорожно сжала руки.
— Что ты знаешь о моей нынешней легенде?
— Не много. Меня проинформируют позже на этой неделе. Как твой куратор… — Она скрестила ноги и сделала круговой жест между нами. — Все это было сделано в последнюю минуту.
Я кивнула, ожидая того же. Я подумала о том, чтобы высказать свои опасения по поводу того, почему эта легенда показалась мне более ужасной, чем все остальные, но отбросила это как паранойю. То, что я никогда не получала такого срочного задания, не означало, что такого не бывает. Уилкс приютил меня. Прискорбный факт. Я хотела снять детские перчатки, чтобы не жаловаться, когда это произойдет.
— Задание началось. — Я провела пальцем по волосам и отвела глаза. — Я была естественной. — Я не стала называть свое имя. Она скоро узнает, а я не хотела, чтобы она жалела, когда узнает.
— Это опасно.
Мой взгляд метнулся к ее глазам. Я изучила язык ее тела и напряглась от того, что обнаружила.
— Ты знаешь, — обвинила я. — Откуда?
Только Уилкс и первый психиатр, которого назначило мне ФБР, знали, что означает моя фамилия.
Она встретила мой взгляд, ничуть не смутившись.
— Уилкс проинформировал меня о твоей фамилии, когда ты только начала здесь работать.
Я впилась ногтями в ладони. Кому еще он рассказал?
— И ты скрывала от меня этот секрет шесть лет?
— Как и ты.
Она наклонилась вперед и оперлась подбородком на изящный кулак. В другой руке она держала ручку над темно-синим блокнотом на спирали, хотя я ни разу не видела, чтобы она в нем писала.
Я подозревала, что она собирается урезонить меня, поэтому заговорила раньше, чем она успела:
— Это не совсем то, о чем я бы кричала во всеуслышание, особенно учитывая место моей работы.
— Справедливо. — Она наклонила голову и внимательно осмотрела меня. — И как ты себя чувствуешь, храня все эти секреты?
— Как будто это моя работа. — Я перевела разговор в другое русло. — Это и твоя работа тоже.
— Ты напоминаешь мне, чтобы я хранила твой секрет?
— Нет. Я напоминаю тебе о том, кто мы такие.
— А кто ты, Ариана Де Лука?
Ты даже не представляешь, кто ты, маленькая частичка меня, которая была разорвана на части всеми моими легендами и собрана воедино, сломанная и несовпадающая.
Я наклеила на лицо бумажную улыбку и проигнорировала своих внутренних демонов.
— Я специальный агент отдела легенд ФБР.
— Это не то, кто ты. Это то, кем ты себя представляешь.
Я вздохнула.
— Ты можешь отказаться от роли психолога и просто быть моим лучшим другом прямо сейчас? Мне нужно пережить тот факт, что моя лучшая подруга знает, что я, — я понизила голос, несмотря на пустую комнату, — Де Лука.
Дженн фыркнула.
— Все, кто знает тебя в твоем офисе, знают, что ты Де Лука, Ари.
Я поднялась с дивана, насторожившись.
Она закатила глаза.
— Они просто не знают, что ты одна из этих Де Лука.
Настала моя очередь закатывать глаза, когда я снова легла.
— Вряд ли я могу назвать себя одной из них. Они даже не знают о моем существовании.
Спасибо моей маме, которая делала все возможное, чтобы скрыть мое существование до своего предсмертного вздоха.
— Справедливо. Кстати, это не притворство психолога. Я на самом деле психолог, о чем ты, похоже, забываешь каждый раз, когда заходишь в этот кабинет.
Я рассмеялась, ухватившись за ее легкомысленные слова, чтобы перевести разговор в другое русло.
— Ну что, психиатр, я готова к следующей легенде? — Я скрестила пальцы за спиной, не зная, надеяться ли мне на то, что она меня одобрит, или надеяться, что она этого не сделает.
— Конечно, Ари.
Я кивнула, встала, направилась к двери и, дойдя до нее, повернулась лицом к Дженн. Благодаря моей последней легенде я давно ее не видела, поэтому у меня было время понаблюдать за ней. Со светлыми волосами, веснушчатым лицом и огромными глазами лани она выглядела слишком невинной для работы, требующей встречи с чужими демонами.
