— Марти, — почти ласково, что довольно жутковато с ее голосом, произнесла наемница, и в стену рядом с его головой воткнулся метательный нож, — видишь, я могу за себя постоять. А вот если Рус нападет на тебя, то ты узнаешь об этом уже в Балгалле.
Мартин покосился на торчащий нож, шумно сглотнул и согласно закивал.
— Да, я как-то не подумал… Очень страшно будет, так что… Я один, пожалуй… — забормотал он, выскальзывая в коридор и скрываясь в своем номере.
— Ты что, и правда думаешь, что я могу на него напасть? — недоверчиво спросил я.
— Дурак, — со вздохом произнесла она.
Миллена как-то по-особому повела рукой и нож, выдернувшись из стены, серой молнией скрылся в ее рукаве. Никакой магии я не почувствовал. После чего она встала и вышла из номера, направившись в сторону лестницы.
— Ну и что это было?
— Что-то неладное творится под сенью Великого Леса… — покачал головой Ло-Ниу, старший егерь Шэнь-Ашев.
— И не говори, друг, — согласился с им стоящий рядом эльф.
Они оба рассматривали, как срочно собранная следственная группа вылавливала из лесного озера три раздувшихся трупа — два эльфа и люкан.
— Выяснили, как они умерли? — спросил старый егерь.
— Угу… и это самое странное, — вздохнул его собеседник. — Они скончались от ужаса.
— Следопыты лесного народа? Умерли от страха? — изумился Ло-Ниу.
— По крайней мере один из эльфов и люкан — да. И это уже не единичный случай. За последние пять дней мы находили еще несколько мертвых эльфов в разных частях леса. В деревнях, в древесных городах, на тайных тропах… Что-то пришло в наш лес. Что-то чужое и совсем недоброе…
На обратной стороне спутника одного из тихих диких миров росло дерево. Росло оно в тишине звездной пустоты, беззвучно шевеля радостными зелеными листочками. Толщина дерева была довольно приличной — около пятисот метров в обхвате, а меж его могучих корней пристроился небольшой двухэтажный домик на пять комнат. Тут, вот уже несколько тысяч лет тихо и мирно жило существо по имени Хорос, являющееся хранителем этого никому не нужного мирка, затерянного на просторах бесконечной пустоты.
Но сегодня существо, имевшее вид молодого черноглазого и черноволосого человека, мрачно смотрело на лежащий перед ним хрустальный шар.
— Угораздило же… На старости лет. Жили себе спокойно, воевали потихоньку, никаких катаклизмов, никаких вторженцев. И тут на тебе. Сначала этот Бастион, чтоб ему икалось, со своим рыцарем-стажером… Я бы ничего не сказал, если бы все шло как обычно, но вот рыцарь явно станет демоническим! Потом еще и слуга Незримого свалился, начал тут мне воду мутить, как будто первого, запечатанного мало. Кстати, чего это там у его гробницы людишки зашебуршились, надо бы посмотреть. Не дай Создатель откроют, потом замучаюсь мир восстанавливать. А ведь этот стажер еще и тени на хвосте тащит! Вот только Дха и ее вестников мне для полного счастья не хватало! Да и с проклятьем его что-то явно не так, как будто кто-то посторонний руку приложил. Стоп, а кто это сейчас рядом с ним крутится? Ну-ка, ну-ка… Ой ё-мае! Краториссисрох! Нет, ну за что мне это, а? Если тут еще и этот начнет бузить, то мне точно придется искать новое место работы…
Глава 9. Расставание
Ужинать решили в номерах, потому как Миллена не любила снимать маску на людях. Неудобно, конечно, без стола, но тумбочки вполне сошли за их замену. После ужина тот самый мальчишка-конюх сказал, что «для мытья господ все готово». Ванная оказалась во дворе, в одном из сараев, и представляла из себя здоровенный такой металлический чан, подогреваемый снизу дровами. Грубовато, но мыться можно.
В-общем, помылись, завалились спать, потому как выехать решили с рассветом.
Вот только одной очень злобной нежити почему-то не спалось. Мне.
Проворочавшись оборота два, я встал и злобно оглядел комнату.
— Ты чего? — раздался сонный голос Миллены. Девушка проснулась и смотрела на меня с очень странным выражением, подтягивая одеяло чуть ли не до подбородка.
— Похоже, у меня обострение, — голос мой оказался неожиданно низким, с рычащими нотками. Зубы с легким треском трансформировались в клыки, а в темноте я начал отлично видеть безо всякой дополнительной магии. — Пойду прогуляюсь, желательно по лесу, желательно подальше от людей…
— Я с тобой! — заявила, было, наемница, но я покачал головой.
— У меня сейчас главный раздражитель как раз ты. Очень уж… аппетитно пахнешь, — я невольно облизнул пересохшие губы. — Лучше отдохни нормально. Так или иначе, я вернусь утром, а там будем думать.
— Но…! — начала было она, но я плавным движением оказался рядом с ней.
— Спи, — под действием чар девушка уснула прежде, чем успела что-то осознать.
Почувствовав, как челюсти сами тянутся к ее ножкам, через силу отвернулся и, распахнув окно, выскользнул на карниз. Прикрыв за собой окно, я спрыгнул на мягко пружинившую траву и принюхался. Пахло лошадьми, человеческим потом, деревом и лесом… Именно к последнему тянула меня внезапно проснувшаяся звериная натура.
