а подачкой для подобрышей.
— Молодец, мамаша, — сообщила я кошке, перевесившись через спинку кресла и бросая ей кусочек колбаски. Вредно, конечно, но ничего полезного для котов в холодильнике Рэя не нашлось. — Десять баллов за скрытность!
Кошка, настороженно сверкавшая на меня глазами, принюхалась, и потянулась за едой, стряхнув с себя детей, и те возмущенно запищали.
— Эх, усатые-полосатые! Знали бы вы, на какие жертвы я иду во имя вашей безопасности!
Кошка, в мгновения ока расправившаяся с подачкой, облизнулась, сверкнув на меня зелеными глазищами, и я возмущенно фыркнула, оскорбленная таким показательным недоверием к моим словам.
Подумаешь! Не очень-то и хотелось! Я лучше в ванную пойду и волосы досушу! Вот!
Глава 5
После душа я отыскала в терминале номер доктора Лисовец. В конце концов, я обещала позвонить, когда Рэй придет в себя. Разговор занял пять минут, включая обмен приветствиями и расспросы о моем состоянии, и в итоге выяснилось, что «проснулся, подпитался, поел, отрубился» — это, увы, еще не «пришел в себя». Хотя то обстоятельство, что Рэй уже вставал, ее порадовало. «Хорошо идет, с опережением графика» прокомментировала эту новость Эдна.
Потом, после некоторых колебаний, я все же решилась и нашла в сети номер ближайшей ветеринарной лечебницы. Вызов специалиста на дом занял всего несколько минут.
Мы распрощались, и я вспомнила, что мои покупки так и стоят неразобранные — ими я и решила заняться сразу после обеда. И занялась, начав с поисков свободного места в чужой квартире. Шкаф пришлось отмести сразу. Там, помимо вещей Рэя, при детальном рассмотрении, нашлись еще и женские вещи. Их было немного, но перекладывать их с места на место было бы некрасиво, а соседствовать — неприятно, хоть объяснить это чувство я себе и не смогла. Да я и не пыталась — просто решила, что пользоваться шкафом не буду, и решительно его закрыла.
Еще в качестве подходящего места мне виделся диван в гостиной с ящиком для белья, но тут меня поджидало разочарование еще более суровое — подняв диван, я внезапно выяснила, что доктор Эдна и Нита свою аппаратуру никуда не увезли, и вот она вся, родимая, передо мной. Не было видно разве что виртуальных перчаток — но это техника, как известно, тонкая, с индивидуальными настройками и наверняка, личная у каждого доктора.
Вот интересно, это все же медиков, и они ее просто оставили, чтобы не таскать туда-сюда, или у каждого арда дома хранится вот такой набор медицинского оборудования?
И кажется, что мои вещи все же будут жить на стуле. В этой квартире места им никак не находится…
Именно на этой мысли и застал меня звонок в дверь.
Ветеринара я ждала гораздо позже, а кроме него визитеров у меня не предвиделось.
«Кошачий заказ прибыл, или утюг!» — подумала я, и поспешила к двери, уверенная, что кто-то из жильцов впустил курьера внизу.
Еще никогда я так не ошибалась в предположениях…
На лестничной клетке перед дверью Рэя стояла и жала на кнопку звонка ослепительно красивая брюнетка. И экран видеонаблюдения добросовестно отображал ее черные волосы, тонкие черты лица и шикарную грудь в вырезе модного костюма.
Можно было не запрашивать данных у системы безопасности или куратора Честера. Я и так видела, что за дверью — официальный энергетический донор Рэя.
— Я за вещами, — нетерпеливо притопывая, сказала она в домофон, когда я прижала кнопку.
С чувством жесточайшего сюра и дикой неловкости, я потянулась к дверному замку.
Вихрь в серовато-голубом костюме ворвался в квартиру, пронесся в гостиную и скрылся в спальне. В полной прострации я проследовала туда же.
Девушка стояла возле раскрытого шкафа, и мне была видна в профиль на три четверти — черные волосы красивыми волнами, нежный овал лица и чистая, свежая кожа. Пушистые ресницы, и глаза, которые были мне не видны, но почему-то я была уверена — они голубые.
Фигура, затянутая в строгий, но женственный костюм, светлой голубизной выгодно оттенявший блеск и густоту ухоженных волос. Юбка — самую малость выше колен. Бесконечные ноги. Умопомрачительный каблук.
Девушка была фантастически красива. Редкое сочетание — нежность и сила, женственность и энергия. Чувственность, не переходящая в пошлость.
Чем дольше я смотрела, как тонкие музыкальные пальцы перебирают стопки одежды в шкафу, разыскивая нужные вещи, тем больше недоумевала — что я здесь делаю?
Она покусывала губы, умело подчеркнутые сочной помадой, продолжала поиски и демонстративно не замечала меня. Злилась. И я ее понимала. Это для системы ее взаимоотношения с Рэем укладывались в сухие строчки контракта, а для нее? Кто знает, как относилась к этим отношениям она сама. И каким ударом для нее стали все нынешние обстоятельства.
А что стали ударом — несомненно. И демонстративное безразличие красавицы меня не обманывало.
Нервно выдернув искомые тряпки, она прижала их локтем, закрыла шкаф и повернулась ко мне.
— Ну, пойдем, поговорим, — заявила брюнетка, смерив меня взглядом, полным сознания собственного превосходства, и, развернувшись, пошла на кухню, не интересуясь, иду ли я за ней.
