Шесть вечера.
Он пришел на десять часов раньше, чем обычно.
Он стянул с себя толстовку, бросил ее на барный стул и поцеловал Тесси в висок.
— Что вы, девочки, готовите?
Я знала, что он игнорирует вопрос, и агент под прикрытием во мне чувствовал себя обязанным заставить его ответить, поэтому я поступила прямо противоположным образом. — Лазанью. Люси заходила к нам на обед и дала мне свой рецепт. Надеюсь, она не хреново готовит.
Тесси наклонила голову назад, чтобы посмотреть на меня.
— Это плохое слово.
— И теперь ты знаешь, что его нельзя говорить, — заметил Бастиан.
Он схватил Тесси одной рукой и позволил ей прижаться к его телу, чтобы не стоять на табурете. Мы готовили еду втроем, и это было странно, потому что казалось нормальным. Как будто мы были семьей.
Я выкинула эту мысль из головы, как только она появилась. Я была Апатой, а не Юпитером, и уж точно не годилась для семьи. Но я хотела этого. Семью. Этой любви. Больше, чем я когда-либо хотела чего-либо еще. У меня никогда не будет ни гроша, ни машины, ни одежды на спине, но если бы у меня было это чувство, запертое в бутылке и переживаемое вечно, я бы умерла счастливой.
БАСТИАНО РОМАНО
Тяжесть секретов Винса подкосила мой рассудок. Я не мог продолжать искать его, зная, что он солгал. Мне нужно было, по крайней мере, отстраниться от него, прежде чем завтра снова пытаться это сделать. Я нашел это убежище в Ариане и Тесси.
Каждый раз, когда чувство вины за то, что я не был на улице и не искал дядю Винса, грозило накрыть меня с головой, Тесси улыбалась мне или Ариана говорила что-то настолько неожиданное, что становилась центром всего происходящего.
— Остановись, — прошептала она после того, как мы уложили Тесси в постель и прочитали ей сказку на ночь, причем один из нас сидел по обе стороны от нее. — Я вижу, как тебя гложут мысли. Перестань думать об этих вещах. Что бы это ни было.
— Невозможно, — признался я.
Ее глаза сверкнули вызовом, когда она закрыла за собой дверь Тесси, и она бросилась ко мне. Ее губы нашли мои. Грубые. Жаждущие. Умоляющие. Она утопила все мысли в моей голове, пока не остались только я и она.
Она отстранилась и посмотрела на меня так, словно знала меня — не ту поверхностную чушь, которой я прикрывался последние восемь лет, а того, кем я был на самом деле в глубине души. Это было опасно. То, что было между нами, выросло и превратилось в нечто слишком большое, чтобы это отрицать.
Я доверял ей.
Я доверял ей себя.
Я доверял ей Тесси.
И если бы Эверетт был здесь, я бы доверил Ариане и его.
Это опасно, — проворчал призрак Эльзы.
Оно того стоит, — заверила меня та маленькая часть меня, которую Эльза не повредила.
Я выкинул эти мысли из головы и наклонился вперед, чтобы снова поцеловать ее.
Черт.
Я тонул, не видя берега.
ГЛАВА 30
Долг не коллективный, а личный.
Кэлвин Кулидж
АРИАНА ДЕ ЛУКА
Дни без Винса: 12
— Почему Контесса здесь? — Дженн снова возилась с этой дурацкой ручкой над своим блокнотом.
Тесси сидела в приемной с книжкой-раскраской в руках, потому что я не могла попросить кого-то еще присмотреть за ней, а также не могла пропустить эту встречу. Я уже давно приняла решение не говорить Дженн или бюро об отсутствии Винса.
— У ее няни мозги набекрень и она недостойна ни одной клетки мозга, не говоря уже об ответственности за присмотр за восьмилетним ребенком. — Я перебросила резиновый шарик от стресса с ладони на ладонь. — Кстати, эта легенда — тупик, — солгала я.
Мне было странно лгать и уводить Дженн от правды. Не потому, что у меня был долг перед ФБР, а потому, что Дженн была моей лучшей подругой. Или была ею раньше. Мы отдалялись друг от друга с каждой легендой, но эта увенчалась успехом. Я не думала, что, когда все закончится, я смогу снова общаться с ней, как мы обычно делали.
Мое сердце разбилось о нашу дружбу, и я пыталась ухватиться за спасательный плот, за что угодно, лишь бы спасти нас.
— Могу я сказать кое-что без протокола?
Дженн наклонилась вперед.
— Конечно.
— Я доверяю тебе хранить тайну.
Она отложила ручку и блокнот.
— Ты можешь мне доверять.
— Мне нужно помочь Тесси разобраться кое с чем, но ты не можешь добавить это в свой отчет. Она всего лишь ребенок.
Брови Дженн сошлись, ее беспокойство было искренним.
— Да, конечно. Что случилось?
На мгновение мне показалось, что это снова мы. Дженн и Ари. Старые друзья. Между нами ничего нет.
— Дядя Тесси пропал, и она не очень хорошо к этому относится. Она в замешательстве.
— Ее дядя пропал…
— Винсент Романо, — произнесла я.
Выражение ее лица говорило само за себя. Говорить ей об этом было плохой идеей. Я попыталась отступить.
— Ничего страшного, — предложила я. — Он, наверное, сейчас в Атлантик-Сити и проигрывает в азартные игры больше денег, чем ВВП Никарагуа.
— Ариана, — медленно произнесла она мое имя, растягивая каждый слог. — Ты ведь понимаешь, что я должна отметить это в своем отчете?
