— И ты потом вернешься? — встрепенулся Ваймс.
— Обязательно вернусь!
— Спасибо, тогда не нужно, — ответил Ваймс.
— Как насчет игры Шлемп™, специально разработанной для пятого поколения? — не унимался бесенок — или Летучие мыши? Нет? Или вы предпочитаете более популярную игру Отгадай, Сколько Во Мне Чушек? Может насвистеть вашу любимую мелодию? Моя iШУМ функция позволяет мне запомнить полторы тысячи ваших….
— Вы могли бы научиться пользоваться им, сэр, — предложила Ангва, когда Ваймс снова захлопнул крышку над протестующим голосом.
— Я уже пользовался одним, — ответил Ваймс.
— Ага, в качестве дверного упора, — прогрохотал Детрит, идущий сзади.
— Я не в ладах с чудесами техномагии, понятно? — сказал Ваймс. — Разговор окончен. Пикша, быстро отправляйся в переулок Лунного Пруда в студию Сэра Джошуа. Передай мои извинения леди Сибилле. Скажи ей, что я ужасно сожалею, но появилась проблема, которую я обязательно должен уладить.
Да, это необходимо уладить, думал Ваймс по дороге к гномам. Возможно, улаживать ее надо более осмотрительно, чем я собираюсь. Ну и черт с ним. Вот уж до чего дошло, вы должны осторожничать, даже чтобы просто установить, было ли совершенно убийство.
Паточная улица находилась в типичном городском районе, излюбленном гномами — на границе с менее приятными областями, но не проникая в них слишком глубоко. Повсюду можно было заметить признаки гномьего присутствия — мозаику окон, свидетельствующую, что двухэтажный дом был превращен в трехэтажный без надстраивания; многочисленных пони, тянущих маленькие тележки; кроме того, коротыши с бородами и в шлемах, служили верным ориентиром.
Гномы вкапывались в землю, то есть занимались исконно гномским делом. Здесь, на возвышеном месте вдали от реки, они могли закопаться до подподвального уровня, не оказавшись по шею в воде. Сегодня утром они заполонили улицы. Они не выглядели угрожающе, насколько мог судить Ваймс по доступной для выражения эмоций части лица между бровями и усами площадью в несколько квадратных дюймов. Но все же было довольно необычно видеть их всех, просто стоящими на улице. Обычно гномы были заняты работой, причем преимущественно на других гномов. Сейчас же они просто стояли, не разгневанные, но встревоженные. Для того, чтобы понять это, необязательно было видеть их лица. Гномы в целом недолюбливают газеты, полагая, что новости, прочитанные в газете, и переданные из уст в уста, похожи, как изюм и виноград. Они предпочитают обмениваться новостями между собой, гарантируя этим их свежесть и индивидуальность, обогащая ее подробностями при каждом пересказе. Эта толпа неуверенно стояла, ожидая друг от друга известий о начале беспорядков.
Тем не менее, гномы расступились, чтобы дать им дорогу. Присутствие Детрита вызвало волну глухих бормотаний, которые тролль благоразумно предпочел не замечать.
— Чувствуете? — спросила Ангва Ваймса, идя рядом с ним по улице, — сквозь ваши подошвы?
— У меня нет такой чувствительности, сержант, — ответил Ваймс.
— Это постоянное бум-бум-бум под землей, я чувствую, как улица сотрясается. По-моему, это работающий насос.
— Выкачивает воду из подвалов, может быть? — сказал Ваймс. Звучит, как серьезное строительство. Как глубоко они могут зарыться? — гадал он. Как-никак, Анк-Морпорк в основном построен на Анк-Морпорке. Город был здесь всегда.
Если приглядеться, то это не было случайное скопление народа. Это была очередь, вытянувшаяся вдоль тротуара и медленно продвигающаяся к боковой двери. Они стояли в ожидании увидеть скальтов. — Прошу вас, проводите моего отца в последний путь… Пожалуйста, дайте совет как продать мой магазин… Мне нужны наставления для успешного предпринимательства… Я так далеко от костей моих предков, помогите мне остаться гномом… -
Да, в такие времена как сейчас никому нельзя быть «д’ркза». Строго говоря, большинство анк-морпоркских гномов были д’ркза, что можно перевести, как «ненастоящий гном». В самом деле, они не прячутся глубоко под землей, выходя наружу только ночью, они не добывают металл, они позволяют своим дочерям демонстрировать кое-какую женственность, они небрежны при исполнении ряда ритуалов. Но дух Кумской Долины витал в воздухе и сейчас было не то время, чтобы оставаться «ненастоящим гномом». Поэтому так необходимо слушать скальтов. Они укажут вам верный путь.
До сих пор Ваймса все устраивало. Устраивало, хотя бы потому, что скальты в этом городе еще не дошли до того, чтобы поощрять убийство.
Ему всегда нравились гномы. Из них получались надежные офицеры и у них была врожденная законопослушность, по крайней мере, в трезвом виде. Но сейчас они все пристально смотрели на него. Он кожей чувствовал их взгляды. Конечно, стоять и пялиться на прохожих, было излюбленным занятием анк-морпокцев. Город мог бы стать крупнейшим поставщиком пронзительных взглядов. Но эти взгляды были другого сорта. Улица не ощущалась полностью враждебной, но была чуждой. И тем не менее она все еще оставалась улицей Анк-Морпорка. Как он может быть здесь чужаком?
