— Гм-м, провиант. А выпивки-то и нет.
— Нет, — понурилась Лиз. — Только еда.
— Да и та поганая! — пожаловался Марвелл. — Одни черви и амебы!
— Мародеры! — сказал вдруг Хок. — Понятно, вы мародеры! Ну да ладно, Бог вам судья. Солдат с ворами па воюет. Встать! Смирно! Шагом марш ко мне со своим барахлом! Так и быть, можете оправиться и умыться. Неужели украдете что-нибудь, я вас за ноги подвешу!
— Проклятье! — пробормотал Марвелл. — Лиз, придумай же что-нибудь!
— А как же Спин… капитан Спингарн?
— Чего — капитан Спингарн?
— Ты сказал, что знаешь, где он.
Марвелл и Лиз укрылись в тени под пальмами. Хок молча последовал за ними.
— Оставь, Лиз, — тихо сказал Марвелл. — Черт с ним, с придурком. А Спингарн… пускай сгниет в этой собачьей дыре!
Он не предвидел, что у сержанта окажется слух, как у ищейки.
— Что-что?! Пусть мой капитан сгниет?!
Медный приклад со всей силы опустился на череп Марвелла, и незадачливый режиссер без чувств рухнул на песок.
— Марвелл! — взвизгнула Лиз. — Зачем ты это сделал? Он же хотел помочь!
— Заткнись, паскуда, не то и тебе башку проломлю! Ты глянь-ка, пусть мой капитан сгниет! Да я вас обоих в яму спущу!
— Что? — не поняла Лиз.
Ее любопытство немного охладило пыл разъяренного безумца.
— В яму! Обоих!
— В какую яму?
— А в ту, где капитан, и его баба, и все остальные! — крикнул Хок. — Бедолага Хок один остался… А в той яме крокодилы, и чудища, и черти, и пчелы, и ползучие гады — словом, столько всякой нечисти, что тебе и во сне не снилось!
Испуг, промелькнувший в глазах сержанта, убедил Лиз в том, что Хок действительно видел то, о чем говорит. Марвелл храпел, раскрыв рот, усы беспомощно повисли, в полутени пальмы вздымался и опускался его живот. По спине Лиз пробежал неприятный холодок.
— И где же они все?
Хок пнул ногой бесчувственное тело Марвелла.
— Сама увидишь, чертова шлюха! А ну ложись, живо!
— Зачем?
— Разговорчики! — Сержант ткнул её в бок стволом мушкета.
Лиз поспешно выполнила его приказание и с тревогой покосилась на красную небритую рожу. В глазах его горел огонь безумия. Не хватало только, чтобы её изнасиловали! Но Хок просто связал ей руки и ноги так, чтобы она не могла пошевелиться, затем то же самое проделал с Марвеллом. Когда сержант вернулся на свой наблюдательный пост над бруствером, Лиз, посчитав, что он уже успокоился, рискнула спросить о его намерениях.
Хок грубо оборвал ее:
— Лежи смирно! В яму, что ли, торопишься? Так будет тебе яма.
Глава 7
Лиз проснулась оттого, что онемели конечности и пересохло в горле. Лицо облепили мухи. Рядом ласково журчал ручей, вливаясь в озеро, и этот звук был ещё большей пыткой, чем укусы насекомых. Рядом похрапывал Марвелл, и Лиз сразу же вспомнила, что произошло.
— Сержант! Сержант Хок! Я хочу пить! Умоляю, дайте воды!
Лиз была в полной уверенности, что не подверглась никакому насилию; пока она спала, сумасшедший таймаутер оставил её одну. Сколько же она тут пролежала? Час? Два? Лиз взглянула на солнце, все ещё светившее высоко в небе, и попыталась дотянуться до Марвелла.
— Эй, Марвелл, проснись!
Обдирая тело о песок с камнями, она подползла к нему поближе и как следует пнула ногой.
Марвелл застонал во сне. Лиз снова дала ему пинка. Он всхрапнул, задышал чаще, хотел пошевелиться и не смог. Глаз его открылись и тупо уставились в пространство.
— Лиз! Боже, это не сон!
— Хок ушел. Я хочу пить. И мухи сейчас съедят меня заживо.
Марвелла её жалобы нисколько не тронули.
— Мне спилось, что мы высадились па Талискере… Гораций был с нами. И безумный таймаутер, Хок. А еще, Лиз, мне снились какие-то скользкие твари. Господи, мы здесь, и это не сон! Я тоже умираю от жажды! И верёвки — посмотри, я весь в крови!
— Ты можешь сам выпутаться?
— Нет. — Марвелл скривился от боли, и Лиз увидела у него на запястьях запекшуюся кровь. — Что он собирается с нами делать? — Он закрыл глаза. — О-о, моя голова! Он что, меня ударил?
— Ты сам во всем виноват, — укорила его Лиз. — Сморозил очередную глупость, мол, пускай Спингарн сгинет здесь… Если бы не твой дурацкий язык, сержант нам помог бы. Так что давай теперь выпутывайся.
— Сама выпутывайся!
— Не могу, у меня руки онемели.
— А я весь в крови — не видишь?
— Ну хоть попробуй!
— Не могу!.. Так ведь Гораций вот-вот должен подойти! Где же чертов робот? Гораций!
— Гораций! — эхом откликнулась Лиз. — Ох, Марвелл, не по душе мне все! Хок что-то замышляет.
— Пусть замышляет, лишь бы руки не распускал! Лиз, ты у нас самая умная, объясни мне, что за чертовщина здесь творится? Этот идиот что-то талдычил про Спингарна и крокодилов… Что он тебе говорил, когда я был в отключке?