— Надо с этим что-то делать, — бормотал я, петляя между деревьями. — Почему два дня все нормально было, а тут вдруг дало? Прим, ты там следишь?
«Слежу. Остановлю. Если что случится», — прошуршала королева жупи.
— Угу, — я пригнулся к земле, почуяв интересный запах. — Только ты дорогу еще запоминай, а то у меня мозги совсем отказывают…
В себя я пришел в какой-то то ли норе, то ли пещере. Сидел на корточках и ел мясо с зажатой в правой руке кости. Проглотив последний кусок, я отбросил кость, явно берцовую, и огляделся.
— А вот и хозяин косточки… — пробормотал я, разглядывая лежащую рядом тушу какого-то крупного хищника. Весом кило под сто здоровяк, весь покрытый густой бурой шерстью и с внушительным набором клыков на вытянутой лобастой морде. — Прима, далеко меня унесло?
«Примерно один оборот. Неспешным бегом», — прошуршала жупи. — «Ночь почти закончилась. Поторопись».
— Угу, — я задумчиво потрогал свою пасть. Она претерпела довольно неприглядные изменения — от уголка рта с обеих сторон протянулись разрезы и теперь моя клыкастая улыбка была «от уха до уха», а челюсть стала более массивной и открывалась намного шире. Из-за этих изменений голос у меня звучал очень низко и имел слегка рычащие интонации. Причем обратно пасть и клыки трансформироваться отказывались, как я ни напрягался. — Я же никого не задрал?
«Нет. Только этого зверя».
— Ну хоть в чем-то повезло.
Оглядев свою одежду, я приуныл — брюки и рубаха, в которых я выскочил из трактира, были изодраны практически в лохмотья. Причем, в крови я вымазался по самую макушку, а сапоги одеть вообще забыл и сейчас имел сомнительное удовольствие любоваться удлинившимися и почерневшими ногтями на ногах. На единственной руке ногти, кстати, подросли еще сильнее и закруглились. Добавить сюда отросшую за эти дни щетину и торчащие во все стороны жесткие волосы… В-общем, если бы я встретил сам себя, то без раздумий шарахнул бы заклинанием помощнее и дал деру.
Выбравшись из норы, я принюхался.
Пахло кровью, лесом и водой. Пойдя на запах последней, я быстро обнаружил небольшой ручеек, в котором смыл с себя кровь и попытался постирать вещи магией. Чище они стали, но вот рубаху дорвал окончательно. Вздохнув, я выбрал кусок подлиннее и намотал на нижнюю половину лица на манер шарфа — хоть улыбкой своей клыкастой светить не буду.
Дорогу назад мне подсказывала Прима, прекрасно ориентирующаяся в пространстве с помощью своей мошкары. Пока бежал, обдумывал сложившуюся ситуацию.
Если через полдня мой внешний вид не вернутся в норму, то можно сделать вывод, что превращение продолжается и, в конце концов, я мутирую во что-то совсем уж малоприятное. Радует только, что после ночной прогулки мысли о Миллене наконец вышли из разряда чисто гастрономических, а значит голод не будет терзать меня постоянно. Ну, по крайней мере, пока.
Впрочем, были и положительные моменты. Нюх и зрение неприлично обострились, сила и реакция, и так прокачанная имплантами, поднялись еще больше. Кожа явно уплотнилась, потому как босые ступни не чувствовали никакого дискомфорта, шлепая одинаково бодро как по острым камням, так и по колючим зарослям.
К трактиру я вышел перед рассветом и, убедившись, что меня никто не видит, одним прыжком взлетел на карниз. Стоило мне приоткрыть окно, как я встретился взглядом с парой красивых, но очень сердитых серых глаз. Миллена сидела в одной длинной ночной рубашке на моей кровати, забравшись туда с ногами и обняв коленки.
— Ну и как погулял? — спросила она, когда я забрался в номер и прикрыл за собой окно.
— Не помню, — честно ответил я. — Очнулся в какой-то норе рядом с тушей ее, я так думаю, полусъеденного хозяина.
— Больше никого не съел? — в ее взгляде появилось некоторое беспокойство.
— Прима говорит, что нет, — честно ответил я.
— А Прима это кто? — нахмурилась она.
— Голос в моей голове, — я постучал себя пальцем по лбу.
— Ясно, — вздохнула она. — А с лицом что?
— Слушай, ну что за допрос, а? — попытался увильнуть я, но Миллена лишь продолжала выжидающе на меня смотреть. — Поверь, это не стоит видеть! — но она продолжала молчать и я со вздохом сдался. — Ладно, ладно, но я предупреждал.
Я обреченно размотал тряпку и приоткрыл пасть, демонстрируя слегка побелевшей девушке полный набор острейших клыков.
— Довольна? — я намотал тряпку обратно, пошел к своим вещам, сваленным в углу, и начал одеваться.
— А обратно не…? — она замолкла на полуслове.
— Нет, — со вздохом ответил я, застегивая плащ. Повесил на плечо сумку и, встав перед так и не сменившей позы девушкой, положил на кровать перед ней небольшой мешочек. — Тут сотня золотых.
Наемница перевела тяжелый взгляд с кошелька на меня.
— И что это значит? — голос ее стал даже более хриплым, чем обычно.