Наверное мне не стоило приводить с собой тролля, подумал Ваймс. Но к чему могут привести такие уступки? К тому, что они будут сами выбирать себе полицейских из списка?
На страже перед домом Мясодробилки стояли два гнома. Они были одеты в более тяжелые доспехи, чем обычные гномы, насколько такое вообще было возможно, и производили гнетущее впечатление. Однако, оно, вероятно, создавалось черными кожаными кушаками, подпоясывающими стражников. Для тех, кто в этом разбирался, кушаки означали, что их владельцы служат забурившимся гномам и потому на них также распространялась аура благоговения и страха, которые скальты вызывали у городских гномов, отошедших от традиций.
Они уставились на Ваймса тем особым взглядом, характерным для стражников всех стран мира, говорящим: ты практически мертвец, только моему терпению ты обязан тем, что еще жив. Но Ваймс был готов к этому. Каждая собака знает, как часто он сам принимал такой вид. И он парировал его ответным равнодушным взглядом человека, ничего не замечющего.
— Командор Ваймс, Городская Стража, — сказал Ваймс, показывая свой значок. Мне нужно немедленно встретиться со Скальтом Мясодробилкой.
— Он никого не принимает, — ответил один из стражников.
— О, так значит он мертв? — спросил Ваймс.
Он почувствовал, что попал в точку. Для подтверждения этого, ему даже не понадобился легкий кивок Ангвы. Гномов вопрос напугал, они покрылись испариной.
К их потрясению и ужасу и, в какой-то степени и к его собственному удивлению, Ваймс уселся на ступеньки между ними и вытащил пачку дешевых сигар из кармана.
— Я не предлагаю вам закурить, парни, потому, что знаю, вам не позволено курить на службе, — дружелюбно заговорил он. — Я своим ребятам тоже не разрешаю. Сам я курю только потому, что мне самому никто не может запретить, ха-ха.
Он выпустил струйку синеватого дыма. — Итак, я, как вам известно, являюсь главой Городской Стражи. Верно?
Оба гнома, уставивщиеся в пространство прямо перед собой, еле заметно кивнули головами.
— Отлично, — сказал Ваймс, — и это означает, что вы оба препятствуете мне исполнять мои служебные обязанности. Это дает мне возможность… ого, у меня большой выбор возможностей. Одна из них, о которой я как раз подумал, это вызов констебля Дорфла. Он голем. Ничто не сможет воспрепятствовать ему при выполнении его служебных обязанностей, уж поверьте. Вы потом целую неделю будете выметать щепки, оставшиеся от двери. И я бы не становился на его пути, будь я на вашем месте. И все будет исполнено на законных основаниях, так что если кто-нибудь решит поднять бучу, то может случиться кое-что и поинтереснее. Послушайте, я говорю вам все это только потому, что сам прослужил в страже много лет и знаю, что бывает время, когда нужно выглядеть крутым и бывает время — я полагаю, что сейчас как раз такое — когда пойти и спросить тех, кто внутри, что делать дальше, будет очень полезно для вашей карьеры.
— Нам нельзя покидать пост, — ответил гном.
— Об этом можете не беспокоиться, — сказал Ваймс, вставая, — я постою на посту вместо вас.
— Вы не имеете права!
Ваймс наклонился к уху гнома.
— Я — командор стражи, — прошептал он тоном, в котором ничего не осталось от дружелюбия. Он показал на булыжную мостовую. — Это моя улица, я могу стоять там, где захочу. Вы стоите на общественной улице, которая принадлежит всем. И потому существует десяток причин, по которым я могу арестовать вас прямо сейчас. Да, могут начаться беспорядки, но вы окажетесь в самой гуще событий. Я советую вам, как стражник стражнику, быстро пойти и поговорить с вышестоящим начальством. Согласны?
Он посмотрел в озабоченные глаза, устремленные на него из щелки между густыми бровями и пышными усами, приметил кое-какие мелкие детали, служащие подсказкой, и добавил: — Можете идти, мэм.
Стражник постучался в дверь. Засов отодвинулся. Гномы пошептались. Дверь открылась. Стражник поспешно вошел. Дверь захлопнулась. Ваймс повернулся, занял позицию перед дверью и замер по стойке смирно с несколько более театральным видом, чем требовалось.
В толпе послышались смешки. Может они и были гномами, но как жители Анк-Морпорка, они всегда горели желанием понаблюдать за развитием событий.
Оставшийся стражник шепнул. — Нам не позволяется курить на дежурстве!
— Упс, простите, — сказал Ваймс, вытащил сигарету изо рта и сунул ее за ухо, приберегая напоследок. Раздалось еще больше хихиканий. Пусть смеются, сказал сам себе Ваймс. Зато, они ничем не швыряются в тебя.
Солнце ослепительно сияло. Толпа стояла неподвижно. Сержант Ангва уставилась в небо со старательно бесстрастным лицом. Детрит замер в особой, абсолютной каменоподобной неподвижности, свойственной троллю, которому совсем нечего делать. Только Кольцеплавит выглядел напряженным. Возможно потому, что в такое время, как сейчас, гном с полицейским значком не самый желанный гость здесь, думал Ваймс. Но почему? Ведь все, чем мы были заняты последние две недели, это пытались помещать двум группам идиотов взаимно истреблять друг друга. И вот награда.