— У него эсхатологическое видение.
— Чего-чего?
— Ну, своеобразные понятия о смерти и загробной жизни, о рае и аде. Грозился пропустить нас через какие-то ворота — он назвал их «вратами ада». У него полнейшая путаница в голове. Видимо, этот недалекий человек претерпел сильнейшую личностную реконструкцию. Иначе бы он не назвал меня падшей женщиной с венерическими болезнями… Сука! — задумчиво повторила она брань Хока и увидела, кик округлились глаза Марвелла. — Однако есть в его бреднях подспудный логический элемент.
— Тебе бы надо одной лететь, — рассудил Марвелл. — Я здесь совсем не нужен.
— Что правда, то правда, — согласилась Лиз. — Пока что пользы от тебя никакой.
— Тогда ты сделай что-нибудь!
— Что, например?
Они па некоторое время погрузились в раздумья, но Марвелл не мог надолго отвлечься от мысли о злокозненном сержанте.
— Что же все-таки у пего па уме? Какого 4t-pra on вздумал пропускать нас через «врата ада»? И есть ли тут связь со Спингарном?
Лиз молчала. Все её замыслы потерпели фиаско. Вернее, были опрокинуты ходом событий. К тому времени, как вернется робот, она придумает, что делать дальше. Марвеллу её молчание не поправилось, вызвало подозрения.
— Лиз! — прохрипел он. — Договорись с этим старым ублюдком! Постарайся вразумить его, предложи ему все, чего бы он ни пожелал. Слышишь?
Лиз облизнула губы и попыталась стряхнуть мух, роем набросившихся на её потное тело. Солнце медленно плыло в небе. Яма?… Что за яма? Жабы?… Странные, однако, у него выражения. Впрочем, примитивным существам свойственно навешивать ближним уничижительные ярлыки — животные, хищники становятся для них эвфемизмами врага. По что он имеет против жаб?… Вполне безобидные существа! Она отметила, что в маниакальном бреде Хока присутствует элемент логики, однако уловить его не так-то просто. Спингарн — старый черт, яма, нечисть в аду! Какая-то связь во всем, безусловно, есть, но она ускользала от Лиз. Ощущая резь в глазах, сухость в горле и ломоту в суставах, она снова заснула.
Теперь Марвелл разбудил её.
— Лиз! Просыпайся, чертова кукла! Робот здесь. Гораций, ты здесь?
— Здесь, cap, — раздался пронзительный голос робота.
— Так иди же сюда скорее, болван!
Лиз очнулась от собственного храпа. Хорошенький у неё вид, нечего сказать! Ей до боли захотелось вымыться и сменить одежду.
— Гораций! — присоединилась она к Марвеллу. — Развяжи веревки, живо!
Робот заскользил по песку к лощине, где оставил их сержант Хок. Нелепо испытывать чувство благодарности к этому беспардонному, самодовольному автомату, подумала Лиз, тем не менее она его испытывала. Оно сменилось недоумением, когда Гораций безмолвно склонился над ними, — он вовсе не торопился их освобождать.
— Скорее, Гораций! — надрывался Марвелл. — У меня все кости трещат, сними с меня путы и поищи, где у этого психопата запас спиртного, мне надо срочно что-нибудь выпить! А если он вернется, примени к ному насильственные санкции.
Робот не отзывался.
— Гораций! — повелительно вскричала Лиз и вдруг похолодела. — Гораций!
— Чего ты ждешь, шут гороховый?! — Голос Марвелла звучал надтреснуто, видно, он перенапряг связки. — Давай, меня первого!
— Нет! — в ужасе прошептала Лиз. Марвелл повернул к ней голову.
— Что — нет? Что ты, черт побери, хочешь этим сказать?!
— Гораций, — упавшим голосом произнесла Лиз, не обратив на Марвелла никакого внимания, — ты встретил таинственную силу?
— Нет, мисс Хэсселл, — с готовностью откликнулся робот. — Я провел всесторонний анализ остатков генетического кода и не обнаружил никаких признаков экстравселенского присутствия, за исключением тех, которые вы с мистером Марвеллом уже имели возможность наблюдать.
— Развяжи меня! — взревел Марвелл. — Ты слышишь? Лиз уже поняла, что опасалась не напрасно.
— Ну и что дальше? Никаких предположений? — допытывалась она. — Даже чисто теоретических?
— Путем экстраполяции вашего чувственного опыта и данных, которыми я располагаю, я сформулировал рабочую концепцию. Согласно ей, в данной ситуации имеет место определенный структурный сдвиг. Сочетание ощущаемых мною энергетических потоков позволяет допустить вероятность подобного сдвига.
— Если ты меня сейчас не развяжешь, — бушевал Марвелл, — я пущу тебя на переплавку, а твой мозг вмонтирую в пылесос!
Как ни трудно пропустить мимо ушей такую угрозу, но робот и на неё не отреагировал. Он стоял неподвижно, и золотисто-багровое сияние его бархатной оболочки рассеивало полумрак под пальмовым шатром.
— Ты не собираешься нас освобождать? — спросила Лиз.
— Нет, мисс.
Марвелл едва не лопнул от злости. Скуластое лицо налилось кровью, черные усы стояли торчком; он беззвучно хватал губами воздух, не в силах вымолвить ни слова. Лиз вдруг стало смешно. Для полного счастья не хватало только взбунтовавшегося робота! Приступ истерического смеха причинил ей жгучую боль, так как песок впивался в нежную кожу. Дело кончилось тем, что она разрыдалась.
— Что-о! — наконец справился с собой Марвелл. — Ты, краснокожий кретин! Жертва элек