И я уже не в первый раз задавалась вопросом, как она стала моим психоаналитиком, несмотря на очевидный конфликт интересов. Я решила, что должна, наконец, спросить, просто на случай, если эта легенда окажется моей последней. Вполне вероятно, учитывая, что Бастиан ненавидел меня до глубины души и всю эту историю с Де Лукой.
— Не то чтобы я жаловалась, — начала я, — но мне всегда было интересно, как ты стала моим психологом. Ведь все в отделе знают, что мы лучшие друзья. Разве это не конфликт интересов?
— После того, как Эмма Стивенс ушла на пенсию, я единственный психолог в регионе, имеющий допуск, чтобы знать, что ты — легенда.
— Справедливо. — Я сделала паузу, заметив, как она похудела за время моего отсутствия. Это было незначительно, но я всегда придиралась к деталям, и мне было достаточно просто спросить: — Ты в порядке, Дженн?
— Эта работа — наша работа — отнимает у нас силы. За год мы стареем на целую жизнь, и я должна помогать агентам справляться с этим, но иногда я забываю, что мне тоже нужно справляться с этим.
Мои пальцы крепче вцепились в дверную ручку. Я понимала, что она имеет в виду, потому что во время сеансов я танцевала вокруг этих тем, никогда не копаясь глубоко в своих проблемах — а их было очень, очень много. Мне следовало бы найти время, чтобы разобраться в них и исцелиться, но я никогда не могла заставить себя это сделать.
— Я здесь ради тебя. Ты знаешь об этом? Скажи только слово, и мы можем бросить работу и уехать на Карибы. Тебе, конечно, придется за это заплатить. Я зарабатываю меньше, чем продавщица лимонада.
Дженн рассмеялась, закрыла блокнот, разжала ноги и встала. Когда она подошла, чтобы обнять меня, я позволила ей это сделать, расслабившись в привычной обстановке нашей дружбы — самой долгой, которая у меня когда-либо была с кем-либо.
— Ты всегда беспокоишься обо всех остальных. — Она лукаво усмехнулась, и я сразу же насторожилась. — Ты должна беспокоиться о себе, Ари.
То, как она это сказала, как будто знала что-то, чего не знала я, заставило меня сузить глаза.
— Почему?
— Ты видела семью Романо? — Она сделала паузу. — У Бастиано Романо есть репутация. Может, это все слухи, но даже если хоть один процент из них правда — удачи тебе, подруга. Она тебе понадобится.
Мне было неприятно, что впервые с тех пор, как я его встретила, я наконец-то на минуту выкинула Бастиана из головы, а она тут же затолкала его обратно.
Но она была права.
Бастиано Романо был прежде всего Романо. А семья Романо была сплоченной. Скрытной. Интенсивной. Непроницаемой. Их жизнь была заперта в хранилище-ловушке, оснащенном взрывчаткой, тщательно охраняемом и закрытом от широкой публики, несмотря на признание их имени во всем мире. Если бы вы поставили кого-нибудь против них, я бы поставила на то, что семья Романо выиграет каждый раз.
В том числе и против Бюро.
Но я была Де Лука, и в зависимости от того, по какую сторону закона ты находишься, это было самое близкое к неуязвимости место для девушки.
ГЛАВА 8
Именно долг отличает мужчин от мальчиков.
Апорва Кала
БАСТИАНО РОМАНО
Ублюдок.
Дыхание дилдо.
Пятно от спермы.
Мы с Джио сидели в угловой кабинке бара и ждали появления дяди Винса. Я любил своего дядю Винса. Он понимал меня так, как никто другой, но он всегда чертовски опаздывал, и никакая любовь не помогала терпеть его опоздания.
Особенно когда я мариновался в компании Джио, пока он был в редкой форме.
— Как насчет нее? — Отец указал на девушку, одиноко сидевшую за центральным столом.
С ее темными волосами и тяжелыми итальянскими чертами лица я сразу же узнал ее.
— Джио. — Я поднял брови и окинул его стеклянным взглядом. — Это моя кузина.
— И что? Британцы так делают.
— Только не несколько сотен лет.
Я уловил вспышку кожи, когда девушка подошла к столу, поправляя по пути вырез платья. Она была уже в нескольких футах от нашей кабинки, когда Дана перехватила ее, вцепившись в нее, как мальчишка из студенческого братства на распродаже танце