Глаза у нее и правда оказались голубые. Очень выразительные.
И мне было удивительно неприятно то, что они выражали.
— Я не представилась. Я Вивиан.
Пока я тупила в спальне, брюнетка на кухне успела взять себя в руки, и теперь на столе стояли две чайные чашки, конфеты с печеньем в изящной вазочке, а в одном из агрегатов в кухонном шкафу-стеллаже готовилась закипеть вода в прозрачной колбе с голубой подсветкой.
Гостья (или, вернее сказать, хозяйка кухни — я-то даже не знала, где здесь чайник, не говоря уж о заварке и конфетах) стояла, гипнотизируя взглядом окно.
— Я Ли, — представилась я в ответ и уселась на боковой стул, который успела обжить. — Очень приятно.
В ответ меня смерили таким взглядом, что стало очевидно, где Вивиан видала мое «приятно» и каким маршрутом мне предлагает туда добираться. Я ответила ей прямым, спокойным взглядом. Что бы там себе не придумала подруга Рэя, я не влезала в чужую пару и не разрушала чужие отношения. Мне нечего стыдиться.
— Ну и как тебе моя жизнь?
— Спасибо, у меня своя есть, — буркнула я, стараясь не поддаваться на провокацию, но чувствуя, как медленно сползаю в чувство вины.
Она криво усмехнулась.
Кухонная машина мелодично тренькнула звонком, сообщая, что вода дошла до нужной температуры, и Вивиан, легко и небрежно забравшая себе роль хозяйки, принимающей гостей, сыпанула в чашки по мерной ложке чайного листа, залила водой. Любезно пододвинула одну ко мне.
Я молчала, не зная, о чем мне с ней говорить, испытывая и сочувствие, и жалость, и неловкость.
Я бы, наверное, на ее месте сопернице яду в чай плеснула.
Отогнав неуместную мысль, я пригубила напиток.
Зеленый. Терпеть не могу зеленый чай.
— Слушай, ты, конечно, миленькая, и сиськи зачетные, но не думай, что ты сумеешь задержаться рядом с Рэем надолго. Ты не в его стиле.
Я молча подняла взгляд от чашки.
На райончике, где я снимала квартиру, на такие заявления отвечали долгим «Че-е-е?!», и вцеплялись в волосы. Ну, или выплескивали чай в рожу. Но я выросла и воспитывалась в другом квартале. Поэтому просто молча ждала продолжения.
— Я понимаю, каждая провинциалочка мечтает покорить столицу, но не за мой счет, детка. Давай договоримся так: я плачу тебе столько же, сколько ты получишь за этот контракт — и ты навсегда исчезнешь с моих глаз. Половину получишь сейчас, а вторую — когда пришлешь мне скрин твоего заявления в муниципалитет о чипировании и исключении из реестра. После двух социальных контрактов у тебя есть на это законное право. Не думаю, что тебе самой приятно быть одноразовой подстилкой, а на большее, прости, у тебя нет шансов. Я лучше. Во всем.
Что?.. Она что, предлагает мне деньги за… Она что, думает, что я продаюсь за деньги?!
Да она не оборзела ли?!
Все сочувствие, что я испытывала к этой девушке совсем недавно, пропало без следа. Просочилось сквозь поры и утекло сквозь пол.
— Извини, но нет, — я даже сумела сказать это вежливо. Спокойно.
Горжусь собой.
В голубых глазах плеснуло такое, что мне на миг стало страшно.
— Милочка, ты не представляешь, с кем собираешься тягаться. Я знаю его, как облупленного. Знаю, чего он хочет. И он хочет меня! — она наклонилась ко мне, выделяя голосом последнее слово, — Потому что я не вылезаю из спортзала. Я изучила столько интимных практик, сколько ты и не можешь себе вообразить, и пересматриваю кучу порно, чтобы найти что-то новенькое. И постоянно работаю над собой. Трачу на свой внешний вид бешеные деньги. А ты…
Она окинула меня взглядом, и на этот раз он был отчетливо-презрительным.
— Посмотри на себя, корова! На что ты похожа?! И в постели вряд ли заходила дальше пары поз… Соглашайся, детка. Это щедрое предложение!
Мне вдруг стало смешно.
— Да иди ты! — совершенно искренне ответила я на ее (безусловно, щедрое) предложение.
Господи, ну это надо же так из шкуры выпрыгивать ради мужчины! Она б меня сожрала, если бы могла. На костре сожгла!
Нелепая война с тем, кто вообще ни на что не претендовал.
Очнись, дура! Мои войска просто проходили мимо!
Но нет же, она так вцепилась в своего арда, что и мысли не допускает, будто кому-то такая жизнь и даром не нужна…
И она все поняла по моему лицу. И что мне жаль ее, и что смешно… И ее это как кипятком хлестнуло. Как будто я все же выплеснула на нее этот злосчастный чай!
— Ты еще пожалеешь, дрянь! Когда будешь вылетать отсюда со свистом, ты вспомнишь, что я предлагала тебе все решить по-хорошему!
Как же распирала ее ярость! Глазищи полыхали, точеные ноздри раздувались, а губы почти «съелись», стали не видны, и в этой ярости она была почти уродлива. Она усилием воли взяла над ней верх, и лицо разгладилось. Стало бесстрастной маской, только пальцы побелели от напряжения.