Я вскочила с дивана.
— Ты мой лучший друг и куратор. Ты можешь принять решение не делать этого.
Она приняла мою позицию и сжала кулаки по бокам от меня.
— Хорошо. Я не буду. Обещаю.
Вот.
Вот что значит не доверять кому-то.
ГЛАВА 31
Первый долг любви — слушать.
Пол Тиллих
БАСТИАНО РОМАНО
Дни без Винса: 13
Это не было сознательным решением рассказать Ариане об Эльзе и Эверетте. Как и доверие, которое мы установили, как и общие чувства, как и то, что я стал полагаться на нее, это просто произошло. В один день я ненавидел ее. В другой — не мог жить без нее.
Ее руки стали для меня терапией, которую я выбрал, больницей, в которой я хотел вылечиться. Каждый вечер я возвращался домой измученным. Каждое утро я уходил обновленным. Как по волшебству.
Она вывела имя Эверетта на моей грудной клетке, поглаживая татуировку, пока мы лежали в постели.
— Он мой сын.
Ее пальцы на моей татуировке замерли, сильно прижимаясь к коже. Мне показалось, что она даже не осознала этого.
— У тебя есть сын?
— У меня нет привычки татуировать на своей плоти случайные имена.
Ее щеки покраснели.
— Я подумала, что это может быть место или… девушка. Бывшая девушка, может быть? Например, Джейми и Паркер — это одновременно и мальчишеские, и девчачьи имена.
— У меня действительно есть бывшая. Ее зовут Эльза, и если бы на моем теле вытатуировали ее имя, я бы выжег его кислотой.
Я не шутил. Я бы так и сделал. А потом мне пришлось бы уговаривать себя не бросать ее в чан с кислотой.
— Эльза — мать Эверетта?
— Да. Неудачный донор яйцеклетки.
Она положила подбородок мне на грудь и посмотрела мне в глаза. Ее глаза не спеша изучали меня, прежде чем она обвинила:
— Ты ее ненавидишь.
— Преуменьшаешь.
— Как это произошло?
— Эверетт? — Я приподнял тело Арианы, так что она оказалась наполовину на мне, ее лицо было близко к моему.
— Да, но также и Эльза. Люди не переходят от любви к ненависти.
— Ты видела статистику разводов в этой стране?
Она поморщилась.
— Ты был женат?
— Нет, но я почти сделал предложение.
— Расскажи мне об этом.
— Я познакомился с Эльзой в колледже. Я учился в магистратуре в Уортоне, и она была на всех моих занятиях. Самая умная девушка в программе, но если бы ты посмотрела на нее сейчас, ты бы этого не узнала.
— Значит, вы познакомились в колледже и влюбились. Почему?
— Она была полной противоположностью Нью-Йорка. Никакого блеска. Никакого гламура. У нее было красивое лицо и полное отсутствие макияжа, ковбойские сапоги и Дейзи Дьюкс. Злой юмор, остроумие и интеллект. Благодаря ей я чувствовал, что живу не в том мире, в котором родился. Ее было легко любить.
И все это было ложью.
Ари прижалась поцелуем к моей челюсти.
— Ты бежал от этого мира.
— Да. И я попал прямо в ловушку. Я проигрывал это в уме снова и снова, и не мог представить, что так ошибусь, если только это не была ловушка. Она была слишком идеальной. Слишком легкой для любви. Я застал ее с пятимиллионным чеком в руках в тот вечер, когда собирался сделать ей предложение. Мой отец заплатил ей, чтобы она бросила меня.
— Значит, ты ненавидишь ее и ненавидишь его.
Я покачал головой.
— Я не ненавижу его. Думаю, он помог мне увернуться от пули, но наши отношения так и не восстановились. Я зову его Джио. Я не называл его папой уже восемь лет.
— Когда это случилось…
— Именно. Я хотел бы восстановить наши отношения, но они, вероятно, слишком разрушены. Я не ненавижу его, но я ненавижу ее. Она — худшее, что есть в этом мире, собранное в одну чертовски воинственную рыжую башку.
— Итак, твой отец заплатил ей. А где здесь Эверетт?
— Примерно через полгода после того, как мы расстались, она появилась у меня на пороге супербеременной. Даты совпали. Мы занимались сексом до того дня, как расстались, и я, конечно, мудак, но я не мудак, пренебрегающий невинными детьми. Я позволил ей остаться в моем пентхаусе. Я не собирался снова с ней сходиться, но я позволил ей остаться в комнате, которая теперь принадлежит Тесси. У нас была детская, встроенная в мою комнату. Я мог бы это сделать. Родился Эверетт. Я полюбил его. Мы жили так несколько лет, а потом однажды она исчезла. Эверетту тогда было пять лет, и она забрала его с собой. Я нанял следователей, люди Романо прочесывали город в его поисках, я сделал все возможное, чтобы найти его.
— Что случилось?
— Через пару месяцев она позвонила мне с номера в Алабаме. Она сказала мне, что Эверетт не мой. Что она заплатила за донорство спермы, как только мы расстались, чтобы обмануть меня, и я был привязан к ней через него. Она выбрала донора, похожего на меня, чтобы обмануть меня, заставив поверить, что он мой. Даты совпали, а Эверетт чертовски похож на меня, так что я не стал сомневаться. После того как она повесила трубку, я взял несколько волос с расчески Эверетта, проверил их, и она оказалась права. Мы не подходили друг другу. Но это не имело значения. Он любит меня. Я люблю его. Я вырастил его. Эверетт — мой сын.